Андрей Смирнов - Безумная роща

Зашипела Гадюка, мужа которой в последней битве убил один из сыновей Алкара:

– Проклятье на твою голову, предатель! Ты привел нас сюда и втравил в свою войну, и прятался за нашими спинами, а сам, оказывается, в то время вел переговоры с Советом! Будь ты проклят!

Вторил ей Ауг:

– Милорд Мъяонель, почему вы не известили нас о том, что начали переговоры с Советом Лордов?

Сказал Мъяонель:

– Потому что я не знал, согласятся ли они вести переговоры, или нет. Но, поскольку такое согласие было высказано, я собрал вас и теперь предлагаю решить, принять ли нам предложение, сделанное Лордом Ирвейгом, или же продолжить войну. А что до ваших упреков, Леди Гадюка, то они несправедливы. Вспомните первую битву с Советом и исход ее. Вспомните также, кто одолел Ангела-Стража – хотя бы и ценой, которая едва не оказалась чрезмерной для всего Сущего. Да, я привел вас сюда. Я искренне скорблю о кончине вашего мужа, но вспомните – я не обещал вам ни безопасности, ни благополучного исхода предприятия. Давайте же решим все вместе, как поступить нам: продолжить войну или заключить мир?

Процедил Глаанест, и поддержала его Гадюка, и согласно склонил голову Ауг:

– Никакого мира! Мы достаточно сильны, чтобы одолеть их, а раз так – не следует упускать эту возможность. Враги не станут враз добрыми соседями, а значит – нужно уничтожить их раньше, чем они уничтожат нас!

Сказал Принц Каджей, взглянув на Мъяонеля:

– Хотя мне и не хочется противоречить тебе, наставник, но и я придерживаюсь такого же мнения.

Сказал им Мъяонель:

– До какой поры хотите продолжать войну? Хотите ли вы уничтожить всех Лордов Совета? Или также и всех учеников их? Или также и всех в Эссенлере, кто сочувствует им? Урожай ненависти, посеянный Келесайном и Тарнаалем, собран, но хотите ли вы засеять поле этими же семенами заново? Некоторые из нас потеряли в Эссенлере своих ближних, но ведь полегли и ближние тех, кто противостоял нам. Когда и кому следует остановиться? Ответьте мне, о вы, любители простых решений! Я – за заключение мира.

И поддержали его Аспид, Гюрза и Каскавелла. Относительно двух последних следует сказать, что хотя каждый из них в отдельности и рвался в бой, однако, думая друг о друге (а они в то время стали любовниками), они переставали любить войну. Ведь любовники не терпят никаких помех, а война – из числа помех не самых незначительных.

Сказал Мъяонель:

– Четверо на четверо. Что ж, среди нас есть еще один, чье мнение пока нам неизвестно. Что скажешь, князь Кемерлин? Твое слово решит исход собрания.

Сказал Кемерлин:

– Я лучше, чем кто-либо из вас, знаком с ненавистью. Ибо я – дроу, и многим из вас известна история моего народа. Я не скажу, что война – всегда бесплодна, и что худой мир лучше доброй ссоры – нет, я не скажу так. Однако, продолжать войну в то время, когда можно закончить ее с честью – значит позорить себя. Поэтому в этом споре я принимаю сторону Хозяина Рощи.

Но презрительно бросил Глаанест:

– С каких пор мнения вассалов и слуг стали решать дела на нашем совете? Если ты, милорд Мъяонель, желаешь, чтобы один из твоих рабов присутствовал здесь – твоя воля, но кто дал ему равный голос на нашем совете?

Кемерлин побледнел, но ничего не сказал, а Мъяонель обратился к Глаанесту. Последний же, увидев, что глаза вождя изменились, поспешно отвел взгляд.

Сказал Мъяонель:

– Кемерлин – не слуга мне, но друг и союзник. Запомни, Глаанест – если в ответ на твое оскорбление кто-либо из дроу вызовет тебя на поединок, не думай, что с помощью Силы легко справишься с ним. Ибо моя Сила хранит их, и легко поглотит твою.

Сказал Глаанест:

– Я не хотел никого оскорбить и еще менее хотел ссориться с тобой, Владыка Бреда. Однако, Кемерлин – дроу, а не Лорд и не может голосовать наравне с нами.

Сказал Мъяонель:

– Он – равен нам, и свободен в своих поступках также, как и мы. А что до того, что он не является Лордом, то мне придется напомнить тебе, Глаанест, что ты сам, хотя и обладаешь частью Силы, и по могуществу своему равен другим Лордам, тем не менее, все же не являешься Обладающим. К тому же, – продолжил он, – я, как ваш предводитель, имею более одного голоса в подобных спорах – то есть в случаях когда то или иное решение вообще выносится на обсуждение. Поэтому даже и без голоса Кемерлина мы прекращаем военные действия и заключаем с Советом мир.

И хотя далеко не все были довольны таким итогом, никто более не возражал Хозяину Рощи, ибо тон его последних слов не предполагал ни возражений, ни возможности дальнейших дебатов.

Ирвейг возвратился в замок Джордмонда-Законника и вскоре Обладающие встретились у Клятвенной Скалы, чтобы заключить договор. Впрочем, ту скалу назовут Клятвенной как раз после сего собрания, а до того она была просто высоким белым камнем. Когда же клятву нарушили (а как произошло это, будет поведано ниже), каменная вершина раскололась надворе Располагалась скала на ничейных землях на равном расстоянии от Безумной Рощи и Дворца Справедливости.

И принесли Лорды взаимные клятвы, и клялись прекратить вражду и не начинать ее снова. О, если б знали они тогда, как легко будут нарушены все благие обещания!

Вот эти клятвы:

Восседающие в Совете признавали за Мъяонелем и его союзниками право на все земли, что были уже захвачены – при условии, что новых захватов не произойдет.

Мъяонель и спутники его, в свою очередь, обещали ограничится этими землями и не посягать на новые.

Обещали Лорды друг другу не мстить за то, что было между ними прежде и не нападать самим, удерживать от вражды своих слуг и не оказывать помощи тем союзникам или вассалам, которые не примут этого договора или начнут новое кровопролитие.

И скрепили Лорды свои слова Клятвами Силы. После того, как и было оговорено, возвратил Мъяонель всех пленников, которые еще оставались у него.

Закричал тогда Архайн:

– Где мой сын?!

Сказал Мъяонель:

– Я не могу вернуть его, ибо я не брал его в плен. Комет мертв.

– Ложь!

– Спросите у своих ближних, милорд, они подтвердят мои слова – ответил Мъяонель.

И когда Имрадим и Данира рассказали Архайну о том, как погиб Комет, горько пожалел Архайн о принесенной им клятве.

Сказал Хозяин Железной Башни (и казалось ему, что слова клятвы жгут ему язык и нёбо):

– Будь ты проклят, убийца! Если бы не обещание, которое ты ложью и хитростью выманил у нас, всего Царства Безумия не хватило бы, чтобы спрятать тебя от меня!

– Ложью и хитростью? – Усмехнулся Мъяонель. – Да ты, старик, еще более безумен, чем я. А что до Царства Безумия – что ж, приходи в это Царство, и я с удовольствием поиграю там с тобой в прятки.