Энн Бишоп - Королева Тьмы

Деймон почувствовал, что напряжение несколько ослабло. Он очень хотел видеться с отцом, но только не в Эбеновом Аскави. Он знал, что никогда больше не сможет ступить в Цитадель.

— У нашей семьи три графства в Демлане, — произнес между тем Сэйтан. — Я разделил их между вами. Деймон, тебе я оставляю Зал и все земли и титулы, которые к нему прилагаются. Люцивар, ты получишь землю, граничащую с Аскави. Остальным будете владеть вместе.

— Мне не нужна земля! — запротестовал эйрианец.

— Ты остаешься Верховным Князем Эбенового Риха, потому что люди хотят, чтобы ты и дальше им был. Но Деймонар, возможно, не захочет править, или же у тебя появятся другие сыновья или дочери, которые предпочтут другой образ жизни. Ты будешь заботиться об этих землях, потому что они принадлежали семье Са-Дьябло на протяжении тысячелетий. Это понятно?

— Да, сэр, — тихо отозвался Люцивар.

— А тебе? — спросил Повелитель, пристально глядя на своего второго сына.

— Да, сэр, — так же тихо отозвался тот.

Что ж, стало понятно, почему Сэйтан настоял на том, чтобы на протяжении последних двух месяцев объяснять ему всю подоплеку семейных дел. Он-то полагал, что таким образом отец пытается занять его и отвлечь от грустных мыслей.

Деймон был только рад работе, особенно когда узнал, что Сэйтан все это время помогал Джеффри выполнять куда более сложные задания. Он и Люцивар узнали о результатах, однако Деймон понимал, что не перенес бы процесса сбора нужных сведений.

Больше сорока процентов Крови в Террилле исчезло. Бесследно. Еще тридцать процентов были сломлены и вернулись к основам Ремесла. Кровь, оставшаяся в Королевстве, еще толком не оправилась от разрушений — и неожиданно обретенной свободы.

Деймон не стал спрашивать, что произошло с Александрой, Леланд и Филипом, а Сэйтан, в свою очередь, ничего не сказал. Или, если у него имелись эти сведения, сообщил их только Вильгельмине.

Цифры были почти такими же в Малом Террилле. Однако остальная часть Кэйлеера осталась нетронутой — кроме Иннеи. Карла сейчас пыталась вновь объединить свой народ и собрать двор. Порча, которую Доротея и Геката распространили в Крови, возможно, и была уничтожена, но шрамы остались.

За все нужно платить.

— А как насчет дома Джанелль в Магре? — спросил Люцивар.

Деймон покачал головой:

— Пусть там поселится Вильгельмина. Она уже решила обосноваться на Шэльте, к тому же…

— Дом был снят для Джанелль, — твердо произнес Сэйтан. — И останется ее домом. Если у тебя нет никаких возражений против того, чтобы ее сестра пожила там какое-то время, то пусть будет так.

Деймон отступил. Он тоже любил этот дом, очень, но не думал, что сможет когда-нибудь жить там. И до сих пор не мог понять, действительно ли Сэйтан верил в то, что Джанелль вернется, или же просто не хотел своими действиями выражать сомнение в этом. В конце концов, прошло уже два месяца без каких-либо новостей, если не считать повторяющиеся — и все столь же бессмысленные — уверения Терсы в том, что все будет хорошо.

— На этом все?

Он прочел невысказанную просьбу во взгляде Сэйтана.

— Я присоединюсь к тебе через минуту, — произнес Деймон, обращаясь к Люцивару, направившемуся к выходу.

Когда они остались одни, Повелитель осторожно произнес:

— Я знаю, как ты теперь относишься к Эбеновому Аскави.

Деймон не сдержался:

— Я искренне надеюсь, что ты будешь приходить сюда, отец, потому что ноги моей больше не будет в Цитадели.

Сэйтан мягко произнес:

— Боюсь, тебе придется отправиться туда в последний раз. Тебя хочет видеть Дрейка.

— Есссть кое-что, что я хочу показзать тебе, — произнесла Дрейка, отпирая дверь и пропуская его вперед.

Деймон вошел в огромную комнату, оказавшуюся портретной галереей. Дюжины и дюжины картин висели на стенах.

Сначала он увидел лишь одну. Последнюю.

Не в силах смотреть на него, Деймон повернулся к портрету спиной и начал последовательно изучать все остальные. Некоторые оказались очень, очень старыми, но все были написаны чрезвычайно искусно. Медленно двигаясь по комнате, он осознал, что на картинах были изображены все виды, представлявшие Кровь, — и на каждой персонаж был женского пола.

Добравшись до самой последней, он долго рассматривал портрет Джанелль, а затем взглянул на подпись. Дужэй. Ну разумеется.

Деймон повернулся и взглянул на Дрейку.

— Они вссе были мечтами во плоти, Княззь, — мягко произнесла Сенешаль. — Некоторые были сссоззданы лишшь одним видом мечтателей, другие ссстали мосстом. Эти и были Ведьмой.

— Но… — Деймон вновь посмотрел на портреты. — Я не вижу здесь портрета Кассандры.

— Она была ведьмой, носсившшей Черный Камень, Королевой Эбенового Ассскави. Но она не была Ведьмой. Она не была мечтой во плоти.

Деймон покачал головой:

— Ведьма носит Черный Камень. А она является Королевой, носящей Черный Камень.

— Нет. Это не вссегда ессть мечта, Деймон. Были ссспокойные мечтания и сссильные мечтания. Были Королевы и сссозздательницы песссен. — Она помолчала, ожидая. — Твоя мечта заключалассь в том, чтобы ссстать Конссортом Королевы Эбенового Асскави. Разве это не так?

Сердце Деймона начало гулко биться в груди.

— Я считал, это одно и то же. Я думал, между Ведьмой и Королевой Эбенового Аскави нет никакой разницы.

— А есссли есссть?

Слезы обожгли глаза.

— Если бы они были не одним и тем же, если бы мне пришлось выбирать между Королевой и Джанелль… Я бы никогда не пришел сюда. Извини меня, Дрейка.

Он хотел было развернуться и уйти, однако заметил легкий жест, удерживающий его. Можно было с легкостью уклониться, однако, зная, кто перед ним, Деймон не мог проявить подобного неуважения.

Ее древняя рука медленно опустилась на его руку и замерла.

— Королевы Эбенового Ассскави большше нет, — очень тихо прошипела она. — Но та, что есссть Сссердце Кэйлеера, та, что есссть Ведьма, живет.

— А я говорю, ты примешь доход, который я тебе назначил! — зарычал Сэйтан.

Они с Сюрреаль гуляли по одному из садов Зала. Повелитель наивно считал задачу, стоящую перед ним, совсем простой, способной немного занять его на то время, пока Деймон не вернется из Цитадели.

Сюрреаль взъярилась в ответ:

— Мне не нужны никакие деньги от тебя!

Он остановился и повернулся к ней:

— Так ты принадлежишь к нашей семье или нет?

Она подошла к Повелителю так близко, что едва не наступила ему на ногу.

— Да, я — член этой семьи, но…