Встретимся в декабре (СИ) - Серж Олли

Меня саму словно «выпили». От волнений и насыщенного дня начинает болеть живот, стараюсь расслабиться и дышать ровно. Остаток пути молчим, таксист из-за сугробов не может заехать во двор, поэтому, приходится идти пешком от начала переулка.

— Я ведь не женился бы на Наташе, если бы не ребёнок, — он говорит задумчиво, без лишних эмоций. Но нам обоим это нужно. Ему сказать, а мне услышать, — Вот реально случайный секс, а тогда подумал, что судьба, любовь, семья. Фактически уговорил жену оставить дочь. Она была к этому совершенно не готова. На восьмом месяце мне пришлось уехать в командировку, а Наташу сорвало. Мозг поплыл. Ей показалось, что она слишком толстая, и эта ненормальная отправилась в спорт зал. За две недели накачалась там до преждевременных родов, а я смог прилететь только через день. На вторые сутки ее уже во всю колбасила послеродовая депрессия. Супруга не подходила к ребёнку, пока он был в кювезе на донашивании, не сцеживала молозиво и отгоняла от себя медсестр, которые пытались выпросить драгоценные десять грамм. Естественно, на третьи сутки поднялась ещё и температура. Меня к себе жена не подпускала, считая корнем всех бед. В такой агонии мы прожили пол года, пока благодаря армии психологов Наташу не начало отпускать. К году малышки наша жизнь приобрела очертания нормальной семьи, а я смирился с тем, что глубины в ней не будет никогда, — он делает паузу и засовывает руки в карманы пальто, вдыхая холодный воздух, — Как жалко, что призраки не замерзают, — он усмехается, — Сейчас я бы с удовольствием нырнул в снег с головой.

— Я не знаю, что сказать, — зеркалю его жест и тоже втягиваю глубоко в лёгкие морозный воздух, сразу же закашливаясь от спазма.

— Саш, не делай так. Можно и бронхит схватить, — у него так естественно получается быть заботливым. Хоть и говорят, что в проблемах семьи виноваты оба, что-то совсем не верится мне, что Игнат был плохим мужем, а сейчас просто рисуется. Ну не то у него положение.

— Сашенька! — звук до боли знакомого голоса заставляет приглядеться в глубь козырька перед подъездом.

— Ты? — я первый раз вижу бывшего мужа с того дня, как ушла из нашего дома, но неожиданно не испытываю приступа острой душевной боли. Скорее теряюсь от его улыбки и объемного предмета в руках, который перетянут бечёвкой, — Зачем пришёл? Снова потоп или на этот раз электричество обрезал? — прищуриваюсь, рассматривая мужчину, как блоху.

——

— Ну зачем ты так, милая, — Андрей расстроено качает головой, — Я пришёл поговорить. Вот, елку тебе купил, зная, что без неё для тебя не праздник. Тяжелая, пушистая, смолой пахнет. Жду тебя около подъезда уже час, сам не захожу…

— Игнат! — я в панике оглядываюсь назад и закусываю губу, понимая, что призрак не может мне помочь. Не может защитить. И Игнат это тоже понимает. Стоит в десяти шагах от меня, запрокинув голову к свету фонаря, и сжимает в карманах кулаки.

— Какой Игнат? — бывший супруг следит за направлением моего взгляда и, конечно, никого не видит.

— Уходи, Андрей, мне от тебя ничего не надо. Приём у врача назначен на завтра, я сообщу тебе о беременности, если она состоялась.

— Детка, я подарок для тебя купил, — видя, как я скептически оглядываю елку и готовлюсь сказать едкость, перебивает, — Билет на Рождественское шоу трёх роялей. Я помню, как вам с мамой понравилось. Возьми, пожалуйста, — протягивает билет и заглядывает в глаза, — Мама будет на другом ряду, ты ее даже не увидишь, — я удивлённо смотрю на ламинированный кусочек картона с голограммой.

— Так концерт же сегодня? — недоверчиво кручу пригласительный, размышляя, о том, что пойти хочется. Очень хочется. Но и взять от Андрея его не могу, зная стоимость.

— Да, начало в двадцать один тридцать, у тебя есть время, чтобы собраться и уделить мне десять минут тёплого чая. Пожалуйста, Саш, — он делает несколько шагов ближе, приваливает елку к лавке и пытается взять меня за руку, — Любимая, я соскучился. Даже спать в нашей постели не могу- схожу с ума от запаха твоей подушки. По ночам снится черте-что.

