Dagome iudex: трилогия - Збигнев Ненацкий

— Все для тебя сделаю, так как желаю тебя иметь исключительно для себя, — ответил тот.

В тот день в маленькой вёске под лесом они сменяли одного коня на хлеб из ржи и на жирного каплуна. То же самое сделали они и на следующий день, поменяв на еду второго коня. Когда же очутились они над рекой Вартой, Куи нарубил мечом много камыша, привязал его к конским животам, и так переплыли они реку в месте, которое выглядело самым мелким. С тех пор Куи направлялся на юг через громадную пущу, стремясь к граду Калисия. В какой-то вёске они поменяли оружие убитых воинов на пищу, но на сей раз после обмена за ними пошла погоня местных людей, захотевших их ограбить. Только лошади Хельгунды и Куи были отдохнувшими и более быстрыми — самых быстрых лошадей выбрал Куи, когда готовился исполнить приказ Пестователя. И они сбежали, сумели провести лошадей по дну небольшого ручья, тем самым затирая за собой следы. С тех пор днем ехали они медленно и осторожно, объезжая поселения, по причине чего дорога для них сделалась более длинной. Лишь на третий день неожиданно увидали они перед собой всадника, вооруженного мечом, щитом и копьем, в железной кольчуге и в куполообразном шлеме, изготовленном из четырех кусков металла. Когда направил он своего коня в галоп, чтобы атаковать Хельгунду и Куи, конь княжны испугался, сбросил женщину с себя, после чего попал в яму и сломал ногу. Куи убил нападавшего, только вот конь его сбежал в лес.

Той ночью, наевшись жареного мяса добитого коня Хельгунды, Куи, как обычно, силой хотел взять княжну. И, как обычно, защищаясь перед ним, держала та нож в руке. Не боялся этого ножа Куи, поскольку знал, что это всего лишь такая любовная игра. Весьма удивился он, правда, ненадолго, когда нож вонзился ему в грудь. Ведь гораздо сильнее его самого, возжелала Хельгунда его коня, единственного, который у них остался. Утром забралась он в одиночку на холм и с его вершины увидала широко разлившуюся реку, а на берегу: валы, палисады и башни града-крепости. Знала она, что град этот должен быть Калисией. Женщина была уверена в том, что, переодетая в мужскую одежду, безопасно въедет она во врата и доберется до властителя. Куи оказался ненужным. Она запомнила его слова, что хотел бы иметь ее только лишь для себя, причем — навсегда. А ничего Хельгунда не боялась, как именно таких вот слов.

Через несколько дней Зифика, во главе трех сотен своих савроматских всадников и двух сотен щитников, взятых из Крушвиц, вступила в Гнездо, а в ее сторону, окруженный бесчисленными факелами, вышел Пестователь и тожественно провел в комнату, которую до сих пор занимала княжна Хельгунда.

После чего Даго вызвал к себе Спицимира:

— Выгнал ли ты уже карлицу по имени Милка?

— Да, господин. Она находится в Спицимире, который вновь стал моим староством, — ответил тот. Заметив, что Спицимир желает сказать что-то еще, Даго кивнул, дав тому разрешение говорить. — Получил я известие, что княжна Хельгунда безопасно добралась до Калисии. Повелитель Ибраим желает отослать ее Караку.

Очень внимательно глядел Спицимир в лицо Жаго, только у повелителя не дрогнула хотя бы века, не пошевелил он губами, не пошевелился у него под кожей хотя бы один мускул.

Совершенно безразличным тоном сказал Даго:

— Разве не приказал я тебе, Спицимир, отрубить голову Хельгунде?

— Я так и сделал, господин.

— Разве не приказал я тебе, Спицимир, отдать ее под мечи моих воинов?

— Так и произошло, господин. Ее тело порубили и бросили его в озеро.

— Кто же, в таком случае, находится в Калисии, если, как сам говоришь, ты исполнил мои приказы?

— Это какая-то лже-Хельгунда, господин.

— И я так считаю, Спицимир. В Калисии находится некая лже-Хельгунда, которую повелитель Калисии, Ибраим, нашел лишь затем, что желает он войны с нами. Как хорошо, что приказал я войску встать лагерем над Просной. Если Ибраим не выдаст нам этой лже-Хельгунды, от Калисии я оставлю только сгоревшие бревна. Ибо не будет в моем краю никаких Вольных Городов, что жиреют на торговле. Гнездо же станет новой Калисией.

После того разослал Даго приказы своим войскам и войскам Дунинов и Лебедей, жалуясь на неправоту жителей Калисии, которые придумали некую лже-Хельгунду, чтобы вызвать среди полян новые внутренние дрязги. Ведь не сам он, Пестователь, рубил мечом тело Хельгунды, а делали это десятки его воинов. Так что теперь пускай они или поклонятся воскресшей княжне, либо же покарают калисян за их обман.

— А если Ибраим не выдаст нам лже-Хкльгунду, так как перед тем отошлет ее Караку? — спросил Спицимир.

— Тем лучше, Спицимир, тем лучше. Ведь тогда у меня будет полное право сжечь этот город. Каждой ночью снились мне богатства Калисии, каждой ночью страдал я от того, что вся торговля идет через Калисию, а не через Гнездо. Еще подумал я, что если пожелает кто-то сбежать из-под моей власти к князю Караку, легче всего ему будет это делать через Калисию.

— Ну а Карак, господин?

— Сегодня получил я известие от канцлера Херима, что князь Карак захватил Каррадонон, выбил всех богачей и послушных им воинов. Добытый собой город приказал он назвать Караков. Много пройдет времени, прежде чем сможет он выступить против нас, так нужно будет ему одних богачей заменить другими. Не может вести он войн без командиров. Дунины и Лебеди уже под Калисией. Вскоре и я отправлюсь туда с Зификой.

— С королевой Зификой, — сказал Спицимир.

— Прочь! — поднял голос на него Даго и указал на дверь.

Зифика всего лишь два раза позволила Даго войти к себе в ложе. Всякий раз лежала она под ним неподвижно, словно неживая, пока не наполнил он ее своим семенем. Перед третьей ночью предупредила она его, чтобы больше к ней не приходил, ибо чувствует она себя беременной.

— Так рано? — удивился Даго. — Ведь всего три месяца прошло с нашей свадьбы.

— Женщина знает, когда в ней проклевывается новая жизнь, — ответила та. — Возьми себе какую-нибудь наложницу, поскольку савроматская женщина, будучи беременной, мужчин не принимает. А теперь, поскольку в последний раз лежим мы рядом в ложе, скажи мне, насколько правдивы секретные известия, будто бы ты полюбил княжну Хельгунду.

— И княжну, и ее сына Аслака порубили на куски десятки моих воинов…

— А она, целая и здоровая, очутилась в Калисии.

— То всего лишь лже-Хельгунда, Зифика. Или то результат чар? Так или иначе, но Калисия мне за эти чары