Мария Семенова - Поединок со Змеем
Они подходили к Асгарду со стороны моря. Уже виден был мост Биврёст, сверкавший и колебавшийся на ветру – когда впереди неожиданно открылся пролив, да такой широкий и глубокий на вид, что даже Тор принуждён был остановиться и поискать переправы. И тут-то попался ему на глаза человек, выехавший в лодке из-за скал на том берегу.
– Эй, парень! – окликнул Тор, приложив руки ко рту, так что птицы взвились с утёсов, а по проливу покатилась волна. Человек в лодке, однако, ответил без всякого страха:
– Что там за старик кричит из-за пролива?
– Переправь нас, – сказал Тор. – Поделюсь с тобой пищей: у меня здесь селёдки с овсянкой – вкусное варево!
– Селёдки с овсянкой – еда бедняков с побережья, – насмешливо отозвался незнакомец. – Какую ещё плату можно потребовать от сироты вроде тебя, оборванного и босого. У тебя, верно, и мать уже давно умерла?
Тор вправду стоял босиком, в истрепавшейся о камни рубахе, в штанах, лопнувших на коленях. Он сказал:
– Может быть, я неважно одет, но я не сирота. И не смей мне пророчить того, что тебе самому показалось бы худшим несчастьем! Правь-ка лучше сюда, я покажу, где пристать.
– Я держу здесь челнок у одного знатного воина по имени Волк Битвы – Хлидольв, – усмехнулся человек. – Он не велел мне возить ни воров, ни бродяг, ни конокрадов. Назови своё имя и род, если впрямь хочешь, чтобы я тебя переправил!
Между тем берег, на котором стоял Тор, принадлежал ещё к Стране Великанов, и вокруг полным-полно было всяческой нечисти – оборотней и скрытых жителей, что протягивают руки прямо из камня, утаскивая к себе в скалу неосторожного путника. Опасно произносить своё имя в подобных местах; не успеешь договорить – чего доброго, схватит имя какая-нибудь злобная тварь и нашлёт порчу, навеет чёрный недуг…
– Что ж, – сказал Тор, – назовусь, хоть и вижу, что не будет мне от тебя подмоги. Я сын Одина, Владыки Богов, я отец Моди и Магни, и ещё зовут меня Винг-Тором, метателем молнии, хозяином грома! А теперь скажи сам, кто ты таков, если не трусишь.
Перевозчик погладил длинную серебряную бороду и молвил насмешливо:
– Зачем же скрывать: моё имя Харбард – Седобородый…
Тор склонил голову набок:
– Вряд ли кто-нибудь скрывает имя чаще, чем ты, Харбард. А может, ты нидинг-преступник и боишься, что мстители настигнут тебя?
Седобородый ответил:
– Нет, я нынче не в распре, а то нипочём не назвался бы, особенно тебе: ты бы меня немедленно выдал.
– Неохота гоняться за тобой вброд и мочить остатки штанов, – сказал Тор, – а не то по достоинству проучил бы за брань и насмешки. Длинна у тебя борода, а беседуешь, как сопливый мальчишка.
Харбард засмеялся:
– Прежние противники показались бы мальчишками по сравнению со мной, если бы впрямь не был ты сиротой и не боялся вымочить последнюю одежонку!
– Мало привык я состязаться в болтовне, мне больше по сердцу мой молот, – нахмурился Тор. – Ловок ты на словах, а вот есть ли дела, достойные похвальбы?
– А как же, – ответствовал Харбард. – Не счесть воинов и могучих героев, которых я перессорил.
Иные из них теперь пьют мёд в Вальхалле у Одина, есть там и ярлы, и конунги. А у тебя, Тор, кто пирует? Рабы, наверное?
– Тьяцци, северный Великан, ворвался в Асгард на крыльях орла, – сказал Тор. – Мой молот низверг его в Хель, за тёмные реки. Хотел бы я знать, что ты делал в то время?
– Я, – сказал Харбард, – как раз сидел тогда на острове Альгрён. И не осталось там ни одной девушки, ни одной юной жены, что отвергла бы мою любовь.
Тор усмехнулся:
– Неужели хоть одна впрямь была к тебе благосклонна? Их, верно, сводила с ума твоя длинная борода?
Харбард ответил:
– Гордые утрачивали в моих объятиях гордость, умницы теряли рассудок, а уж до чего были хитры: умели верёвки вить из песка, находить воду в глубоких долинах… Твои подвиги, Тор, не идут с моими в сравнение.
– Верно, – кивнул Тор. – Мне чаще приходится видеть не белоруких девчонок, а злых Великанш, грозящих дубинами. Скольких я этим вот молотом отвадил разбойничать – не перечесть!
– Не самое достойное дело – драться с жёнами, – заметил Харбард ядовито. – Нашёл тоже, воин, чем похваляться!
– Эти жёны, – сказал Тор, – вряд ли стали бы долго с тобой разговаривать: мигом перевернули бы чёлн, а тебя бросили в воду. Был бы ты хорош со своими насмешками, если бы я, как ты, целовал красавиц вместо того, чтобы ездить сражаться.
