Юрий Ижевчанин - Прелюдия: Империя

— Владетель, я умру от любви и горя! Я прошу тебя, сделай меня своей рабой, но спаси меня от самой себя!

Все замерли. А Тор почувствовал, что настало время безжалостно загнать последний гвоздь в гроб подобных поползновений.

— Если ты умрешь, мы с почетом похороним тебя, поскольку смерть гетеры от любви равна смерти воина на поле боя. — И тут Тор сделал шаг, который шокировал всех. Одна из дворянских девушек, Кранисса Хурриган, сколько он знал от жены, отличалась прилежностью, умом и добропорядочностью. Но Тор замечал ее тоскливые и безнадежные взгляды, обращенные в его сторону. Точно так же он замечал, что Кранисса моментально прятала эти взгляды, когда видела, что он обращает на нее внимание. Решение пришло по контрасту.

— Непорочная дева Кранисса. Чтобы показать, что я открыт для достойных, я зову тебя к себе на ложе сегодня и еще два дня, если ты сама этого желаешь и если твои родители и суженый не против.

Это было одно из старинных сеньориальных прав, но применявшееся весьма редко, поскольку отказ хотя бы одного из четырех заинтересованных лиц позорил сеньора. Отец девушки Хань Хурриган, который в свое время сыграл столь неблаговидную роль в истории женитьбы Тора, вышел вперед, поклонился и сказал:

— От себя и своей супруги я заявляю, что мы лишь польщены выбором сеньора. Суженого у Краниссы еще нет, но после этого я уверен, что отбою в женихах не будет, особенно если она понесет сына от тебя, Владетель.

— Я не смела надеяться, Владетель, — тихо пролепетала Кранисса. — Я никогда бы даже не намекнула.

— Именно поэтому ты и выбрана. — завершил Тор.

Гетера тем временем, полностью раздавленная, выскользнула из залы. Она понимала, что теперь ей уже никогда не стать Высокородной. Она ушла в свою комнатку в таверне, заперлась там и хотела уморить себя голодом и жаждой, но через пару дней не выдержала, заказала обед и вино и умчалась в столицу. Ее позор уже опередил ее. Через некоторое время она вынуждена была пройти обиднейшую церемонию деклассирования от полноправной до неполноправной и затем изгнания из цеха гетер, как опозорившей честь корпорации и не нашедшей в себе мужества умереть после этого.

Эсса испытывала тройные чувства. Она не могла не ликовать внутренне по поводу урока, преподнесенного не только этой наглой шлюшке-гетере, но и всем будущим охотницам. Она понимала, что последнее решение Тора является одновременно поощрением лучшей ученицы и постановкой точек над "i" в разговоре с гетерой. Но оставлять при себе Краниссу после такого она не могла, поскольку помимо своей воли кипела ревностью к ней: все-таки это была не крестьянка и то, что делал муж, не было долгом. Но решение нашлось, удовлетворяющее всем правилам чести и безвредное для совести. Эсса подарила Краниссе пару платьев из шерстяного шелка и послала ее, как лучшую из своих девушек, во фрейлины к королеве. Когда Кранисса уехала, хорошее настроение вернулось к Эссе. Кранисса, конечно же, в Колинстринну вернулась впоследствии лишь на несколько дней вместе со своим женихом.

А сам Тор наконец-то понял, в чем дело, почему у него иногда все-таки появлялись слабые отголоски любовного наслаждения. Отнесясь к Краниссе исключительно чутко и желая лишь того, чтобы ей было хорошо, полностью забыв о самом себе, он вдруг ощутил наслаждение. Теперь он мог получать его не как физическое, но лишь как отклик в своей душе другой души. А на духовном уровне, если у Краниссы и были какие-то грехи и нечистые страстишки, то Тору они не попадали: видимо, она отдавалась ему всей душой и всем телом, как Ангтун, и полное отрешение Тора от своих физических слабостей защитило его от грязи, которой, конечно же, было очень мало по сравнению с обычными душонками. Тор на третье утро с уверенностью благословил Краниссу, пожелав ей найти прекрасного мужа, вырастить со своим супругом достойных рыцарей и добродетельных красавиц. Он почувствовал, что тем самым он заодно излечил девушку от безнадежной страсти к нему и открыл ей дорогу к настоящей жизни.

Герцог Осс Эстрагон, командующий войском Зинтриссы, знал, что его победное шествие остановится, как только появится королевская армия Старквайи. Принц Атар лишь кусал его, как слепень, но серьезного вреда нанести не мог. Но когда Атар ушел, Эстрагон почувствовал, что армия Клингора приближается, и заранее разведал крепкие позиции под Кинсоном, где он мог бы отсиживаться и ждать благоприятного момента. Он, конечно, не такой дурак, чтобы выйти на открытый бой с прославленным принцем, тем более в тот момент, когда принц сам этого боя хочет. Поэтому армии остановились, стали лагерями верстах в семи друг от друга. Первое время принц Клингор каждый день выводил свое войско в поле и вызывал Эстрагона на бой. Затем он перешел к оскорблениям: послал ему письмо, в котором обозвал его трусом, и приложил к письму женское платье (в качестве издевательства исключительно дорогое, из шерстяного шелка) и косметику, завершив письмо тем, что он слышал, что платье Эстрагона протерлось на заднем месте от долгого сидения и поэтому принц шлет ему другое, достойное его платье. Эстрагон, естественно, посмеялся над письмом, хотя его рыцари даже собрали сходку перед шатром полководца, требуя отомстить за оскорбление. Эстрагон тогда нашел прекрасный ход. Он направил гонца к королю, сообщая в своем послании о том, как его оскорбили, и испрашивая повеления дать бой. Король недоуменно выслушал послание и сказал:

— Ничего не понимаю. Полководец сам решает, когда давать бой, когда уклоняться от него.

— Значит, герцог Эстрагон на самом деле не желает выходить в бой, но его рыцари требуют. Поэтому будет хорошо, если Твое Величество пришлет ему приказ обороняться и не выходить в бой до изменения военных обстоятельств, — сказал Сан Чуррасинг, советник короля.

— Так и сделаю, — ответил король и продиктовал краткое письмо.

"Мы, король Зинтриссы, довольны тем, как ты, герцог, противостоишь грозному сопернику. Но мы опасаемся, что, войдя в боевой азарт, ты решишь атаковать его. Помни о репутации принца Клингора и стойко обороняйся. Я запрещаю тебе атаковать его, пока ты с очевидностью не убедишься в изменении военных обстоятельств. Казни любого, кто нарушит этот приказ.

Король Зинтриссы Оннэу Аслир."

Когда этот номер не прошел, принц несколько поуспокоился, и чтобы чем-то занять себя, начал устраивать пирушки и оргии. Очень скоро все гетеры и большинство шлюх перебежали из лагеря Эстрагона в лагерь Клингора, чему Эстрагон был только рад.

Королю Красгору сообщили о том, что Клингор, отчаявшись вызвать Эстрагона на бой, пал духом и пьет вино. Король на это сказал: