Татьяна Солодкова - Дорога домой

  - Ты не бойся, принцесса, - фамильярно утешил ее охранник, - мы ж тоже не звери, у нас тут есть один молоденький, вот к нему тебя и отправим.

  Эрилин взвизгнула, когда огромные руки схватили ее и поволокли из камеры.

  Гэбриэл никогда не задумывался, что попасть в тюрьму так просто. Оказывается, еще проще простого. Достаточно устроить потасовку поблизости и обозвать нового короля парочкой смачных ругательств - и пожалуйста: уже собираются казнить. Похоже, с новым правителем, Иканор получил и новые рамки правосудия.

  Задерживаться в темнице Гэбриэл не собирался, в Алаиде насиделся. А алаидская тюрьма не чета Иканорской. Там охраны столько, что блоха не пробежит. Впрочем, чего-чего, но блох там не было, а здесь кишмя кишат. К тому же, большая часть стражников отправлена охранять границы, чтобы враги не воспользовались неустановившейся политической ситуацией. А Алаида не только не опасается нападения, она гораздо мощнее Иканора и имеет армию, превосходящую местную раз в десять, это как минимум, так что вполне может позволить себе по пять стражников на одного заключенного. Там уж точно не сбежишь так, чтобы не перебить десяток-другой стражников. Здесь же - двое на десять камер, то есть, на этаж; пока прибежит помощь, можно спокойно забрать пацана и улизнуть.

  Гэбриэл дождался темноты и решил, что пора смываться из этого далеко не комфортабельного места. На этот раз он был готов к аресту, а потому засунул в подошву сапога тонкую проволоку, чтобы взломать замок.

  И только Гэбриэл решил ее вытащить и приступить к делу, как в соседней камере поднялся крик. Девушка отчаянно орала и стучала в дверь так, что стены вибрировали.

  - Черт! - Гэбриэл выругался, она смешала все карты, разбудив заснувших охранников. Вот теперь придется опять ждать, пока они угомонятся, и, кто ж их знает, может, теперь придется торчать здесь до следующей ночи.

  Из чистого любопытства Гэбриэл прислушался.

  Девушка орала так, словно ее резали тупым ножом. Она проклинала нового короля Ридока и требовала, чтобы ее выпустили или скорее казнили. Что-то было в этом такое до боли знакомое. Будто кто-то уже говорил ему о девушке, томящейся в подземелье...

  И тут Гэбриэл вспомнил.

  - Не может быть, - прошептал он. А хотя, что именно не может быть? Если принцесса хладнокровно покончила со своими отцом и братом, то почему бы ей не уметь ругаться, как сапожник?

  Стражники что-то задумали, до Гэбриэла донесся звон ключей, их бормотание и голос принцессы, в миг ставший тихим и осипшим. Судя по звукам, девушку куда-то тащили, а она вырывалась. Глухой удар, и возмущения стихли.

  - Да они с ума сошли, - прошептал Гэбриэл себе под нос. Даже если она преступница и предательница, то могли бы не трогать ее хотя бы из почтения к убитому королю. Однако намерения стражников не вызывали сомнения.

  "К чертям собачим все это", - решил Гэбриэл и потянулся, чтобы достать проволоку. Ему все равно надо бежать, а принцесса, что бы там она не натворила, все же девушка, которой следует помочь.

  Но он не вытащил свою отмычку и во второй раз, потому что тюремщики не прошли мимо, а остановились у его двери. Щелкнул замок и дверь распахнулась.

  - Эй, парень, - окликнул стражник Гэбриэла. - Проучишь девку, а? - он швырнул принцессу, потерявшую от удара сознание, на пол прямо в грязь.

  - Мы бы и сами, но мы на посту, - добавил второй.

  На посту, как бы не так. Будь эта девушка не принцессой, им бы никакой пост не помешал порезвиться, но с принцессой шутки плохи, вдруг потом на них падет гнев его величества.

  Больше всего на свете Гэбриэлу захотелось поморщиться и разразиться проклятиями, но он одарил "добрых" стражников хищно-довольной улыбкой.

  - Проучу, не сомневайтесь, - у него даже голос прозвучал иначе, именно этого и ждали охранники. - Только свечу не одолжите? В темноте... ну, сами ведь понимаете...

  Один стражник толкнул другого локтем в бок, мол, я ж тебе говорил, вышел и через несколько секунд вернулся с горящей свечой, кое-как установленной в старой банке.

  Затем оба охранника, ужасно довольные, вышли и заперли дверь.

  Сквозь ресницы пробивался свет, тусклый, но все же приятный после полной темноты. В голове звенело, рука у стражника оказалась очень тяжелой. Еще какой тяжелой, раз принцесса отключилась.

  Все еще не открывая глаз, Эрилин пошевелилась, и почувствовала, что лежит не на мокром холодном полу, а на плаще. Стражники сжалились и принесли ей плащ? И это после того, что они хотели с ней сделать?

  - Ты как? - раздался рядом смутно знакомый мужской голос.

  Эрилин распахнула глаза и подскочила.

  В камере действительно горела свеча, а она сама была укутана в плащ, но только вот камера была другая, и Эрилин была в ней не одна. Тут был молодой мужчина. Он сидел в свободной позе, опершись спиной о стену, одну ногу согнув в колене, а другую вытянув перед собой.

  Так значит, об ужасах тюрьмы не лгали - ее притащили на растерзание другому заключенному. И, несмотря на то, что сокамерник был молод и, вроде как, не безобразен, у Эрилин к горлу подступила тошнота.

  - Ты как? - спокойно повторил парень, не делая попытки приблизиться к ней.

  Эрилин сильнее закуталась в плащ и вжалась спиной в стену.

  - Только попробуй дотронуться до меня, - прошипела она.

  Но тот только хмыкнул.

  - Уже дотронулся, - заявил он, - пришлось поднять тебя с пола и укрыть.

  Эрилин вздрогнула и немедленно распахнула плащ, чтобы проверить, на месте ли ее одежда. Но, как ни странно, ее не раздели, даже ни единая пуговица не была расстегнута.

  - Тогда больше не смей дотрагиваться!

  - Тихо! - шикнул незнакомец, покосившись на дверь. - Или хочешь, чтобы стражники услышали, что мы тут делаем не то, чего они хотели?

  Эрилин замолчала.

  - Так ты не..? - спросила она через несколько минут.

  - Я "не", - насмешливо ответил он. - Во-первых, обоюдного согласия не наблюдается, а во-вторых, обстановка несколько не та.

  - Хорошо, - пробормотала Эрилин, немного расслабившись. - А я думала, заключенный, которого на днях казнят, не может упустить такую возможность.

  Теперь она вспомнила, откуда ей знаком этот голос. Это же был тот самый, кто затеял драку перед тюрьмой. Но сейчас он выглядел таким самоуверенным, да и запаха алкоголя в камере не было, значит, он устроил потасовку не потому, что был пьян. И у Эрилин закралось сомнение, что драка была спровоцирована специально.

  И незнакомец подтвердил ее подозрения, сказав: