Урсула Ле Гуин - Толкователи (сборник)

Во времена Освобождения на Вое Део численность «имущества» и хозяев соотносилась как 7:1. (Примерно половина таких хозяев входила в число гареотов, которым принадлежал в лучшем случае один раб.) В более бедных странах эта пропорция была заметно ниже или вообще изменила свой порядок: так, в Экваториальных странах соотношение количества «имущества» и хозяев было 1:5. Считалось, что в целом на Уэреле на одного хозяина приходилось по три единицы «имущества».

Исторически так сложилось, что в сельской местности, в поместьях, на фермах и плантациях, «имущество» жило в поселении, обнесенном стеной или изгородью, с единственными воротами. Рвом, тянувшимся параллельно стене с воротами, поселение делилось на две части. «У ворот» была мужская половина, а «внутри» — женская. Мальчики жили «внутри» до тех пор, пока не достигали рабочего возраста (8—10 лет), после чего переходили в мужское общежитие. Женщины обитали в хижинах, которые обычно делили между собой матери с дочерьми, сестры или подруги: от двух до четырех женщин с детьми. Мужчины и мальчики жили в строении «у ворот», которое именовалось обще-, житием, или «длинным домом». Огороды разбивали и ухаживали за ними старики и дети, которым не надо было ходить на работы; пожилые же, как правило, готовили еду для работающих. Управляли поселением бабушки.

«Укороченные» (евнухи) жили в отдельных домах у внешней стены, над которой стояла наблюдательная вышка; они исполняли обязанности надсмотрщиков поселения, посредников между бабушками и рабочими надсмотрщиками (те были членами семей хозяев или нанятыми гареотами, надзиравшими за рабочим «имуществом»). Рабочие надсмотрщики жили в домах вне пределов поселения.

Хозяйские семьи и их вассалы из того же класса занимали Дом. Понятие Дома включало в себя любое количество отдельно стоящих строений, кварталы рабочих надсмотрщиков и стойла для скота, но главным образом обозначало большой семейный дом. Традиционно Дом состоял из двух половин: мужской (азаде) и женской (беза), между которыми существовала четкая граница. Уровень ограничений для женщин зависел от преуспеяния, власти и социальных претензий данной семьи. Женщины-гареоты могли пользоваться относительной свободой передвижений и занятий, но женщины из обеспеченных или известных семей содержались в пределах Дома, прогуливаясь лишь в обнесенных стеной садиках, и никогда не выходили без многочисленного мужского эскорта.

На женской половине обитали женщины из состава «имущества», исполнявшие обязанности домашней прислуги и удовлетворявшие потребности хозяев-мужчин. Некоторые Дома держали мужскую прислугу, обычно мальчиков или стариков; кое-где слугами были «укороченные».

В поселениях вокруг заводов, фабрик, шахт etc порядок управления носил более модифицированный характер. Там, где практиковалось разделение труда, чисто мужские поселения контролировались наемными гареотами: в чисто женских за порядком, как и в сельских поселениях, следили бабушки. Продолжительность жизни мужского поголовья в такого рода поселениях составляла примерно 28 лет. В те времена, когда «имущества» не хватало и в ранние годы колонизации шла оживленная работорговля с Йеове, часть хозяев на кооперативных началах организовала «поселения для размножения». Содержавшиеся в них женщины исполняли легкие работы и регулярно тяжелели; некоторые из этих «маток» ежегодно выкармливали по ребенку в течение двадцати и более лет.

Арендники. На Уэреле все «имущество» имело индивидуальных владельцев. (Корпорации на Йеове изменили эту практику: все рабы принадлежали им и не имели отдельных владельцев.)

В городах Узрела «имущество» по традиции обитало в домах своих владельцев, удовлетворяя их потребности. В течение последнего тысячелетия среди хозяев широко распространилась практика отдавать внаем часть размножившегося «имущества» как квалифицированную или неквалифицированную рабочую силу. Владельцы или акционеры компаний, каждый по отдельности, могли приобрести такое «имущество» и владеть им; компания же сдавала «имущество» в аренду, следила за его использованием и получала определенный доход. Если в распоряжении хозяина имелось хотя бы два опытных работника, он мог жить на получаемую за них арендную плату. Арендники, как мужчины, так и женщины, составляли в городах самую большую группу в среде «имущества». Они жили в «общих компаундах» — многоквартирных домах, под надзором нанятых надсмотрщиков-гареотов. Те следили за соблюдением комендантского часа и проверяли, кто входит в дом и кто покидает его.

(Необходимо отметить разницу между уэрелианскими арендниками, которых хозяева сдавали внаем, и гораздо более свободными отпущенниками на Йеове, рабами, которые платили хозяевам налог за право свободно выбирать себе занятие, что называлось «аренда свободы». Одной из первых забот Хейма, подпольной организации, выступающей за освобождение рабов на Вое Део, было стремление ввести такую же «аренду свободы» и на Уэреле.)

В большинстве «общих компаундов» и в городских хозяйствах существовало разделение по признаку пола на азаде и безу, однако часть хозяев и отдельные компании разрешали своему «имуществу» и арендникам жить парами — но только не в браке. Хозяева в любое время, не утруждая себя объяснениями, могли разлучить их. Дети любой такой пары из среды «имущества» поступали в собственность матери хозяина.

В обычных поселениях гетеросексуальные отношения контролировались хозяевами, надсмотрщиками и бабушками. Те, кто «перепрыгивал ров», делали это на свой страх и риск. Недосягаемым идеалом для хозяев было полное разделение мужского и женского «имущества», селективный отбор надсмотрщиками пар для размножения, использование тщательно отобранного мужского «имущества» для оплодотворения с оптимальными интервалами женского «имущества», которое будет производить желаемое число детей. Женщины же, в большинстве своем, будут содержаться на фермах, чтобы избежать чрезмерного размножения и нежелательной беременности. У доброжелательных хозяев бабушки и «укороченные» часто могли оберегать девушек и женщин от изнасилования и даже разрешали общаться влюбленным парам. Но условия рабского существования создавали препоны как для хозяев, так и для бабушек: ни закон, ни обычаи Узрела не допускали никаких форм брака среди рабов.

Государственной религией Вое Део было поклонение Туал, божественному материнскому воплощению Кван Джина, олицетворявшей мир и всепрощение. Философски Туал рассматривалась как самое важное воплощение Амы Созидателя, или Духа-Творца. Исторически она представляла собой слияние многих местных богов и божков и на местах нередко обретала множество обликов. С государственной точки зрения поддержка единой национальной религии соответствовала стремлению Вое Део укрепить свою гегемонию в других странах, хотя этой религии не были свойственны миссионерство или агрессивность. Священники-туалиты могли занимать высокие посты в правительстве и на самом деле занимали их. Классовое отношение: поклонение образу и службы в честь Туал вводились хозяевами во всех поселениях рабов, на Уэреле и на Йеове. Туализм был религией хозяев. «Имуществу» насильственно предписывалось поклонение ей, и, хотя в ритуалах проявлялись аспекты мифов о Туал и связанных с ней обрядов, большинство представителей «имущества» считали себя камьеитами. Согласившись считать Камье Невольником и младшим воплощением Амы, священники культа Туал позволяли поклонение Камье и терпели его жрецов (официально те не относились к числу священнослужителей) в среде рабов и солдат (большинство веотов были камьеитами).