Вера Камша - Сердце Зверя. Том 1. Правда стали, ложь зеркал

– Вы верите в приметы, полковник? Я – нет!

– Не могу сказать, что верю, – северянин говорил удручающе медленно, зато рука у него была очень быстрой, – только ржавую луну за спиной я бы иметь не хотел.

Вспомнил Нокса. Бедняга в свой последний вечер жаловался на то, что месяц стал ржавым, хотя тот был самым обычным. Солдаты верят, что луна впитывает еще не пролитую кровь, но полковника не зарезали, а задушили. Как какого-то… зайца. «Спрут» их всех застал врасплох, с этого и началось; или черная полоса пошла с безумной старухи, бросившейся под копыта Караса в день коронации? Проклятья сумасшедших, если их сразу же не смыть текучей водой, прилипают накрепко, но Повелитель Скал слишком торопился к своему государю, чтобы свернуть к Данару…

– Вы ведь служили с Ноксом еще в Северном Надоре?

– Да, монсеньор, но мы почти не были знакомы. Монсеньор, мне бы не хотелось оставлять вас в Нохе на всю ночь. Поймите меня правильно: дело не в том, что я не доверяю кардиналу, хотя я ему и не доверяю. Чего хорошего можно ждать от эсператиста? Хапуги они все и лицемеры. И всегда такими были. Что ни говори, правильно эту братию из Талига выдворили.

– Разделяю ваше мнение, – усмехнулся Ричард. – Марагонец хотя бы был воином, что, конечно, не делает его законным королем.

– Монсеньор, вы спросили про приметы. – Династические вопросы Блора не занимали. Полковники вправе не задумываться о подобных вещах. – Ноха – дурное место, так все говорят, все, кто нес возле нее караул. Люди Халлорана видели над стенами нехороший свет, как раз напротив главного храма. Похоже на костер в тумане, только зеленый. И лошади беспокоятся, а ночами в Нохе звонит колокол. На самом деле его нет, а он звонит… Клирики, Леворукий с ними, а вам туда ехать не стоит.

– Я не могу не ехать, – просто ответил Дик. – Меня обязывает моя честь. Пусть другие забыли и отреклись, я свой долг сюзерену отдам. Скалы помнят.

– Как будет угодно монсеньору, – больше Блор не настаивал, он и так сказал слишком много. Можно подумать, герцог Окделл не знает, что болтают про Ноху, но в Лаик тоже звонил незримый колокол и бродили призрачные монахи. И Сона туда идти не хотела, ну и что? Призраки еще никого не убили и не предали. Смерть предпочитает сталь, яд, даже конские копыта…

– Я не боюсь того, чего нет, – сказал Ричард скорее себе, чем полковнику. – Я и так слишком задержался.

Задержался, желая прийти к сюзерену со Щитом. Увы, ни в Арсенале, ни в дворцовых хранилищах обнаружить реликвию не удалось. Ричард перерыл горы дряхлого оружия, облазил чуть ли ни сотню подвалов, отыскал в канцелярии супрема вывезенные из Надора книги, самые старые из которых принадлежали кансилльеру Джеральду, но ни разу не почувствовал зова. Оставалось предположить, что ключ к силе Скал не в столице.

Мысли юноши все чаще обращались к Юлиане Надорэа. Эта предшественница Айрис была обручена с анаксом, но сбежала к безродному Манлию. С такой сталось бы прихватить фамильную реликвию, тем более что род Ферра с той поры прямо-таки преследовала удача. Стать полукоролями уже в Золотой Империи, пережить ее паденье и паденье Талигойи, не растеряв при этом ни владений, ни влияния и не потерпев ни единого поражения… Такое удавалось разве что Алва, но их возносил Ветер. Потомки Манлия на первый взгляд были никем, но бывавший в Ноймаре Мевен, которого Дикон осторожно расспросил, вспомнил, что видел в Гербовом зале щит Манлия; и на щите этом был ощерившийся пес. Сюзерен как-то обмолвился, что бога Скал сопровождали собака и вепрь…

Оставалось добраться до Гербового зала, и судьба такую возможность предоставила. Эрвин Ноймаринен передал Катарине приглашение, более похожее на приказ – вдовствующей королеве предлагалось переехать после рождения сына и до окончания войны в Ноймар. Катари рвалась в свою Ариго, но отказать всесильному герцогу не дерзнула. Дикон был этому почти рад.

Айрис последовала за опальной госпожой в Багерлее, откуда всех выпустил Фердинанд. Что ж, Ричард отправится за своей королевой в волчье логово. Там помощи ждать неоткуда. Там можно рассчитывать только на себя и немного на Силу Скал.

Если Щит узнает истинного хозяина, всевластию ноймаров конец, а если реликвия в другом месте… Что ж, хуже, чем сейчас, уже не станет. Сюзерен мертв, древние знания утрачены, олларовское отребье подняло голову… Единственная преграда на пути временщиков – одинокая королева и трое эориев, двое из которых не желают знать, кто они есть. Робер думает только о фураже и займах, его даже не оскорбило высокомерие Эрвина, а Дэвид себя заживо хоронит. Он называет себя и свою семью предателями. Рокслеи и предательство… Святой Алан, это даже не смешно!..

Тихое жалобное ржанье, почти плач. Сона. Не хочет в Ноху, но пойдет, как пошла в Лаик и в Дору. Лошади могут шарахаться от теней – дорогу все равно выбирает всадник.

– Монсеньор, как вы помните, во Внутреннюю Ноху эскорт войти не может. Не скажу, что мне это нравится…

Дику это тоже не нравилось, но не зарежут же клирики члена регентского совета! Пусть Повелитель Скал не любит кардинала и не скрывает этого, танкредианец все же не Сильвестр. Он интригует, а не убивает.

– Стучите.

– Как будет угодно монсеньору.

Калитка открылась тотчас – люди Левия были отменно вышколены. Вышедший навстречу капитан казался знакомым, но имя Дикон, если и слышал, то не вспомнил.

– Я пришел провести ночь у гроба своего государя. – Дик был холоден и спокоен. Блор вряд ли догадается, что его господину хочется сбежать, а монахи тем более.

– Все в порядке, сударь, – вежливо произнес серый капитан, – нас предупредили, но прошу вас спешиться. После известных событий его высокопреосвященство распорядился не допускать во Внутреннюю Ноху чужих лошадей.

Они были голодны как волки, вернее, как волк и какой-то другой зверь, очень вежливый и достаточно хищный. Гость уплел никоим образом не меньше хозяина, но надо было видеть, с каким изяществом он это делал. На миг Ариго стало неудобно за собственные манеры, потом генерал об этом забыл, высказывая свои опасения уже четвертому собеседнику. Придд слушал, не забывая двигать челюстями. Если он и полагал свое начальство излишне мнительным, то не подавал вида, зато сам Ариго с каждым словом убеждался в собственном ничем не оправданном упрямстве.

– Вообще-то, – честно заключил Жермон, – никаких оснований для тревоги нет. Даже если на нас навалятся не пятнадцать тысяч, а все двадцать, мы продержимся до прихода подмоги. Конечно, когда фок Варзов станет у Доннервальда, Печальный язык обретет для дриксов особую прелесть, но до этого еще надо дожить, а время мы уже выиграем.