Марина Облачная - Меченная демоном
Я вперила в собеседницу тяжелый взгляд поверх сложенных в замок пальцев. Разговор предстоял не из легких.
- Напротив, очень удачное, - возразила я. - Взгляни на эти юные побеги. У них впереди целая вечность. Будет жаль, если незапятнанные души погибнут, так и не познав жизни.
Яррей стойко приняла удар, только побелели костяшки пальцев, вцепившихся в край стола.
- Угрожаешь? А я-то ждала напомининий о былой дружбе.
- Вначале я действительно рассчитывала на воспоминания о старых добрых временах, - кивнула я, не отрывая глаз от ее лица. Зрительный контакт важен в любом поединке. - Но потом решила, что дружба - тонкая материя, которая со временем изнашивается и рвется. Страх куда надежней.
Мажиня с сомнением покачала головой.
- Отчего мне кажется, что ты блефуешь?
- Рискнешь проверить? - я и вправду блефовала, за прошедшие годы я освоила это искусство в совершенстве. - В отличие от тебя, я изменилась. Ты даже не представляешь, насколько. Смерть, кровь и жестокость для меня не в новинку. Фактически, я с ними сжилась. К тому же в последние лунцы меня гоняли по всей стране, словно крысу по дому. Но когда загнали в угол, и раздался щелчок мышеловки, передо мной вдруг открылась лазейка. Мне сказали: "Иди по ней, и спасешься." Как думаешь, что будет с теми, кто встанет у меня на пути?
Блеф получился убедительным: Яррей судорожно сглотнула.
- Не трогай детей, я сделаю все, что скажешь. Дело ведь в демоне? Он с тобой? Ты хочешь знать, как его использовать?
- И снова ошибаешься, - я испытывала необъяснимое удовольствие от того, что снова и снова удивляю бывшую подругу. В прошлом она читала меня, как раскрытую книгу. - Я хочу, чтобы ты помогла мне его уничтожить.
Выразительные глаза Яррей округлились, став похожими на два озера кипящей лавы, затем гневно сузились.
- Тебе мало Келема?
Воздух из легких вышибло, как от удара под дых. Это имя не звучало между нами с тех пор, как синеглазого мага не стало. Оно разделяло нас подобно неприступной стене.
Вопрос вырвался помимо моей воли:
- Скажи, Рей... Ты можешь меня простить?
Тихое "нет" рассекло сердце бичом. Наверное, отблеск боли отразился в моих глазах, потому что Яррей сочла необходимым пояснить свой отказ.
- Он был для меня всем, понимаешь, всем. А ты бросила его на алтарь своего честолюбия, без колебаний, бездумно, бездушно... Я никогда, никогда этого не забуду!
Сказать, что я была потрясена, значит ничего не сказать.
- Ты любила его? Мы не подозревали, клянусь!
- Еще бы, - зло фыркнула мажиня. - Ты была полностью поглощена собой, Келем был полностью поглощен тобой. Я не осмелилась нарушить идиллию, стала вечной "третьей лишней", лишь бы он был счастлив. Я честно старалась видеть в тебе только хорошее... Ну почему, почему такие, как Келем, всегда влюбляются в законченных эгоисток? Ты его не заслуживала!
В надрывном шепоте клокотали невыплаканные слезы. Вот, значит, как "лучшая подруга" ко мне относилась? В данном случае узнать лучше никогда, чем поздно. Злость, гнев? Нет, ничего подобного я не испытывала. Яррей имела полное право меня судить. Честно говоря, Диянни пятнадцатилетней давности даже у меня самой вызывала стойкую антипатию. Но тогда почему глубоко в душе копошится обида за наивную, самоуверенную девчонку, которая ни капли не сомневалась, что всеми любима, за то, что эта уверенность оказалась самообманом? Я молчала. Оправдываться не хочу и не буду. Сочувствия от меня Яррей не примет. В моих силах лишь одно: позволить ей выговориться, излить наболевшее. Кто лучше меня знает, как тяжело запирать горе и гнев внутри себя?
- Я пыталась тебя изменить, но ты отмахивалась от меня, как от назойливой мухи... Та роковая записка... Я помню ее слово в слово: "Ушла охотиться на демона. Если хотите присоединиться, поспешите: я не намерена ждать, пока мой приз приберут подмастерья. До скорой встречи!" В ней вся ты - безалаберная дура! - прошипела Яррей.
- Поверь, я изменилась...
Нет, никаких оправданий. Лучшая защита - нападение.
- Ну ладно, я дура, но ты-то, умная, почему не вмешалась? Я прислушалась бы. Тебе всегда удавалось отговорить меня от опрометчивых поступков.
- Не смей перекладывать на меня ответственность! - вспылила Яррей. - Это так на тебя похоже, винить в своих ошибках кого угодно, кроме себя. Да, я сто раз успела пожалеть, что выполнила свой гильдийский долг. Вместо того, чтобы догнать вас, тупиц, и оглушить чарами, побежала предупредить мастеров о Пожирающем, который в любой момент мог наброситься на учеников. Но разве это отменяет твою вину?
