Анна Аршинова - Девочка по имени Аме

- Данте, отдыхай, - наказал Хорхе. - И попробуй только встать с постели! - его глаза предупреждающе сверкнули. Данте это счастливо проигнорировал. Когда он слушал своего родителя?

- Скоро будешь, как новенький, - произнес Кимэй и направился к выходу. Хорхе склонился над своим отпрыском, делая вид, что поправляет одеяло, а на самом деле просто вцепился в него с остервенением, будто в намерении разорвать на маленькие клочки.

- Ты что-то задумал, я чувствую, - он заправил за ухо выбившуюся из растрепанной косы Данте прядь волос. - Поймаю, мало не покажется. И кстати… Акито, твой драгоценный, бросил тебя умирать. Ты его прикрыл собой, а он… Я бы задумался на твоем месте, ведь с животными обращаются того гуманнее, чем он с тобой…

Какие жестокие слова… Данте почувствовал, что от них внутри все скукоживается. Ему захотелось сжаться еще сильнее, но Хорхе навис над ним, шепча. Удзумэ уперся рукой в его плечо, не решаясь оттолкнуть - тогда он не узнает правду до конца, - ни притянуть.

- Я ведь говорю тебе, Данте. Твержу уже давно: забудь, оставь в прошлом, теперь все по-другому. Но ты не слушаешь меня. Ты не хочешь слушать меня…

Молодой ками чуть приподнялся, выпрямил спину, потянувшись к Хорхе, чтобы со странной, удивительной решимостью заглянуть в глаза родителя.

- Я не сдамся!

- Ты просто помешан на нем, - пренебрежительно хмыкнул Хорхе.

- Это не твое дело! - Данте упрямо вскинул подбородок.

- О нет, кровинушка моя, как раз таки это мое дело, - и схватив его за запястья, родитель уронил на кровать, придавливая. - Пока это угрожает твоему здоровью, это мое дело.

- Хватит! - Данте вдруг нашел себя беспомощным и разозленным. - Я не твоя собственность! И мне надоело, что ко мне все так относятся! Мама, ты, Акито, даже Ебрахий!

Хорхе раздраженно цыкнул.

- Не ставь меня с ними в один ряд!… Я пытаюсь тебя уберечь, а ты этого не понимаешь.

- А сколько раз обжигался ты, Хорхе? - вдруг вопросил Кимэй. Данте и забыл о его присутствии - так сильно увлекся противостоянием с родителем. А он был тут, и все слышал! Великая Богиня, что же он о них подумал? Как же ужасно все это, наверное, выглядит со стороны! - А тебе говорили. И Эрнест, твой куратор, предупреждал. Тебя даже Цукиеми-но микото пытался предостеречь от ошибок. И что делал ты?

- Защищал Академию. Вел Хищников в бой! - горячо ответил он, поворачиваясь. О да, Хорхе был разозлен. И от этого его волосы казались живыми, будто змейками шевелились, а заколки звенели.

- Потому что ты Ямато, - усмехнулся Кимэй, повторяя всем давно известную истину. Ямато всегда хорошие командиры и хорошие воспитатели. - А он Бизен. Он мыслит по-другому. Не так, как ты. Впрочем, я зря стараюсь, ты ведь не слышишь меня. И не понимаешь, что школа - это прежде всего клетка, а Инстинкт - судьба, начертанная для ками Аматэрасу.

- Тс, - скривился Хорхе, отходя от Данте. - Уж лучше так, чем быть пустой бездушной оболочкой, которой ты являешься. - Он взглянул на своего отпрыска, видно решив на сегодня закончить этот бесполезный спор на тему, кто кому принадлежит. - Завтра пойдешь на занятия, хватит тебе прохлаждаться. Доктор ведь разрешает.

- Данте, тебе нужно попробовать поспать, - произнес Кимэй мягко, но строго. Удзумэ в ответ пожал плечами. Ну и как теперь спать после всего, что ему наговорил Хорхе про Акито? Данте не верилось, что братик бросил его раненого, но, к сожалению, он мало что помнил. При недостаточной подпитке Сейкатсу и физических повреждениях ками погружается в анабиоз… Такая глупая особенность организма!

Хорхе шагнул за дверь, оставив после себя шлейф звенящих, переливающихся звуков. Данте послушал их, найдя в них источник успокоения и восстановления душевного равновесия, а потом беспокойно пошевелился на своей койке и потер запястья. Родитель у него сильный и, не являясь представителем школы Сошу, силу свою физическую контролирует посредственно, вот и приобрели тонкие, по-девичьи хрупкие запястья несколько лиловых пятен, которые сразу же начали темнеть, а вскоре и болезненно желтеть, сходя прямо на глазах.

"Акито не мог так поступить", - Удзумэ упрямо тряхнул головой и попробовал сесть. Ему это удалось, может, не так легко и просто, как хотелось бы, но все же получилось. Данте на мгновение прикрыл глаза, собираясь с силами, и решил встать. Ноги бурно запротестовали, затряслись и подкосились, пришлось схватиться за железную дужку узкой больничной койки и зажмуриться, когда длинные когти полоснули ней, издавая поистине выворачивающий наизнанку звук.

"Хорхе лжет, - тем временем сознание Данте пыталось преуспеть на поприще самовнушения, но мешали, как обычно, сомнения. - Но он не лгал мне никогда. Он может недосказать, но соврать?"

Кто мог сказать, куда сейчас несло неугомонного Амэ-но-удзумэ-но микото, ведь Кимэй велел ему отдыхать? Может, из-за того, что он ощущал, что свихнется от собственных мыслей, если ничего не предпримет, а может, снова показалась натура Данте, которая никогда не позволяла подолгу оставаться на одном месте и всегда куда-то спешила.

Палата не была большой - Данте дошел до двери в пять шагов, тяжело привалился к стене, ощущая слабость. Но слабость эта казалась вызванной не раной и не потерей крови, а ти-но кей, которая напоминала каменную глыбу, придавившую все тело. Что такое кей, Данте уже знал. У них успела случиться вводная лекция по основам преобразования Сейкатсу. Вела ее ками по имени Азалия, которая больше походила на кактус, нежели на нежный цветок, коим была названа. Особа совершенно невзрачная, ничем не примечательная, да еще ярая приверженка традиций, о которых никто слыхать не слыхивал и видать не видывал. Данте подозревал, что даже Цукиеми о них понятия не имел никаких. А еще она носила отвратительные оранжевые шляпки, украшенные подвядшими цветами. В общем, интереса преподавательница в Удзумэ не вызывала никакого, несмотря на всю его любовь к женскому полу. Тем не менее, из этой лекции Данте сумел извлечь следующее: Азалия преподает этот предмет, теорию ультразвука и практику кехо с самого основания Академии; если они плохо будут знать основы преобразования Сейкатсу, то не смогут пользоваться ультразвуком и переходить в кехо; если они не будут уметь пользоваться ультразвуком, то при развитии высокой скорости станут врезаться во что попало. Ну, и последнее: кей - это преобразованная до нужного состояния Сейкатсу определенной стихии. И они будут учиться работать с ней на этих уроках.

Данте, отдохнув немного, дернул за ручку и выглянул в коридор. Здесь было светло и стерильно, как и во всех больницах, в которых ками бывал ранее, а еще совершенно пусто. Удзумэ хмыкнул и мелкими шажками вышел из своей палаты. Как ни странно, вскоре он расходился, и не нужно было прилагать титанические усилия, чтобы сделать очередной шаг.