Немёртвый камень (СИ) - Кисель Елена Владимировна

А вот Хет умел сообщать любые новости одинаково здорово.

— Приветик, вы с победой, да? Кристо — с тяпкой просто светоносно, это так Красный выражается. Чего звали?

В последние пару семериц Хет прямо лопался от переизбытка новостей. И от того, что нельзя никому растрепать о Витязе Альтау по простой причине — магическая клятва на неразглашение и нехорошие взгляды Феллы Бестии. Так что ябедник теперь взял моду раздуваться от важности. Но глаза пучил по-прежнему и носился с прежней скоростью.

— Уже всем раззвонил? — Кристо поморщился. Ему хотелось самому всем изложить и про черенок от тяпки, и про Кенарьки, а тут этот проныра. Хет приосанился, насколько позволяла фигура.

— О, а то ж! За такие новости деньги брать можно. Главное, тяпкой… о тебе спрашивают чуть ли не больше, чем насчет ухода Февраля!

Кристо это сообщение порадовало, Дару — нет.

— Когда? — уронила она негромко.

— Завтра утром, а вы не знали, да? Такая буча поднялась, кое-кто настаивал, чтобы он задержался — та же Бестия, да и Аметистиат, но остальные Магистры как упёрлись! Стало быть, чуть ли не в бунтовских настроениях Бестию обвинили и все до одного орали: что это за произвол Витязя, Ястанир что, решил, что ему всё позволено? Ну, и на первой фазе пришлют за ним провожатых с драконом — к границе Кордона проводить. А из Одонара-то никому и присутствовать не разрешили, представляете? Опасаются, стало быть, каких-то там наших козней. Эх, а жаль, интересно было б посмотреть, как на него будут эту «холодную память» накладывать, как он за дверь выйдет, всякое такое…

По виноватому лицу Мелиты Кристо догадался, что вот теперь они знают все дурные новости. Дара выглядела ошеломленной.

— «Холодная память»?

— Ну, да, он вроде как сам настоял. Накладывать будет или один из Магистров или какой-нибудь спец из Семицветника — на высшем уровне, значит, а они не любят, когда вокруг кто-нибудь посторонний крутится. Даже Мечтателя и Бестию не допустили провожать — просто, наверное, боятся, а то от стены Сердоликового Блока не много чего и осталось…

— Настоял сам?! — Дара услышала только это. — Но ведь «холодная память»… да зачем он…

— Ну, он сто раз говорил, что хочет или помереть, или забыть все, что с ним было в Целестии, — заметил Кристо.

Правда, в основном такие высказывания случались во время их совместных рейдов, когда гиены в зоопарке Гонконга начинали исполнять джаз, на пирамидах в Гизе образовывались непристойные надписи на целестийском, а нужные артефакты уплывали за тридевять земель прямо у них из-под носа.

Мелита на него почему-то посмотрела укоризненно, а на Дару — с грустным пониманием.

— Наверное, он из-за Лори, — предположила она. — Чтобы… понимаешь… чтобы ему никогда не захотелось вернуться.

Дара мотнула головой, будто отгоняя надоедливую стрекозу. Повторила растерянно: «Из-за Лори?» — и замолчала с пристукнутым видом.

Хет встрепенулся, углядев вдалеке добычу.

— Во, теорики первого года идут, как раз хотел спросить… Наида сегодня Гробовщика перепугала, представляете?

Укатился колобком. Разведывать очередную сенсацию, хотя какая уж тут сенсация: маленькая Наида со своими загробными склонностями заставляла передергиваться даже бывалую Феллу. Правда, до Гробовщика пока не доходило, но Наида быстро прогрессировала.

Нольдиус первым сообразил, что молчание начинает замыкаться в кольцо, и попытался как-то его разрядить:

— Собственно… гм… понимаете, Ковальски выбрал довольно рациональный метод. Избавление от воспоминаний, то есть избирательное стирание памяти при помощи артефакта, отняло бы у него приобретенные за этот год знания и опыт. А также знание о том, что он теперь враждует со своим шефом…

Угу, Ягамото бы обрадовался, если бы его разыскал Ковальски и поинтересовался: так что там с новым заданием, босс? А уж как радостно стало бы любимой катане Ягамото!

Над головой мелькнула восьмерка и немного оплывшая надпись: «Вот столько раз подумай, а после войди». Интересно, Холдон подумал хотя бы два раза перед тем, как сунуться в артефакторий? Может, стоило бы.