Я опустила глаза, обжегшись о пылающий яростью взгляд.
- Почему умер он, а не ты? - стонала молодая женщина, и в этот момент в ней легко было разглядеть девочку-подростка, сломанную первой в жизни бурей. Как мне все это знакомо...
- Когда он погиб, я хотела убить себя, - Яррей вовсю хлюпала носом.
- Что? Я знаю, ты болела, но...
- Если можно назвать болезнью передоз сонного порошка, - она закрыла лицо руками. - Ты представить себе не можешь, что я пережила.
- Отчего же, как раз я могу...
- Нет, не можешь! О, не спорь. Я верю, что ты страдала - из-за лица, из-за разрыва с семьей и всего, что на тебя обрушилось. Возможно, ты по-своему оплакивала потерю Келема, верного поклонника и защитника. Но ты не способна понять, какую боль испытала я, потому что не любила его, как я, - голос мажини захлебнулся в рыданиях.
Я поняла, что бесполезно биться о каменную стену: молодая женщина замкнулась в своем горе, она глуха к объяснениям. В то, что мои чувства к Келему могут хоть немного сравниться с ее собственными, она ни за что не поверит.
Откровения чародейки ранили. Почти так же сильно, как последний разговор с отцом. Мы с Яррей были совершенно разными по характеру, воспитанию, мировоззрению. И все же эта умная, талантливая девушка мне искренне нравилась. Я гордилась, что дружу с ней, а она, оказывается, с самого начала испытывала ко мне неприязнь. От этого все обесценивалось.
С другой стороны, признание Яррей подсказало мне ее уязвимый нерв. Поборов неуместное желание обнять мажиню и заплакать навзрыд вместе с ней, я жестко отрубила:
- Думай обо мне, что хочешь, но помочь ты обязана. Ты ведь знаешь, почему меня на самом деле разыскивают?
- Ты украла слугу советника Хоатая. Так говорят, по крайней мере, - голос мажини звучал глухо, но больше не дрожал.
- У самого Хоатая? - я поднесла руку к пересохшему горлу. Покров внезапно показался удушающе тесным. Сверху раздалось еле слышное злобное шипение. - Тогда понятно, почему на меня натравили всю Гильдию.
На лице мажини появилось странное выражение, как будто она разрывалась от желания что-то сказать, но не могла переступить через... что?
Я повысила голос:
- Как бы то ни было, я ни при чем. Этот ваш демон сам навязался. Я сопротивлялась изо всех сил, уж поверь.
Сверху донесся тихий смешок. Или всему виной игра воображения?
Яррей скривила губы.
- Да, это как раз в твоем духе: отторгать все, что не можешь понять.
На сей раз я решила притвориться, что не слышала оскорбления.
- Так вот, я задумалась, почему он настырно меня преследует, почему сам просил о смерти. И нашла только одно разумное объяснение, - я глубоко вдохнула, как перед прыжком в воду. - Это тот самый демон, и душа Келема еще не полностью в нем растворилась. Келем хочет, чтобы мы его освободили, пока еще не поздно.
На тик лицо молодой женищины осветилось безумной надеждой, но в следующий миг омрачилось горечью, злостью и, наконец, застыло в гримасе упрямого неверия.
- Абсурд, - мажиня мотнула головой, рыжие кудри заметались из стороны в сторону. - Ты сама в это не веришь.
- Я не хочу верить, а это разные вещи.
Яррей вздернула нос.
- Зачем Келему возвращаться к той, кто его погубил? Как будто ему больше не к кому податься!
Я мысленно отвесила себе подзатыльник. Все, приплыли. Теперь она точно откажется помагать. Делая ставку на любовь, я как-то упустила из виду такой определяющий фактор, как ревность.
Видят боги, я пыталась договориться по-хорошему. Я хотела бы оставить Яррей в покое, правда. Но без знаний магистра Гильдии мне никак не справиться.
- Взять! - скомандовала я.
Чародейка среагировала быстро, но недостаточно быстро (все-таки она была теоретиком). Руки взметнулись вверх, но так и не завершили атакующий пасс, перехваченные скользнувшей с потолка тенью. Взглядоотводы забарахлили - естественная реакция на присутствие в зоне действия привлекающего внимание объекта. Демон был ужасен: лохматый, облепленный паутиной, в разодранной рубахе (да чем он занимался под потолком?), с глазами, горящими золотом Бездны. Люди почуяли изначальный Хаос, и сделали единственно возможный вывод: БЕЖАТЬ.
В трактире началась паника. Народ повалил в окна (напоминаю, вход заблокировала наша живописная группа). Лишь кучка учеников вовсю демонстрировала готовность принять храбрую - и глупую - смерть. К счастью, это были не боевые чародеи, а иллюзионисты, к тому же совсем неопытные.
