Наталья Игнатова - Охотник за смертью

Это проблема. Проблему нужно решать. Но пока что ситуация под контролем, пока еще можно рассуждать здраво, если не зацикливаться… на нем . Итак, Касур сказал не всю правду. Они действительно намерены изгнать с Земли «антихриста», но не собираются делать это самостоятельно. Расправиться с Элиато должно существо, с которым не сравнится ни одна тварь из Откровения. Чем бы ни был «антихрист», он и вполовину не так опасен, как его предполагаемый враг. И Касур с Пауком при помощи лейтенанта Чавдаровой уже начали ритуал вызова…

Паук называет его Владыкой Темных Путей – довольно помпезно, но на их языке…

На их – это на чьем же все-таки? На языке фейри? На языке людей?

…на их языке это произносится, как «вайрд ита`рхэ». Красиво. Особенно, когда слова обласканы его напевным голосом.

Все это слишком похоже на сказку. Но Ада Мартиновна уже достаточно давно имела дело со сказками, чтобы начать в них верить. И сейчас она, если в чем и сомневалась, так в подлинности записей. Усилием воли подавляя некое чувство – интуицию, может быть? – твердившее ей, что это не похоже на подделку. Скрытая камера, безразличная и безмозглая, фиксировала то, что, наверное, было очень личным.

Интимным?

Да, пожалуй. Во всяком случае, не несущим полезной информации. Но о ценности ее Ада Мартиновна задумывалась очень недолго. Ровно до того момента, пока желание видеть Паука снова и снова не стало болезненным, как абстинентный синдром. И теперь уже она была признательна безымянному шпиону, иногда пугаясь этой признательности, но чаще радуясь каждому мигу подаренного ей наслаждения, так похожего на танталовы муки. Она смаковала взгляды и жесты, слова и улыбки, теплое молчание, оживленные, колючие споры, затеваемые просто ради забавы. Кто-то или что-то, старалось повсюду следовать за Пауком – именно за ним, как будто Касур не представлял для снимающего особого интереса – и когда удавалось, фиксировал все, что происходит.

Застывал ли чародей в медитации, устремив в пустоту мертвый взгляд прозрачных глаз, или взвихрялся в похожем на водопад комплексе боевых упражнений, читал ли он, играл ли на скрипке, сидел у родника в саду, болтал ни о чем с Чавдаровой – каждое движение, каждое слово, каждая мелочь оказались засняты неведомым наблюдателем.

И глупо думать, что диски существуют в единственном экземпляре.

А еще глупо думать о том, насколько это грязно. Такая работа не бывает грязной, потому что она необходима. То, что не удалось сделать ИПЭ, удалось кому-то другому, врагу или доброжелателю – это покажет время. И очень хорошо, что не ипэсовцы рискуют собой, так нагло, так бесстыдно следя за смертельно опасным и смертельно красивым существом.

Не ипэсовцы.

А кто же?

Ответ на этот вопрос лежал на поверхности.

Quid prodest? [59]

Несложно догадаться – кому. И все же полковник Котлярчук, разорвав паутину чар, потратила время на несложный, но действенный ритуал, пытаясь узнать, от кого же получила такой неожиданный, желанный подарок.

В самом начале, при просмотре первого диска, она еще в состоянии была прислушиваться к голосу разума.

Однако вода в серебряной чаше осталась чистой, и духи, ответившие на призыв заклинательницы, отказывались давать ответы. Только намеки. А поскольку они и в лучшие-то времена выражались очень неопределенно, то из намеков на намеки сложно было сделать какие-то выводы.

Пришлось додумываться самостоятельно. Или, если уж честно, пришлось сказать себе, что первое предположение больше всего похоже на правду. Диски прислал Элиато, «антихрист» – та его часть, что действовала «в пределах человечности».

Немалая, между прочим, часть.

– Он опирается на людей, – это слова Паука, и темные глаза серьезно глядят на внимательно слушающую Чавдарову. – Демоны поддерживали его, однако покинули при первой же возможности, а люди не оставят Элиато никогда. Он – их господин, он дает им то, о чем они мечтают, а обещает даже больше. И кроме того, он ведь не ждет от них ничего сверх… человеческого. Я хочу сказать: он не ждет, что они будут очень хорошими, или очень честными, или бескорыстными и добрыми. Ну, ты лучше меня знаешь, какие свои качества смертные больше всего ценят и меньше всего используют.

– Не обобщай, – строго говорит Чавдарова.

Девчонка! Что она позволяет себе?! Да ей следует благодарить Бога уже за то, что она просто может видеть Паука каждый день!

Однако тот лишь улыбается уголком рта:

– Ладно. Не буду обобщать. Но, знаешь, он ведь всерьез полагает себя избранником Белого бога, и всерьез желает людям добра. Хочет построить на Земле царствие Божие… И не понимает, что создан совсем для другого.

– Артур поэтому спасает его?

– Артур готов спасать любого, кто пожелает спасения. Но он-то как раз ничего не обещает. Здесь – ничего. Святой, – легкое пожатие плеч, но в голосе ни тени насмешки.

Положение камеры меняется, Чавдарову больше не видно, остается только Паук, его лицо, задумчивый взгляд:

– Так и задумано. Элиато сам отыщет козлищ, пометит их, соберет под свою руку, и совместными усилиями они подготовят тварный мир к гибели. То, что создано Богом, рухнет под тяжестью человеческих грехов. Праведники же попадут к Богу за пазуху, и будет им счастье. Самое смешное, что Артур был бы не против такого исхода. А вот Элиато не верит и не сможет поверить в то, что его деятельность закончится именно так.

– А Олег?

Вот оно! Это имя, человек, о котором говорится в файле, Сила в человеческом облике. Волк! Вайрд итархэ…

– А он никогда не рассчитывал на людей. Только на себя и, как это ни смешно – на фейри. Твой Олег – скептик и прагматик – всю жизнь был окружен множеством самых разных существ и как-то ухитрился втиснуть их в свое видение мира. Черно-белое, как я понимаю, и довольно-таки узкое. Так что с его приходом к власти смертные снова будут предоставлены сами себе. И своей пресловутой свободе выбора.

– Хочешь сказать, он перестанет быть человеком? Совсем перестанет?

И Паук опускает глаза, разглядывая черные, острые ногти:

– Зачем ты спрашиваешь, Малышка? Это же очевидно.

Нужно было что-то делать. Необходимо. Жизнь перевернулась, все рухнуло, перепуталось, сломалось. От этого больно, так ужасно больно, и нужно что-то делать, потому что… Невозможно оставить все, как есть.

Удар когтями. Хруст разрываемой плоти. Серебряная кровь брызжет в лицо.

Однажды он оставил. Слишком гордый, чтобы просить, – так сказал Змей. Но это неправда. Разве он гордый?

Каскад атак – только ногами! – начать почти с земли, а последнего врага добить ударом в голову. Кажется, это голова? Боевая форма некоторых фейри не позволяет сказать наверняка.