— О, — я с усмешкой поднимаю бровь, — Про то, что спать в нашей постели не можешь не рассказывай. Это у тебя уже давно и, видимо, неизлечимо.

— Да ты не так поняла! Черт! — Он резко обхватывает меня за талию и тянет на себя. Я начинаю упираться, но поскальзываюсь и въезжаю по льду на каблуках в его объятия, — Вот, — бывший не теряется и ловит мои губы в поцелуй, пока я пытаюсь обрести устойчивость, — Так уже лучше, — ошалев от наглости, размахиваюсь и бью ладонью по щеке. Андрей уворачивается, а рука, пройдя по касательной, припечатывает ударом губы. Нижняя лопается, из неё начинает вытекать тонкая алая струйка, — мужчина выпускает меня из рук и молчит. Но я вижу, как на его щеках ходят желваки.

— Прости! — я испуганно смотрю, как бывший муж слизывает кровь языком, и обреченно вздыхаю.

Оглядываюсь через плечо на Игната, сгорая со стыда от того, что он стал свидетелем моего поцелуя с Андреем, но на светлом пятачке никого нет. В панике кручу головой, осматривая весь двор и понимаю, что мой призрак ушёл. Какой благородный! Внутри меня закипают обида на Игната и злость на мужа, за то, что явился невовремя.

— Ну вот зачем ты свалился на мою голову! — в сердцах повышаю голос и иду к подъезду.

— Саша! — в глазах Андрея настоящий шок, он явно рассчитывал на более тёплый прием, — Елку забери! И билет! — сплёвывает под ноги кровь, скорее всего специально, но мне становится стыдно.

— Пойдём в дом, — в моем голосе только обреченность, — Рану надо промыть.

— Ой, подождите, пожалуйста! — какая-то соседка с верхних этажей догоняет нас возле лифта, избавляя от необходимости общения.

Но, зайдя в квартиру, Андрей снова активизируется.

— Давай, неси ведро, я спущусь во двор и наберу песка, чтобы елку поставить, — уверенно раздевается, разувается и, делая вид, что не замечает моего осуждающего взгляда, идёт на кухню, а я плетусь следом, — Саш, кофе сделаешь?

— Может, тебя ещё и ужином накормить? — я не могу себя сдерживать. Мне неприятно его присутствие, раздражает запах, бесят руки, которые трогают МЕНЯ и МОИ вещи без спроса, словно пачкая.

— Не, не надо, а то собраться не успеешь, — он отвечает на полном серьезе. Ну что за человек! Достаю из шкафа вату, перекись и йод. Подхожу к Андрею, кладя медикаменты на стол.

— Присядь, пожалуйста, я обещала тебе обработать рану. Давай закончим с этим по-быстрому, и ты уйдёшь, — без всякой нежности прижимаю вату с перекисью к его губе, мужчина дёргается, шипит от боли и, неуклюже взмахнув рукой, опрокидывает на штаны тюбик йода.

— Черт! Саша! Ты-криворукая! — я застываю, поражённая резкой сменой отношения к своей персоне, — У всех нормальных людей и зеленка, и йод уже давно в маркерах. А ты, как из прошлого века, — он небрежно выкладывает вещи из карманов на стол и идёт в ванную.

Ну вот и пообщались, усмехаюсь про себя. Все, как всегда. Я — плохая, он — хороший, и это рядом ещё нет любимой свекрови, готовой в любой момент пожалеть невестушку, посыпав солью на ранку. Тьфу! С отвращением смотрю на пригласительный билет, ни за что не приму, а то ещё не расплачусь потом. На столе начинает вибрировать телефон. Я машинально беру его, отвечая на вызов.

— Андрей! — в трубке шуршит недовольный голос свекрови, — Ну ты спровадил девку из дома или нет? — отнимаю телефон от уха и понимаю, что случайно схватила телефон бывшего мужа. У нас с ним одинаковые, купленные по акции в каком-то салоне связи. К ним ещё год безлимитного интернета дарили, — Уважаемых людей задерживаем, — не унимается свекровь, — Они ж просто передумают покупать квартиру, если сегодня ее им не покажем. Я, как дура, отдала этой твоей эгоистке свой билет на концерт, — женщина что-то продолжает говорить, но я больше не слушаю. Скидываю вызов, сметаю одним движением со стола манатки Андрея в пакет и открываю настежь окно. Бывший муж возвращается из ванны с мокрым пятном на штанах и застывает в дверях кухни, осознавая, что все его личные вещи болтаются в моей руке, вытянутой за окно.