Гэв Торп - Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I

— Они направляются на запад вдоль дороги, — закричал Феликс, стараясь, чтобы его услышали сквозь вой неба и земли. — Такая большая армия может идти только на Талабхейм.

Ноги Готрека выскользнули из топи. Гном зарычал, сплюнув комок мокроты на землю, осмелившуюся схватить его. Другой рукой он ковырялся в пустой и побагровевшей глазнице, чистя её от мерзкой смеси крови и ила.

— Можешь не благодарить, — усмехнулся Коля, носивший насмешливый тон и улыбку, словно кольчугу.

— Готрек?

— Я не глух, человече, — взревел убийца. — И я не слеп.

— Мы должны что-то сделать.

— Разгромить около пятидесяти тысяч северян с горсткой остермаркцев, тонкой как подошва их кожаных сапог, и этим сбродом из Кислева?

— Можешь не благодарить, — повторил Коля.

Феликс скривился. Кислев погиб, но Империю ещё можно было спасти. Он не был наивен и не верил, что сможет сделать это в одиночку, но не сомневался, что сможет что-то изменить.

— Это будет славная смерть, — почти с тоской сказал Коля, глядя назад — на брод через Урской и возможно на некогда великий народ.

Готрек заскрежетал зубами. Его плечи поднялись и сжались так, словно левое схватилось с правым.

«Давай же» — мысленно умолял его Феликс.

Не то чтобы он хотел выбросить свою жизнь, как и жизнь своих друзей, да и убийца не особенно заслуживал славной смерти, которую так долго искал. Но Феликс хотел верить, что в его старом спутнике осталось что-то кроме горечи и ненависти.

— Пусть о Талабхейме заботятся сами талабхеймцы, — проскрежетал Готрек голосом, похожим на скрип камня о кремень. — Настал Конец Времен. Мы идем в Альтдорф по самой безопасной дороге.

Феликс понуро повесил голову.

Нет, Готрека Гурниссона не ждала славная смерть. Не здесь и не сейчас. Его летописцев не ждала свобода. У убийцы была кровь на руках и что важнее — еще не исполненная клятва вернуть Феликса к его жене и возможно, даже к его ребенку.

Окруженный кровавым сиянием рунного топора гном указал на север вниз по реке — туда, где курганский арьергард был тоньше всего, на чёрно-зелёные просторы великих оствальдских чащоб. Феликс всегда ненавидел леса, пусть это и делало его всё равно, что гномом, боящимся камня…

Безопасная дорога.

Как будто такая еще где-то осталась.

Уильям Кинг

Тьма под миром

Не переведено.

Дэвид Гаймер

Тилейский талисман

Отныне Сискритт намеревался делать всё так, как ему было велено. Ни больше, ни меньше. Он съёжился под столом, пока вокруг него бушевала резня. Дрожа, он рискнул бросить взгляд сквозь когти, прикрывавшие глаза. Такое ощущение, будто по залу пронесся ураган: столы и стулья были разбиты в щепки, а солома, устилавшая пол, набухла от крови бесчисленных трупов, как детей Рогатой Крысы, так и людишек.

Несмотря на ковёр из падали, драка продолжалась в дыму, что притуплял нюх Сискритта. Уши были заложены от рёва варп-огня, в котором горела таверна, пальцы чёрно-зелёного пламени жадно лизали стены и потолок, окуная кровавую вакханалию в неземной яркий свет и заставляя его усы подёргиваться от запаха варп-камня.

Внезапный грохот над головой едва не заставил его подпрыгнуть, и Сискритт впился зубами в камень на рукояти его нового блестящего меча, чтобы не завизжать от ужаса. Грязная, покрытая золотым мехом рука появилась перед его глазами, изрубленный щит, покачиваясь, соскальзывал с неё, пока не упал около ног скавена. Символ Рогатой уставился на него. Молча, он завизжал в драгоценный камень. Это был знак. Он умрёт здесь.

Неосознанно, его лапа обхватила висящий на шее талисман.

Это стоило того, что бы ни случилось. Талисман теперь принадлежал ему. Он защитит его. Ужасы зала, казалось, исчезли, когда магия талисмана, просочившись сквозь его мех и плоть, лениво потекла вверх по лапе и успокоила мысли скавена. Он закрыл глаза и практически услышал шепчущий голос талисмана: успокаивающий, ободряющий.

Он вытащил меч изо рта и внимательно посмотрел на его блестящий клинок. Это было смешно, особенно теперь, когда он подумал об этом. Это был всего лишь один гном.

Сискрит зарычал, качая головой, когда воздействие талисмана прошло. Это был не просто гном — это была словно питаемая варп-камнем машина смерти.

Гном вырвал топор из чрева очередного скавена и использовал импульс от этого движения, чтобы отрезать ноги другому. Удар подкованного каблука сапога по трахее бьющегося воина положил конец его страданиям.

Сискритт наблюдал за тем, как, воспользовавшись мгновением затишья, гном вытер кровь скавенов со своего здорового глаза.

В дальнем углу таверны оставшиеся в живых людишки всё ещё удерживали позиции. Спина к спине и бок о бок они сражались в битве, которую невозможно было выиграть, стоя на пути бесконечного потока.

Гном с насмешкой поднял свой топор. Он открыл свой рот, чтобы заговорить, и, хотя Сискритт и не мог разобрать каждое слово, радостная воинственность, вкладываемая гномом в свою речь, была очевидна. Он бросился с вызовом на кишащих клановых крыс, проклиная их трусость, и глубоко вонзил свой топор в жилистую плоть скавенских воинов. В бешеной панике скавены обратили мечи и зубы друг на друга, пытаясь сбежать, но бежать было некуда. Гном с хохотом рванулся вперёд, кося выживших по обе стороны, словно траву. Он ворвался в спрессованную массу покрытых мехом тел, проревев боевой клич, когда занёс топор над воином, что склонился над распростёртым на покрытом соломой полу человечишкой

Скавен забрызгал красный плащ человечишки, с которым он боролся, мускусом страха и поспешно поднял клинок, чтобы парировать удар, но топор гнома рассёк ржавый меч надвое, словно прогнившее дерево. Лезвие скрылось в темноте, когда инкрустированный рунами топор погрузился в череп крысочеловека.

Человечишка тяжело отпихнул труп скавена прочь и, кряхтя, поднялся, неожиданно сотрясшись в приступе кашля, когда его лёгкие набрали в себя окутывавший таверну дым. Сискритт не мог ясно разглядеть его лицо сквозь дым, но человечишка был высок, и его броня словно бы корчилась, отражая зелёноватые отблески варп-огня. Он признал его: это Фееликс, спутник карликовой твари. Человечишка что-то быстро тараторил на рейкшпиле, обращаясь к гному, но тот лишь рассмеялся, отправляя в полёт нового воина, после того как тот соприкоснулся с его кулаком.

Он неспеша, как и подобало гному, ответил, но Сискритт по-прежнему не мог разобрать ни слова. Он горько выругался, так как разговор шёл у него над головой