Вера Камша - ТАРРА. ГРАНИЦА БУРИ. Летопись первая.

Никаких укреплений там, разумеется, не имелось. Торговый и ремесленный люд несколько столетий селился по обе стороны Переправы, где и вырос неплохой городок, в котором бок о бок жили арцийцы, таянцы и эландцы.

— Все они теперь оказались в положении заложников, и что с ними делать? — Рене небрежно откинул спадавшую на лоб прядь. — Не представляю. Поверить, что вчерашние друзья и соседи вдруг стали врагами, всегда тяжело. Люди вечно надеются, что «пронесет»…

— Я понимаю вас, герцог, — мягко согласился кардинал. — Сгонять жителей с насиженных мест, запирать в крепости или насильно отправлять в глубь страны неразумно. Не стоит вызывать ненависть там, где может понадобиться любовь. Церковь обличает Годоя как убийцу, узурпатора и еретика и предает его Великому Проклятию, вы же, герцог, как послушный сын Церкви, обязаны подчиниться. Для начала вам придется закрыть границу.

— Я никогда особенно не задумывался над богословскими вопросами, но сейчас готов преклонить колени перед Святейшим Престолом.

— Пустое, сын мой. Ваш аюдант рассказал мне про Башню Альбатроса.

— Надеюсь, вы не предадите меня проклятию за знакомство с… несколько непривычными силами.

— Напротив. Ваше своевременное появление было, несомненно, чудом, свидетельствующим о том, что Триединый в беспредельной мудрости своей помогает тем, кто ему угоден.

Рене представил себе угодных Триединому болотницу, Прашинко и Гиба и не смог сдержать усмешки…

— Проше дана, — кардинал также улыбнулся одними глазами, — помощь Триединого может принимать самые неожиданные формы, но я не собираюсь обсуждать вашу… лошадь. Во главе любого дела должен стоять человек, облеченный доверием Церкви и любовью народа. Вы и есть такой человек, остальное второстепенно.

Церковь согласна с Советом паладинов. Рикаред низложен, вы должны принять корону Эланда, и лучше, если она будет вам принадлежать не по решению нескольких, пусть весьма достойных людей, но по воле Триединого Господа нашего. Его святейшество уполномочил меня передать вам, что был бы доволен, если бы Эланд признал наконец обряд миропомазания. Это условие, на выполнении которого настаивает Церковь.

Рене долго молчал, затем поднял на собеседника ясные голубые глаза:

— Это не условие, ваше высокопреосвященство. Это судьба. Если я доживу до Светлого Рассвета[71], я приму корону, но не раньше. Эланд не поймет. Мы все еще не такие, как большинство народов Благодатных земель.

— Да будет так, мой принц! — скрыл вздох облегчения кардинал. — Вы станете королем Эланда в Светлый Рассвет, но предварительное благословение будет оглашено в главном идаконском храме не позднее чем на третий день считая от нынешнего.

Глава 11

2228 год от В. И. 12–13-й день месяца Волка

Эланд. Идакона

Таяна. Гелань

Таяна. Горда

— Ты скоро придешь в себя, — уверенно объявил Рене, кивнув в сторону выходящего на сверкающий в неистовом свете осеннего солнца залив. — У тебя есть время, у тебя есть море. Поверь, ничто так не лечит, как время и море.

— Это вас, эландцев, — попытался улыбнуться Шандер, — у вас и в жилах-то течет не кровь, а морская вода.

— Да нет, уверяю тебя, что кровь. Во всяком случае, у меня. Я еще зайду к тебе. Спи.

— Ты в самом деле согласился на коронацию? — Шани оторвал голову от подушки и внимательно взглянул на адмирала. — Давно пора.

— Мое согласие стоит немного, если мы не переживем зиму. Впрочем, принцем я умру или королем, мне как-то безразлично…

— Все так плохо? — Граф попробовал приподняться на локтях, но у него не вышло.

— Лежи! — прикрикнул Аррой. — Мы пока еще не воюем.

— Лежу, — теперь Гардани улыбался совершенно искренне, — смирно. Но ты все-таки скажи.

— Кроме обычной драки, которую мы обязаны выиграть — иначе нас чайки засмеют, ожидается какая-то магическая пакость… Тут сила не на нашей стороне, и как бы нам не пришлось делать то, что не доделали небожители, ну да это еще не завтра случится.

— Ты уверен?

— Что не завтра, уверен. Почему про Белку не спрашиваешь?

— Не могу… Соскучился, но таким она меня видеть не должна. Пусть она еще погостит у Димана.

— Легче справиться с дюжиной ортодоксов, чем с твоим детищем, но я рискну. Когда я валялся в болоте после свидания в Оленьем замке, меня тоже гостей принимать не тянуло… Ладно, отдыхай!

Рене весело хлопнул дверью, подмигнул привезенному Максимилианом клирику-медикусу и, уже не улыбаясь, спустился к морю. Обладавший терпением кошки над мышиной норой, когда требовалось подкараулить вражеское судно или выбрать единственно возможный миг, чтобы проскочить между береговыми скалами и чужими пушками, он бесился, когда лично от него ничего не зависело. В случае с Шандером оставалось только молиться и ждать.

— Ты должен научиться переносить то, что не в силах изменить, — назидательно изрек Жан-Флорентин, истосковавшийся от молчания. Несмотря на неистребимую любовь к полемике, философский жаб тщательно соблюдал конспирацию, и в Эланде никто не знал, что нежданно полюбившаяся Рене безделушка на самом деле являет собой волшебное и очень болтливое создание. Зато когда Рене и Жан-Флорентин оставались наедине, жаб своего не упускал.

Аррой бросал в воду камешки, вполуха слушая о пределе возможностей и умении отличать то, что в твоих силах, от того, что находится за пределами оных. Закончив с поучениями, каменный философ перешел к делам более насущным:

— Ты будешь отвечать на письмо, которое тебе передал Шани?

— Ты хочешь сказать, что прочел его?

— Не понимаю, что тут странного. Ваш алфавит достаточно примитивен, а арцийским наречием я, смею думать, владею в совершенстве.

— Я не об этом. Письмо было от дамы. Письмо было личным.

— Ты его читал при мне. — Жаб в самом деле не понимал предъявленных к его особе претензий. — Разумеется, я его прочел, тем более что с самого начала нахожусь в курсе твоих отношений с женщинами таянского королевского дома. Должен отметить, что Илана чем дальше, тем больше ведет себя как настоящая королева, но ты ей нужен. Женщина, — жаб поднял правую переднюю лапу, — начало сопутствующее, а мужчина — начало активное, созидающее. Илана с удовольствием поможет тебе стать владыкой всех земель, населенных людьми. Проблема Михая Годоя в этом случае решится сама собой. Илана или отравит супруга, или попросит его убить. Возможно, того самого гоблина, который принес нашего друга Гардани.