Татьяна Солодкова - Огненный Зверь

- Открыто, - отозвался мужской голос.

Я глубоко вздохнула и повернула дверную ручку.

Кабинетик оказался очень маленьким и тесным. Несмотря на размеры помещения, какой-то противник эргономики, втиснул туда целых три рабочих стола. В данный момент занят был только один стол в углу.

Я мельком глянула на обитателя кабинета и еще раз осмотрелась. Как здесь можно работать втроем? И как он, интересно, проходит к своему рабочему месту? Бочком?

"Не отвлекайся", - вмешался Зверь.

Признав его правоту, я сфокусировала взгляд на старшем лейтенанте. Это был молодой человек не старше меня. Худой, рыжеватые волосы, голубые глаза, пристально смотрящие на меня. Что-то было в этом старшем лейтенанте смутно знакомое, но что, я пока не могла понять.

Едва я открыла рот, чтобы представиться, как полицейский вскочил:

- Изольда! А я-то думал, может, совпадение, тезка. Хотя наткнуться на тезку с твоим-то именем...

- А что не так с моим именем? - я нахмурилась, мой голос прозвучал угрожающе.

Полицейский отпрянул.

- Изольда, ты меня не узнаешь?

Я еще раз смерила его взглядом. Где-то я его видела, вопрос, где и когда. Хотя "когда" явно относилось к далекому прошлому.

- Не совсем, - ответила я так же настороженно.

- Ну это же я! Димка Мартынов! Мы с тобой вместе в пятом классе учились! За одной партой сидели!

Я старательно покопалась в своей памяти. Школа - десятилетний ад, о котором я предпочитала не вспоминать. Пятый класс... Что я помнила о пятом классе? Я сломала ногу, катаясь с горки, и всю четверть провалялась в кровати, вот что я помнила. Димку Мартынова - определенно нет.

По выражению моего лица, он понял, что радостной встречи одноклассников не произошло, и тоже нахмурился.

Это несчастное выражение лица мне что-то напомнило. Перед глазами предстал рыжий болезненный мальчик, которого вечно обежал весь класс, а однажды мальчишки даже примотали скотчем к парте. Его отец был военным, они часто переезжали, он проучился у нас всего год, а потом его семья снова переехала, и я его больше не видела.

- Димка! - наконец, воскликнула я, чего он ожидал с первой минуты, как я вошла. - Мартынов! Сколько лет!

Его лицо смягчилось, появилась улыбка.

Теперь я его бесцеремонно разглядывала. Что ж, надо признать из гадкого утенка-пятиклассника, он превратился если не в лебедя, то в кого-то не менее привлекательного. Его худоба больше не казалась болезненной, как в школе, такого парня назвали бы скорее жилистым, чем тощим. Веснушки, покрывающие в детстве все его лицо, поблекли, а волосы, бывшие когда-то чуть ли не морковными, посветлели, оставив лишь легкий отсвет рыжины.

- Классно выглядишь! - вынесла я вердикт, расслабляясь. - Никогда бы не узнала без подсказки.

- Ты тоже! - выдохнул он. В его глазах была неподдельная радость от нашей встречи, я даже смутилась. - Садись-садись, - он заметил, что я все еще стою перед его столом. - Может, чаю?

Я покосилась на чайник в другом конце этого мини-кабинета, представила, как долго ему пробираться до него, обруливая другой стол, тумбочку и огромный цветок, невесть зачем поставленный в этом маленьком помещении, и покачала головой:

- Нет, спасибо.

- Ну как хочешь, - легко согласился Мартынов, видимо, ему самому не больно-то хотелось ползти по пересеченной местности. - Я действительно рад тебя видеть, ностальгия, что ли. Знаешь, меня многие сейчас не узнают. Видимо, считают, что веснушки и очки должны были прирасти ко мне.

Я почувствовала, что он очень хотел мне понравиться. Детские комплексы, не дающие покоя во взрослой жизни?

Под его пристальным взглядом я почувствовала себя неуютно, заерзала на стуле.

Он почувствовал мою неловкость и тут же придал себе деловой вид.

- Что касается дела, по которому я тебя пригласил... - я вся превратилась в слух. - Твой начальник утверждает, что ты последняя видела убитую в живых.

- Бывший, - не удержалась я от уточнения. Черт бы побрал Зверя, подталкивающего меня быть честной.

- Что - бывший? - не понял Мартынов.

- Начальник. Бывший.

- Он уволил тебя из-за этого? - удивился он, в его голосе сквозило возмущение.

- Я сама себя уволила, - поспешила я объяснить, пока он не нарядился в доспехи и не бросился меня защищать с мечом наперевес. Его реакция вызвала мимолетную улыбку. - Не сошлись во взглядах.

- Понятно, - деловито пробормотал Мартынов и что-то записал в блокнот, я поборола в себе желание вытянуть шею и подсмотреть, что он там записывает. - Что ты можешь рассказать о своем визите Акимовой?

Уп-с!

"Напрягись и соври!" - приказал Зверь.

Хотела бы я, чтобы это было так просто. Соври, ха!

- Что именно я должна рассказать? - попробовала я выкрутиться.

Кажется, Мартынов не заметил заминки. По крайней мере, я на это надеялась.

- Ты пришла к ней. Вы встретились? Она была жива?

Я немного расслабилась. Легкий вопрос, не пришлось даже пытаться соврать.

- Живехонька, - кивнула я.

- О чем вы говорили? - он снова что-то записал.

- О продаже ее участка, она отказалась и выпроводила меня вон, - вот так, коротко и честно. До двери же она меня успела выпроводить, ведь так?

- И ты ушла? - кажется, краткость моего рассказа все же вызвала у него подозрения.

- Ушла, - с готовностью ответила я. Ведь ушла же, неважно, что моими ногами в тот момент управлял Зверь, но ведь ушла же. - Приехала домой и легла спать, - зачем-то уточнила я.

Мартынов продолжал сверлить меня взглядом:

- В ее поведении было что-нибудь необычное? Она кого-то ждала? Или нервничала?

- Да у нее вообще было странное поведение! - выпалила я прежде, чем успела прикусить себе язык.

В его глазах засветился интерес, он даже поудобнее перехватил ручку, чтобы записывать.

- И в чем же оно выражалось? - терпеливо уточнил он.

Мне захотелось спрятаться под стул. Вот сейчас я раскрою рот и погублю себя, и меня не спасет даже ностальгия Мартынова по школьным годам, он всплакнет от воспоминаний и упечет меня в дурдом с чувством выполненного долга.

Зверь молчал, предоставив мне одной отдуваться.

- Она разговаривала сама с собой, - кое-как профильтровав поток информации, лившейся из меня, выдала я.

- И что же она говорила?

Тьфу ты, какой терпеливый. Интересно, по моему лицу заметна внутренняя борьба?

- Она говорила сама себе, что за ней пришли, а потом сама себе отвечала, что думала, что не придут, но они пришли, - я окончательно проиграла бой со своей честностью.

- Как интересно, - пробормотал Мартынов, записывая. - В домике была она одна, ты никого больше не видела?