Ирина Котова - Королевская кровь

Тем не менее он иногда ощущал его робкое касание, но не смел греться, чтобы не поломать. Слишком мало энергии для того, чтобы насытить дракона.

Он стал различать оттенки и вкус огня. У старшей он был холодноват и тревожен, но горел с такой мощностью, что грел, как солнце, и хотелось расправить крылья и просто парить в нем, поднимаясь в небо. Напитавшиеся линии его ауры ночью светились так, что он мог бы работать маяком где-нибудь в гавани, и только полог невидимости спасал его от обнаружения. А у второй сильнейшей огонь был теплый, страстный, сильно напоенный мужской энергией, поэтому он старался не трогать его, хотя это было практически невозможно. И тогда, если он начинал дремать, в его сознание врывались горячие картины чужой близости, заставляющие его любящее женщин тело напрягаться и просить разрядки. Вторая, безусловно, была любима и счастлива. И муж ее был еще тем счастливчиком, получившим доступ к этому богатству.

А сейчас, когда начинало смеркаться, он терпеливо ждал брата, надеясь, что он не пропустит группу людей на крыше, и догадается остаться в небе. Там они и обменяются новостями, прежде чем Нории оправится отдыхать.

Марина

— Госпожа, лорд Лукас Кембритч просит о встрече.

Выдохнуть, закрыть глаза, успокоить вспыхнувшую белым светом под веками ярость.

— Спасибо, Мария. Я не принимаю.

Прошло несколько минут, и я с интересом прислушивалась к двум голосам за дверями гостиной моих покоев. Снова вошла Мария.

— Госпожа, простите меня, но он настаивает. Говорит, что усядется у порога и будет ждать вас там. Мне попросить телохранителей, чтобы его удалили из королевского крыла?

Ну кто бы сомневался, что он добьется своего. Он же всегда добивается.

— Проси войти, Мария. Затем сделай нам кофе и уйди.

— Хорошо, госпожа.

Я сидела в кресле у открытого окна, рядом с кофейным столиком, на котором свидетельницей моего пагубного пристрастия стояла красивая пепельница с некрасивыми окурками. Второе кресло стояло с другой стороны столика, так, что сидевшие располагались друг к другу вполоборота. Буквально несколько минут назад в этом кресле сидела Василинка, кормя Мартинку, пепельница же была безжалостно выставлена за окно, и я все переживала, что даже в проветренной комнате остается никотин, вредный младенцу. Розовая круглая племяшка, как маленький котенок, причмокивала, закатывая глазки с сытой поволокой, урчала и хрюкала, теребила ручкой бусы на груди сестры. И глядя на то, как склоняется и смотрит на нее Василина, мне, наверное, впервые в жизни захотелось взять в руки карандаш и бумагу и нарисовать их. Рисовать я умела — в школе нас учили. Но никогда не делала это для себя.

Хотя нет, лошадок своих я рисовала. Но это было давно.

И визит человека, которого я видеть не хотела, оторвал меня от карандашного наброска. Пусть это были лишь контуры, но эскиз дышал умиротворением, которого у меня в душе не было. Открылась дверь, раздались неровные, тяжелые шаги. Кажется, он подошел достаточно близко, потому что я почувствовала запах его табака и туалетной воды, но я упорно дорисовывала руки Василины, которые поддерживали малышку с такой лаской и силой, будто оберегая ее от всего мира.

— Спасибо, что согласились принять меня, леди Рудлог, — сказал он совсем близко, и пришлось поднять глаза. Выглядел он, как и в зале церемоний, неважно.

— Вы не оставили мне выбора, — сухо ответила я, переворачивая рисунок. — Было бы нелепо начинать наше пребывание здесь со скандала. Что за дело привело вас ко мне?

Он постоял, опираясь на трость.

— Можно мне сесть, моя госпожа?

Я почувствовала укол стыда, и чуть не передернула плечами, отгоняя это неуместное чувство.

— Садитесь. Вы как-то оробели, лорд Кембритч. Раньше вам не требовалось мое разрешение на ваши действия.

Он понял, что я не о разрешении сесть, потому что, опустившись в кресло, внимательно посмотрел на меня. И я ответила спокойным взглядом.

— Ваша сестра согласилась стать моей женой, Ваше Высочество.

— Поздравляю, — я так же в упор смотрела на него, и он не отводил взгляда. И снова, как в первую встречу, я с ужасом почувствовала, как мир сворачивается в свистящий пространственный тоннель, в котором есть только мы двое и бесконечное, быстро расширяющееся пространство между нами. Моргнула неловко, опустила голову, но сразу же подняла.

— Рада узнать, что ваши усилия не остались без достойного вознаграждения, лорд.

— Я работал не за вознаграждение, леди Рудлог. Конечно. Это было по велению души.

— Тем не менее, это приятный бонус, не так ли? «Меньше эмоций, Марина!»

— Это большая честь для меня и моей семьи, — почти равнодушно ответил он.

— Не сомневаюсь, лорд Кембритч. Так зачем вы пришли?

Зашла горничная с кофе, аккуратно расставила чашки, шоколад, сливки. Мы молчали, наблюдая за ней, и Люк постукивал пальцами по рукоятке трости. Звучало раздражающе. Наконец она присела в книксене и вышла, и я перевела взгляд на своего нежеланного собеседника.

— Вы курите здесь? — спросил он вместо ответа.

Я кивнула на пепельницу, сама потянулась за сигаретой.

— Не стесняйтесь.

И, проигнорировав протянутую зажигалку, сама прикурила, приводя мысли и чувства в порядок.

— Ее Высочество Ангелина высказала пожелание, чтобы я извинился перед вами. Так как я сам собирался это сделать, не счел возможным откладывать.

И зачем мне его извинения, если он вес равно не раскаивается? Или предполагается, что я поверю, что он поступил бы иначе? Спасибо, ему я уже верила.

— Вы заранее прощены, — холодно ответила я. — Можете не утруждаться. Мне уже объяснили, что вы действовали в интересах государства. Я обещаю, что не стану создавать вам проблем. А после свадьбы я уеду, так что вы будете избавлены от моего общества.

— Куда вы собираетесь? — он аккуратно стряхнул пепел, взял чашку, глотнул кофе, а я смотрела на его пальцы и вспоминала его руки на себе.

Я хотела ответить, что это не его дело. Но сказала другое:

— Ани любезно разрешила нам самим строить свою жизнь. Вернусь на работу, выучусь на врача. Это все, — я обвела взглядом гостиную, — не для меня. Мне нужна свобода.

Люк усмехнулся и стал похож на себя прежнего, живого.

— Я вас понимаю.

Помолчал, наблюдая, как я подношу к губам чашку с кофе.

— Мне бы хотелось, чтобы все было иначе, Марина.

Хрипловатый голос, разбивающий в прах всю броню моего самообладания. Видят Боги, мне стоило огромных усилий сдержать слезы.

— Сейчас об этом говорить поздно, лорд Кембритч. Тем более, — я постаралась улыбнуться с превосходством и уйти с опасной темы, — я получила с вас компенсацию. Прекрасная машина.