Денис Субботин - Огненный дождь

-Ну-ка, подбейте мне их! – сурово приказал сотник, прищурясь. – Не люблю нахалов!

Лучники правильно поняли командира и последние стрелы были потрачены, чтобы семь из десяти зачинщиков не дошли до строя. Остальные ускорили шаг, потом перешли на бег но добежали уже раненными и их быстро повалили. Вот дальше было сложнее. Базиликанцы, правда, даже не пытались сохранить строй, когда им пришлось ускорить шаг. Они толпой надвинулись, с расстояния в тридцать шагов метнули дротики и, вновь оглушительно заорав, бросились в атаку.

-Стоять крепко! – заорал Брех, выцеливая для себя соперника и страшась обернуться. Вражеский залп – единственный но очень плотный – должен был порядком проредить ряды его сотни. Оглянуться, значило в этом убедиться. Нет, лучше не знать.

Брех принял первый удар на голомень, заставил вражеский клинок, короткий и широкий, соскользнуть к крестовине и резким разворотом обезоружил соперника. В следующее мгновение его меч должен был перерезать глотку базиликанцу, но не вышло – сразу трое вражеских солдат бросились на выручку товарищу и даже Брех не сумел отбиться от четверых. Пришлось отступать, отчаянно отбиваясь, крутиться волчком, чтобы уйти от вражеских клинков… Счастье ещё, что базиликанские клинки, прозываемые, кажется, гладии, были на локоть короче гардарских. Благодаря длинному своему мечу Брех и отбился. А дальше – помогли уже свои. Базиликанцы же увлеклись и подставили под гардарские мечи бока и спины. Ну, и полегли все четверо.

Так – с переменным успехом и большими потерями – бой длился не меньше полчаса. Может и меньше, но для Бреха прошло именно столько времени. Сотня таяла на глазах, таял весь заслон а атака конницы захлебнулась в тростниках, дружинники вынуждены были остановиться и гибли, похожие на захваченные внезапным штормом корабли. Остановившийся всадник лишён всех своих преимуществ и взять его проще простого. Любого. Пусть даже он – князь…

Князь Рудевой сражался честно и умело, но всего его умения не хватило предугадать, что кто-то ударит его в спину. Некому было прикрыть князя – ближняя дружина полегла первой – и копьё, удачно и умело всаженное под лопатку обрушило князя под ноги набегающих базиликанцев. Мигом позже рухнуло на землю зелёное знамя с оскалившимся лисом.

Бреху не суждено было увидеть поражения. К тому времени он уже был трижды или четырежды ранен, рядом с ним осталось всего шестеро дружинников из его сотни и несколько приблудных, они встали в круг и кое-как отбивались от базиликанцев. Те, впрочем, не очень-то и наседали. Маленький отряд в десяток воинов не мог изменить хода битвы, они сейчас рвались дальше – в тыл правому крылу гардар, сражавшемуся против наседающих врагов. И лишь один отряд на время задержался – сотня против десяти. Был короткий последний бой, звон металла и отчаянные крики. Базиликанцы потеряли больше дюжины своих, но даже такой размен их устроил. Брех и его молодцы сполна искупили старые грехи. Кровь, она всё смывает.

А август Филипп мог гордиться собой. Его задумка – первая из многих – удалась на славу. Десант сделал своё дело и теперь дело нескольких часов – полный разгром правого фланга варваров. А там, зажатый с двух сторон, рухнет и центр. Вот разве что правое крыло варваров, защищённое лесом и оврагами… Ну, и до него доберутся! Тем более, пришла пора очередного сюрприза

9.Лютень. «Чело». То же время.

Только что всё было хорошо, базиликанские арифмы – одна за другой – перемалывались «стеной» до состояния полной потери способности сражаться… И вдруг – разгром. Пал правый фланг, примчавшийся на взмыленном коне гонец принёс весть о гибели Рудевоя, ранении Первосвета. Князь-змей Звенислав принял на себя командование, но он мало что мог сделать. Остатки полка правой руки закрепились в холмах и яростно оборонялись, но сдержать натиск втрое превосходящих сил врага не могли. Их просто заперли в тех же холмах, бросив свежие тысячи мимо, во фланг завязшему в лобовом сражении головному полку гардар. Можно было бы бросить в лоб наступающим арифмам дружины, даже опрокинуть их…

-Не сметь! – рявкнул Буйслав, оказавшийся вдруг рядом. – Не сметь даже думать! Без дружины нам конец. А так ещё есть шанс!

Вот тут-то в небе и появились чёрные, быстро приближающиеся точки. Ратша, остроглазый Ратша, насчитал двенадцать. И ведуны за спиной зашебуршались чего-то.

-Что это, Добробог? – резко спросил Лютень.

Огромный ведун, почесав рыжеватую бородку, тяжело вздохнул и ответил. Не сразу, словно размышлял.

-Драконы, княже! Змеи, значит, крылатые! Огнём дышат, да клыки, да броня твёрже булата!

-Их уязвить-то можно? – скептически усмехнувшись, спросил Лютень.

-Можно, а то, – пожал плечами Добробог, - ты погодь маленько. Попробуем!

Он ушёл, неспешно и блюдя собственное достоинство. Почти тут же двенадцать ведунов – Туры и Медведи – составили огромный круг и запели. Странное это было пение. Не похоже было ни на кощуны, ни на басни гусляров. Поначалу громкое и быстрое, оно постепенно снизило темп, потом и громкость. Потом опять взвилось к самым небесам… А потом, порядком напугав коней, в небо взвились три чёрных существа, легендарные, живьём прежде никогда не видимые птицы-ногуи[134]. Они медленно развернулись над головами опешивших дружинников, а потом полетели навстречу драконам.

-Боги! – немеющими губами прошептал Лютень. – Боги, что творится в мире!

Драконы и ногуи встретились над злосчастным холмом, над головами воинов и воздух мгновенно наполнился свирепыми воплями, которые ни в коем случае не отнесёшь к человеческим. От этих криков леденела кровь…

Но ведуны не остановились на этом. Могучие или нет, свирепые или нет, а ногуи были в меньшинстве и один из них был ранен в первый же миг боя. Они вообще оказались меньше драконов – хотя и увёртливее. И огнём, которым огромные крылатые монстры базиликанцев плевались как пращник желудями, не били. Но большинство огненных шаров драконов пролетали мимо цели и взрывались подле или внутри «стены». Случалось, падали на головы базиликанских же воинов. В обоих полках – и гардарском, и базиликанском следы сражения в небесах вызвали откровенную растерянность, даже панику. Когда же прямо не левый край «стены» рухнул убитый дракон, уже в смерти, в агонии разметав бешено бьющимся хвостом целый отряд гардар, ратники начали отступать. Хвала Перуну, ещё не бегом, не в беспорядке! Впрочем, базиликанцы не преследовали их, сами сочтя за лучшее отойти шагов на пятьдесят назад. Само собой получилось, что враги прекратили сражение в центре, в то время как на крыльях сражение полыхало с прежней силой. А над центром поля, над холмом, который с лёгким сердцем можно назвать Проклятым, продолжали сражение жуткие крылатые бестии…