Энтони Райан - Песнь крови

Ваэлин наметанным глазом смотрел, как противники крушили друг друга, ожидая неизбежного момента кризиса, когда ход битвы будет переломлен и начнут одолевать свои либо чужие. Он уже не раз видел, как это бывает: как люди атакуют друг друга с яростью, которой, казалось бы, нет предела, и вдруг поворачиваются и обращаются в бегство, словно некий первобытный инстинкт сообщает им о надвигающемся поражении. Но видя, как альпиранские конники в белых плащах продолжают рубиться с Бегущими Волками, невзирая на растущие потери, под непрекращающимся ливнем стрел, Ваэлин интуитивно понимал, что здесь внезапного бегства ждать не приходится. Эти люди были решительны, дисциплинированны и, насколько он мог судить, готовы биться насмерть, если потребуется. Полк уничтожил уже многих, но Волки по-прежнему были в меньшинстве, и альпиранцы принялись теснить их с правого фланга, где рота брата Иниша начинала проседать под давлением. Всадники пробивались сквозь давку и рубили измученных пехотинцев. Лучники Дентоса продолжали обстреливать врага, но вскоре стрелы у них иссякнут, а у альпиранцев людей еще достаточно.

Ваэлин снова оглянулся назад, но не увидел за дюнами никаких признаков подкрепления. «Если выживу – я, наверно, убью лорда Аль-Гестиана». Он обнажил меч, еще раз окинул взглядом поле битвы, увидел высокое знамя, развевающееся в центре толпы альпиранцев: серебряное колесо на голубом шелке. Ваэлин махнул рукой, привлекая внимание Френтиса, и указал мечом на знамя. Френтис кивнул, выхватил меч и отдал приказ своим людям следовать его примеру.

– Держись рядом! – приказал Ваэлин Джанрилу и пустил Плюя в галоп. Френтис и его разведчики мчались следом. Он провел их в обход дрогнувшей роты брата Иниша, стараясь держаться в стороне от боя, чтобы не оказаться втянутым в схватку раньше времени, потом резко завернул к беззащитному альпиранскому флангу. «Пятьдесят всадников против двух тысяч! Впрочем, и гадюка может убить вола, если попадет в нужную жилу».

Первый убитый им альпиранец был статный человек с угольно-черной кожей и ухоженной бородой, которая торчала наружу из-под подбородочного ремня шлема. То был великолепный всадник и хороший фехтовальщик, при приближении Ваэлина он ловко развернул скакуна и вскинул саблю в безупречном блоке. Клинок звездного серебра отрубил ему руку выше локтя. Плюй вздыбился, укусил альпиранского коня, стоптал соскользнувшего с седла всадника, из обрубка руки которого хлестала черная кровь. Ваэлин пришпорил коня, зарубил второго всадника: сперва рассек ему ногу, потом рубанул по лицу, и тот упал – челюсть у него висела отдельно от черепа, его крик превратился в беззвучное бульканье крови. На Ваэлина галопом налетел третий всадник, с копьем наперевес и лицом, побагровевшим от ярости и жажды крови. Ваэлин остановил Плюя, извернулся в седле, так что острие копья прошло мимо, разминувшись с ним на несколько дюймов, взмахнул мечом и разрубил шею несущемуся на него скакуну. Животное рухнуло, обливаясь кровью, всадник скатился с седла и вскочил на ноги, выхватив саблю. Плюй снова вскинулся на дыбы, ударил копытами, альпиранец рухнул, шлем у него отлетел в сторону.

Ваэлин приостановился и огляделся. Поблизости Френтис пронзал мечом спешенного альпиранца, а остальные конные разведчики прорубали себе путь сквозь толпу, хотя Ваэлин увидел среди побоища три трупа в синих плащах. Взглянув на роту брата Иниша, Ваэлин увидел, что ряды утвердились и выправились: наступление альпиранцев выдохлось.

Предупреждающий возглас Френтиса снова привлек его внимание к бою. Еще один альпиранец несся на него, вытянув саблю, а потом вдруг скатился с седла: ловко пущенная стрела полковых лучников, что стояли на дюнах, пронзила ему грудь. Однако конь убитого по-прежнему мчался вперед, с глазами, расширенными от ужаса, и с разгона врезался в бок Плюю, отчего оба они полетели на землю.

Плюй быстро поднялся на ноги, гневно храпя, лягая и кусая коня-обидчика, а потом помчался вдогонку за перепуганным животным, обратившимся в бегство. Ваэлину пришлось уворачиваться от решительных выпадов альпиранца на сером жеребце, отчаянно парируя удары, пока Френтис не вклинился между ними и не зарубил противника.

– Постой, брат! – крикнул он, перекрывая шум битвы, и остановился, чтобы спешиться. – Возьми моего коня!

– Оставайся в седле! – заорал в ответ Ваэлин, указывая на знамя в центре альпиранского войска. – Руби их!

– Но, брат!..

– Вперед!!!

Услышав непреклонный приказ, молодой брат, поколебавшись, ускакал прочь и стремительно скрылся в водовороте битвы.

Оглядевшись, Ваэлин увидел, что Джанрил тоже спешился: его конь лежал мертвым неподалеку. Нога у менестреля была разрублена, и он опирался на полковое знамя, неуклюже отмахиваясь мечом от всех альпиранцев, что оказывались поблизости. Ваэлин бросился к нему, уворачиваясь от копий, бросил метательный нож в лицо всаднику, который занес было саблю, чтобы зарубить менестреля, и всадник шарахнулся прочь со стальным дротиком, засевшим в щеке.

– Джанрил! – Ваэлин подхватил его прежде, чем тот упал, заметив меловую белизну кожи и мучительно исказившиеся черты.

– Прошу прощения, милорд, – сказал Джанрил. – Я езжу не так быстро, как вы…

Ваэлин отдернул его в сторону: на них ринулся альпиранец, и его копье пропахало землю. Ваэлин перерубил копье пополам, потом на обратном взмахе наполовину отрубил ногу всаднику, ухватил под уздцы его коня и заставил животное остановиться, в то время как его всадник с воплями рухнул наземь. Ваэлин, как мог, успокоил перепуганного коня и взгромоздил Джанрила ему на спину.

– Назад, на берег! – приказал он. – Найди сестру Гильму.

Он хлопнул коня по боку мечом плашмя, и они унеслись прочь сквозь сумятицу тел и металла. Менестрель угрожающе покачивался в седле.

Ваэлин схватил полковой штандарт и вонзил его в землю вертикально. Знамя захлопало на крепком утреннем бризе. «Оборона флага, – подумал он, насмешливо улыбаясь про себя. – Вот тебе и испытание схваткой!»

Ярдах в двадцати от него ряды альпиранцев внезапно смешались: люди отъезжали в сторону, в то время как всадник на великолепном белом скакуне продвигался вперед, махая саблей, чтобы ему освободили дорогу, и что-то командуя. Всадник был одет в белую эмалевую кирасу, украшенную вычурным золотым узором, напоминающим колесо на знамени, которое по-прежнему развевалось в гуще войска альпиранцев. Шлема на всаднике не было, и его бородатое, с оливковой кожей лицо застыло гневной маской. Как ни странно, бывшие вокруг люди стремились его удержать, один даже потянулся было схватить его коня за повод, но тут же отшатнулся с раболепной почтительностью: человек в белом доспехе свирепо рявкнул на него. Он легким галопом выехал вперед, на миг остановился, направил свою саблю на Ваэлина, бросая вызов, и, пришпорив коня, ринулся в атаку.