Руслан Михайлов - Изгой. Трилогия

Часовой молча кивнул и страдальчески поморщился. Похоже, что Трезий удерживает себя от потери сознания лишь неимоверным усилием воли. Скомкав рубашку в плотный комок, я отвел ладони Трезия в стороны и приложил ее к широкой, но неглубокой ране.

– К‑когда он меня ударил, я потерял с‑сознание, – продолжал говорить воин. – Очнулся от грохота работающей лебедки. Д‑дополз до рога и поднял т‑тревогу. П‑простите, г‑господин. Подвел я вас…

– Ты все сделал правильно, – успокоил я его. – Молодец!

– Кто нес стражу вместе с тобой, Трезий? – вмешался здоровяк. – Имя?

– Рыжий… рыжий Л‑лени…

– Лени?! – повторил я и, вскочив на ноги словно ужаленный, в замешательстве запустил пальцы в отросшие волосы.

Теперь у меня окончательно все перемешалось в голове. Я мог ожидать чего‑нибудь от гномов, от Аллариссы, в конце концов, но уж никак не от рыжего Лени – в этом вечно веселом и неунывающем воине я всегда был уверен, как в самом себе. Как же так?

Не ощущая холода, я подошел к краю стены и вперил взгляд в далекий огонек факела. За моей спиной Рикар отдал несколько отрывистых приказов, и люди засуетились – раненого часового подхватили на руки и спешно понесли к ведущей во двор лестнице, еще несколько человек кинулись к новому подъемнику, чтобы проверить находящихся на вершине Подковы часовых. Остальные воины медленно покидали стену – штурма не предвиделось. Хотя меня это не радовало – такие вот наполовину ложные тревоги выматывают людей как физически, так и морально. Если так пойдет и дальше, то наша боеспособность резко упадет.

Рядом со мной возник, словно ниоткуда, Литас, накинул мне на плечи толстое одеяло и в свою очередь всмотрелся в темнеющее ущелье.

– Спасибо, – машинально поблагодарил я и добавил: – Литас… кликни‑ка отца Флатиса, да поживее. Что‑то тут неладно. И скажи кому‑нибудь, пусть принесут мои сапоги.

– Да, господин.

Литас, скользя по ледяной изморози, поспешил к лестнице, а я развернулся к Рикару и распорядился:

– Рикар, оставь на стене десяток воинов. Остальных отправляй в пещеру. Доспехи никому не снимать, и вообще, пусть будут наготове. Дело нечисто.

Здоровяк молча кивнул и тут же начал отдавать отрывистые распоряжения.

Вновь взглянув на мерцающий огонек далекого факела, я убедился, что он не исчез. Лени все еще был в ущелье и, похоже, неподвижно стоял на месте. Хотя нет… Вглядевшись получше, я недоуменно моргнул: казалось, что рыжий Лени топтался на месте – несколько шагов к выходу из ущелья, а затем столько же шагов обратно к стене.

Сверху донесся протяжный окрик. Подняв лицо вверх, я с облегчением увидел два ярких огня на вершине Подковы. Часовые были на месте и подавали условный знак, что у них все в порядке. Хорошо.

Вскоре суматоха на стене улеглась, лишние факелы и костры погасли. Большая часть людей ушли в пещеру. На стене остался лишь смешанный десяток воинов из людей и гномов, настороженно смотрящих в глубины скалистого ущелья.

Еще через минуту на стену доставили наспех одетого священника – два дюжих воина, заботливо поддерживая старика за плечи, торопливо подвели его ко мне.

– Что случилось, сын мой, – никак не выказывая неудовольствия от подобного обращения, спросил святой отец. – Шурды?

– Сам не пойму, святой отец, – покачал я головой и ткнул пальцем в ущелье. – Чертовщина какая‑то. Лени вырубил часового и покинул пост. Сейчас он в ущелье. Видите свет факела? Там, где ущелье изгибается в сторону.

– Вижу, – прищурившись, кивнул старик.

– Сам Лени уйти не мог, – пояснил я. – Равно как и предать меня. Возможно, тут замешана магия, а тогда это уже по вашей части.

– Ты прав, Корис, – кивнул священник, поводя головой по сторонам и словно принюхиваясь. – Здесь замешана магия. Черная магия шурдов. Все ущелье пропитано эманациями этой мерзости.

– Так… – протянул я. Такого четкого ответа я никак не ожидал.

В глубине души я надеялся, что рыжий Лени просто во власти временного помешательства. Не выдержал напряжения последних дней, изнурительной работы, вот и слетел с катушек. Но после категоричных слов священника эту версию пришлось отбросить и забыть. Черная магия шурдов. А шурды пользуются лишь одной магией – некромантией.

– Святой отец… но как шурдам удалось попасть на стену, – недоумевая, спросил я. – Как вообще им удалось незаметно подобраться к стене? Повсюду часовые!

– Шурдов не было на стене, сын мой, – отмахнулся священник и сделал несколько шагов к краю стены. – Не забывай – я провел церковный ритуал со священным цветком Рамены. Обряд освящения для стены. Ежели какая нечисть даже прикоснется к защитной стене, я об этом тотчас узнаю.

– Ясно… что ничего не ясно, – буркнул я. – И что сейчас?

– Сейчас просто помолчи немного, сын мой, – мне нужна толика времени, чтобы понять, что именно случилось.

– Э… Понял. Уже молчу, святой отец, – ответил я, нисколько не обижаясь на резкую отповедь.

Сделав шаг в сторону, я переступил заледеневшими ногами и повертел головой по сторонам в поисках костра. Пылающий костер обнаружился в десятке шагов от меня, и я поспешил туда. Добравшись до пышущего жаром огня, я плюхнулся на лежащее рядом бревно и протянул ноги к костру, с трудом удерживаясь от того, чтобы не засунуть пятки поглубже в раскаленные угли. Где‑то наверху натужно скрипела лебедка подъемника – Рикар решил проверить часовых на вершине и заодно сменить их.

– Возьмите, господин, – вернувшийся Литас сунул мне в руки сапоги и вновь убежал.

Подержав ноги еще пару минут рядом с огнем, я наспех обулся и поднялся.

Священник стоял на том же месте, где я его оставил, – у самого края стены, и по‑прежнему смотрел в глубину ущелья, скрестив руки на груди.

Подойдя к нему, я помолчал, но видя, что священник не собирается просвещать меня, не выдержал и спросил:

– Святой отец, долго смотреть будем? У меня здесь десяток воинов наготове – спустимся и заберем Лени обратно в форт. Я не собираюсь оставлять своего человека в ущелье и ждать, пока он окончательно исчезнет из виду.

– Благое намерение, сын мой, – спокойно кивнул отец Флатис. – Благое… но не нужное.

– Почему? – задал я логичный вопрос, с трудом сдерживая злобный рык. Святой отец Флатис в своем любимом амплуа – вроде бы и отвечает, но все как‑то недосказанно.

– Взгляни на огонь факела, сын мой, – ответил старик и вытянул палец к ущелью. – Лени не уходит из ущелья. Напротив – он возвращается обратно к стене. И возвращается быстро, словно бежит изо всех сил.