Генри Олди - Рубеж

- В Вифлеем! В Вифлеем! - гаркнула сотня глоток, да так, что сам пан Логин отшатнулся.

Расступились. Опустили рушницы. Долго взглядами провожали.

- Эх, дорогу не спросили! - вздохнул есаул.

Ему не ответили. Даже пан Загаржецкий промолчал. Словно понял что-то.

И я молчал. Поздно вспомнил я, глупый жид, что Наречие Исключения - "язык ветвей" - всего-навсего арамейский!

…Глас в Раме слышен, и плач и рыдание и вопль великий; Рахиль плачет о детях своих и не хочет утешиться, ибо их нет…

Теперь уже не кулеш варили - затируху из соломахи. Вот беда! И жида салом не накормишь!

Ковырял я ложкой соломаху да все кости вспоминал, что у кострища старого нашли. Те тоже, наверное, сперва салом пробавлялись. Сперва салом, после - кашей…

Вэй, читал я как-то в "Лембергской газете" про капитана британского. Храбр был капитан, два раза вокруг земли плавал. А в третий раз поплыл - и попал аккурат к таким, как мы. Оголодавшим.

К ужину.

Подумал - и застряла в горле та соломаха. Хороша шутка, цудрейтор Юдка!

Эх, если бы шутка!

Вот и панове черкасы словно тоже про того капитана вспомнили. Уже не зубоскалят, не гогочут. И я не буду. Посижу, соломаху-затируху ложкой поковыряю.

Да и подумаю. Сытое брюхо, как известно, к ученью глухо, голодное же - наоборот.

- Ну чего, жиду, скучно без сала?

- Ох, скучно, панове!

Думаю.

Говорил мне как-то один мудрый человек: правильно ставь вопросы, а ответы сами придут.

Ну, например.

Если тому четырехпалому от меня что-то вконец нужно, отчего это он пропал? Отдохнуть решил, что ли?

Я даже оглянулся. Пусто! А говорил - не отстанет!

- Эй, пан Юдка, чего глядишь? Или места знакомые?

- Пока нет, пан Логин. Пока еще нет.

Места, действительно, прежние - горы нависают, сосны за камни цепляются.

И Окон не видать. Давно уже.

Вопрос второй. Кому нужно, чтобы жид Юдка этих черкасов не погубил, а на верный шлях вывел?

Хороший вопрос! Только ответов на него много. Поэтому иначе спросим. У кого такая сила есть…

- Или не слышал, жид? Сказано - по коням!

- Бегу, бегу, пан есаул!

…чтобы к бедному Юдке некоего призрака приставить? Да не просто, чтобы выл и цепями тряс, а чтоб в нужную сторону толкал?

Вэй, как интересно! Один вопрос, два ответа!

Едем!

Сполох сторожа подняла - Тарас Бульбенко да Нечитайло-заризяка. Громко вопили, словно впереди целое воинство фараоново. А что?

"А не видел ли господин Логин некоего Моше, что бежал из страны нашей с голотой разной?"

Я бы не удивился. Околица!

- Пан сотник! Пан сотник! Там… Там такое! Да не ворог, панове, нечего рушницы хватать!

Эге, и вправду! Шла себе дорога меж гор, бежала. Петляла.

Исчезла.

- Ого, хлопцы! И чего ж тут такое было?

Я и сам затылок почесал. Что ж тут было такое, чтобы превратить горы…

…в щебень, в черную гарь, в грязный песок, в мелкое крошево? Да не просто, а, почитай, на целую версту! Были горы - и сгинули!

Я оглянулся по сторонам. Нет, остались горы. Да только обрубленные, оплавленные, почерневшие.

- С коней, хлопцы! В поводу держать. Осторожно идти.

- Да тут, пане сотник, не иначе, велеты гопак плясали!

Велеты?

Прочь Тени!

Та-а-ак! Никуда не делась дорога. И Бездна никуда не исчезла. Значит, просто мара. Призрак, тень, след чего-то страшного, что случилось здесь. Или не здесь даже. Ведь Околица!

- Пане сотник! Пане сотник! Понял я, чего здесь было! Бонба тут рванула! Да так рванула, так ахнула!…

- Все-то тебе, Гром, бонбы да мины! Это ж какая бонбища нужна, чтоб горы своротить?!

Чем дальше, тем меньше обломки. Вот уже один песок остался - черный. Вроде бы и вправду горело! А это что? Уж не стекло ли блестит?

Ну и пусть себе блестит! Дорога никуда не делась, а я…

…А я еще один вопрос задам. Самый интересный.

Что важнее? Чтобы я черкасов пана Логина спас - или чтобы заклятие нарушил?

И опять - два ответа.

- Осторожней, панове!

Вэй!

Аврааам, Ицхак, Иаков! Да что ж это?

- Свят, свят, хлопцы! А ну, стой! Сперва молитву сотворим! Отче наш, иже еси…

И вправду!

Яма. Ямина. Ямища.

Кругом идет, а в том круге саженей… Триста? Больше?

Больше!

Края ровные, черным стеклом блестят, на дне… Вэй, и смотреть не хочу!

- А ведь и вправду, панове, рвануло! Рвануло - аж камень запекся!

- Да врешь ты, Дмитро! Такое лишь Сатане клятому под силу!

- Цыть, дурни, доболтаетесь! А ну, хлопцы, в обход! Да по сторонам глядите. Не ровен час!…

А я смотрел в черный зев пасти Шеоловой, стеклянным блеском блиставший, и иной блеск вспоминал. Вспоминал, да в который раз себя дурнем величал. Как же, Юдка-шлемазл, забыть такое мог!

«Смотри, консул! Дальше ни ты, ни я не властны… Будет наша смена - проскочите без потерь. Или для вида придерутся… Ой, продала дивчина сердце, та й купила черкасу седельце… Пан или пропал. Держи, консул…»

Держи, консул!

Держи!

Дурень я, дурень!

Ой, продала дивчина сердце,

Та й купила черкасу седельце!

Седельце за сердце купила -

Она его верно любила!

И еще один вопросик. Маленький такой - вдогон! Или яблоко от яблони далеко падает?

Уже и соскучиться успел. Уже и в седле вертеться начал. И когда клешня четырехпалая вновь на плечо легла, не выдержал - расхохотался.

- Чего смеешься, жиду? Или палю вспомнил? Эх, будь я на месте пана сотника!…

- То я знаю доброту вашу, пан есаул! Да только после вас.

Огрызнулся, не думая. Все на руку химерную смотрел. Явился! Ну-ка, с чего начнешь, пан морок?

- Мы можем договориться, Иегуда бен-Иосиф!

Ого! Сперва пугает, после - сделку сулит. Ну точно допросчик из приказа разбойного, что в Москве-городе меня на дыбу поднимал…

…Земля ему пухом - и кол осиновый. Стоеросовый.

- Тебе лучше ответить, Иегуда бен-Иосиф!

Вэй, помню я свое имя, помню! А ответить? Отчего бы и нет? Эх, в таком деле перво-наперво нельзя пытаемому времени давать! А то опомнится…

…Как я тогда в Москве, к примеру.

Да, рано пташечка запела!…

Ну-ка, ну-ка!

Хоть и серый был день, а вместо неба - туман сизый, все же засветилось, заиграло золото. Славный медальон, добрые руки делали.

Не иначе, жидовские (вэй, смири гордыню, Юдка!).

А вот и пчелка! Еще краше, еще фигурней. Дуну - и улетит!