Тут Харбард захохотал:
– Знаю я одного, с кем тебе нынче не помешало бы сразиться: красавец гость сидит в твоём доме на мягко застланной лавке, и Сив, я слышал, с ним много приветливее, чем обычно бывает с тобой…
– Придержи язык, острослов! – посоветовал Тор. – Смотри, взвоешь громче волка в петле, когда я до тебя доберусь! Не хочешь перевозить, скажи хоть, как пройти берегом?
– Дойдёшь до бревна, – прозвучало в ответ, – а от бревна до камня; оттуда свернёшь налево и окажешься в Мидгарде; а там спросишь свою мать Землю, она тебе как-нибудь объяснит…
Ударил веслом и со смехом скрылся за скалами. Тор молча поднял и приладил корзину, подхватил Тьяльви и Рёскву, посадил на плечо – и одолел пролив вброд, едва замочив колени.
И вот что всего более удивило брата с сестрой: Бог Грозы вовсе не был разгневан дерзкими насмешками и злословием, даже наоборот – улыбался в бороду и весело щурил глаза. Тогда Тьяльви осмелел и спросил:
– Кто был там в лодке, такой седобородый? Ты, верно, знаешь его?
Тор спустил Тьяльви наземь и ответил:
– Это был мой отец, Один, Вождь Богов и Людей.
И на том, верно, всё дело кончилось бы и позабылось – но минуло время, и как-то раз Тору со спутниками довелось сидеть в Мидгарде на пиру у одного человека. Никто из гостей не подозревал, что за рыжебородый воин сидит подле хозяина. И тут вышел заезжий скальд, взял раскрашенный щит и стал говорить щитовую драпу – стихи обо всём, что там нарисовано. И надо же – умельцы-забавники, украшавшие щит, изобразили на нём перебранку Тора и Харбарда.
Складно говорил скальд, и в его песне было всё: продранные колени, корзина за плечами и даже селёдки с овсянкой, припасённые к ужину.
Верно, впрямь подслушали Тролли, о чём говорилось тогда на берегу. И, подслушав, поведали Людям.
Складно говорил скальд, и без умолку смеялись весёлые гости. Надо же, каким простаком оказался в тот раз Бог Грозы, как ловко поддевал его Один!.. А всех громче – так, что сажа сыпалась со стропил, – смеялся рыжебородый незнакомец. Когда же скальд кончил, он снял с себя серебряную цепь и надел стихотворцу на шею. И навряд ли врут те, кто рассказывает: скальд немедленно понял, в чём дело, когда разглядел на цепи крохотный оберег-молоточек…
Да. Сильные не боятся насмешек и не хватаются, чуть что, за мечи. Обижаться, таить зло – это не для мужчин. Истинный воин умеет отшутиться и от настоящего оскорбления, не доводя дело до ссоры. Не в диковинку было могучим героям осыпать друг друга насмешками на весёлом пиру, прилюдно сравнивать доблесть и мужество, восхваляя себя и без удержу подначивая побратима. И всё ради того, чтобы позабавиться острым словечком, похохотать от души. Это ведь удаётся нечасто – на Небе и на Земле…
Похищение молнии
Много имён, много прозвищ у каждого из Богов, в том числе и у Тора. Зовётся он Аса-Тор – Тор из племени Асов, и ещё Эку-Тор – Тор с колесницей, и ещё Хлорриди – Повелитель Громов. Но всего чаще называют рыжебородого Аса Винг-Тором, то есть Тором-Метателем: это из-за молота Мьйолльнира, что летит через всё Небо, как синяя молния. Не сразу он появился у Тора, но когда появился – уже не представить было Бога Грозы без его верного молота: всё равно что Одина без коня Слейпнира и вещих воронов на плечах или Фрейра без вепря Золотая Щетинка…
Потому-то нетрудно вообразить себе ужас всех домашних и самого Тора, когда однажды утром оказалось – пропал Мьйолльнир. Тор с Уллем и Сив поспешно перерыли весь дом и весь двор… ни следа молота, как и не бывало его! Впервые не знал Бог Грозы, что предпринять, к кому броситься за советом; грозовые тучи собрались в небесах – так он в бессильном гневе взмахивал огненной бородой и тряс волосами… и тут-то попался ему на глаза пронырливый Локи.
Тор мгновенно схватил его за шиворот.
– А ну отвечай, родитель чудовищ: твоих рук дело?
– При чём тут я, это твой новый слуга стащил молот и продал его Великанам, а я даже не знаю, в чём дело, – заюлил хитрый Ас. Но Тор сразу увидел, как бегали у него глаза.
– Не крал, говоришь? – зарычал Бог Грозы. И добавил чуть-чуть потише: – Ну, значит, один раз совершишь доброе дело, поможешь его отыскать. Пошли-ка, да поживей!
Было раннее утро, даже в Асгарде не все ещё услышали о пропаже, и Тор надеялся – минует какое-то время, прежде чем разнюхают про то в Стране Великанов…
Вдвоём подошли они к дверям Сессрумнира – просторных палат красавицы Фрейи. Расступились эйнхерии, охранявшие вход.