— В случае же с «холодной памятью» все навыки Февраля останутся при нем, как и знания о Целестии. Едва ли они ему пригодятся, но, возможно, будут полезны в какой-то мере. К примеру, ваши совместные рейды останутся в его памяти целиком…

Н-да. А он как раз этого всегда боялся.

Кристо очень хотелось заткнуть Нольдиуса каким-нибудь тяжелым предметом, но тогда пришлось бы говорить самому, и он позволял отличнику травить душу рассуждениями.

— …можно сказать, Магистры пошли на это из уважения к его заслугам: едва ли по отношению к другому иномирцу допустили бы подобное. И уже то, что саму операцию будет проводить профессионал…

Они вышли на развилку — пересечение коридоров, одни из которых вели в правое жилое крыло, где обитали оперативники и прочий взрослый персонал; другие в уборные или в трапезную; один особо каверзный — к Трем Комнатам, а еще парочка — в разные части артефактория, например, к Хламовищу и к учебным помещениям. Мелита на ходу приподнялась на цыпочки и шепнула Кристо на ухо:

— Не люблю это место. Оно прямо приспособлено для каких-нибудь неловких встреч.

Неловкая встреча подслушала Мелиту и с готовностью выскочила из-за угла.

Правда, она это сделала с особым коварством, послав для начала замануху.

Визг возник где-то в районе Хламовища, разросся и прилетел на развилку в виде практёра Свена, на ноге которого, вцепившись в лодыжку зубами, висел теорик Крет. Свен явно передвигался при помощи магии, но, кроме как передвигаться, ничего предпринять не мог: Крет висел на лодыжке как будьдог, и даже магия не могла заставить его разжать зубы.

— Отцепите ы-ы-ы-ыго! — выл Свен, припрыгивая на одной ноге в центре развилки.

Новичок бы купился на эту просьбу, оперативник или практикант — вряд ли.

— Что с ним?

— Да жухляк его знает, аууууы… Подначил его в Хламовище залезть — он как выскочит оттуда… как кусанет… я магией пробовал — не действует…ы-ы…

Кристо успел наслушаться о тех, кого подначили показать свою удаль и залезть в Хламовище. Без охранной печатки такое легко могло кончиться смертью. Правда, на памяти Кристо, ничем таким в рассказах это не заканчивалось: то ли теорики пугливые попадались, то ли их отлавливали вовремя. Одного, правда, положили на месяц в Больничное Крыло — вообразил себя летучей мышью и пытался гадить на всех с верхотуры…

— Да снимите его-о-о-о-о-о!

Вопль Свена достиг степени «злыдень в кровати баронессы», но на кусачего Крета это не подействовало совсем: он радостно впился зубами еще поглубже в лодыжку. А среди оперативников с опозданием опомнилась Дара:

— Синдром нежити из-за касания «черного перекрестья» нитей какого-то обломка. Он что-то взял в руки, не заметил, как его коснулось что-то еще. Стоп, сейчас… второй «сплав», скорее всего, с ним, блок внешних магических воздействий и попыток причинить физические повреждения…

— Ментальное воздействие? — оперативно выдвинул Нольдиус. Дара качнула головой.

— На что? У него сейчас зверь в сознании. Один рефлекс: сжать челюсти. Надо тихо снять «сплав»-артефакт…

— Ия-а-а-а-а-а-а!!!

Да уж, тихо.

Кристо не нашелся, что сказать, а Мелита передернулась и прикрыла глаза рукой.

— Смотреть не могу на это! За ногу! Хет говорил, Свен моется раз в полгода!

Видимо, зверь занял сознание теорика не полностью, потому что Крет же брезгливо отплюнул лодыжку жертвы…

— Фиксируй! — еще успела крикнуть Дара.

…и кинулся к горлу.

— Ай-й-й-йы-ы-ы-ы! — разнообразил сценку Свен. Он не горел желанием подставлять свое горло под зубы теорика, попытался его схватить — и они покатились по полу, визжа теперь уже на два голоса. Дара застыла, подняв руки: постоянное перемещение мешало ей сосредоточиться на незнакомой структуре артефакта.

А обилие звуков не могло не привлечь народ — по нескольким коридорам сразу загремели шаги, и вот тут-то состоялась та самая Неловкая Встреча, о которой толковала Мелита.