Елена Лобанова - Предел

Когда Благородный Крист обошел дев и встал перед ними с мечом, свиной головой с железными клыками и в старом шелковом халате, никто не усомнился в серьезности его намерений:

— Каждый, кто посмеет оскорбить мою Дочь, будет похоронен в свинарнике!

А гномы и не собирались оскорблять. Рыжебородый Мастер Бройд, выполз из седла и, не меняя положения растопыренных ног — прикипел, видимо за время скачки, — пошел вперед с распростертыми объятиями. Родная кровь, она даже через горы пробивается, вытачивая их, как вода, по капле. А тут такое прекрасное вместилище этой самой крови. Глава клана Секиры и Кирки был счастлив вдвойне. Во-первых — дочь. Это редкое счастье в любом семействе. Во-вторых, до невозможности, до спертого гномского дыхания красивая. Да за такую восхитительную красоту должны передраться насмерть все кланы. То-то сопровождающие (даже женатые) бороды тискают. А что дальше будет… Нет, гномы не уважают картины и портреты. Но выложить этот несравненный образ из камня смогут многие. И будут. Можно даже простить Кербену. За такое — аж раза два. Ничего человеческого! Выносила, как кобыла айшака! Но красота-то какая! Хоть вторую секиру дари.

Отец и дочь стукнулись, обнимаясь. Мастер, стальными накладками на кожаной куртке, его дитя своей несравненной кирасой. Рыжие косы сплелись с рыжей бородой и усами.

Пелли опустила свое оружие: тяжеленный с окованными углами фолиант.

Потом изъявляли взаимное почтение. Крист Руалон пытался вывернуть язык должным образом. Благо гномы показали, как это надо делать. Но сам он не умел говорить такие длинные восхвалительные речи. Поэтому пригласил всех за стол.

Конюх, неумело заменявший Сульса, не мог похвастать знанием всех тонкостей этикета при подаче напитков гостям. Но после первого бочонка его просто прогнали. Гномы вполне привыкли сами себя обслуживать. И несчастному попечителю овса и стойла достались, по праву и должности, двенадцать айшаков. Поэтому приятный вечер в семейном кругу имел и зрелищную часть — «Айшаки травят конюха». Человек почти победил, забравшись на крышу конюшни и грязно ругаясь.

Потом обсуждали Замок. Даже залезли на башню. Два особо смелых гнома рискнули костями ради Прекрасной Вайолы. Обошлось без смертельного исхода. Для гномов. Башня просыпалась внутрь. Планы перестройки, а точнее совсем новой постройки, обсуждали вместе с Пеллиэ. Воительница, снявшая доспех, облаченная в «боевую юбку» доконала и без того потрясенных её красотой гномов. Она представила подругу, как сестру двух эльфийских Принцев.

Поначалу гномы скривились. Но когда Пеллиэ начала цитировать наизусть сочинения мастера Свейда, а особенно, когда стала доказывать, что известковый раствор пусть и схватывается дольше, но зато и гарантирует качество… Мастер Бройд понял: Единый Создатель бесконечен в своей милости, и у его дочери могла быть только такая — высокообразованная, понимающая суть камня подруга. Высокого рода, кстати. Даже эльфов заочно простили. За то, что они вообще есть. В конце концов, это — друзья дочери. Окончательное и убийственное впечатление произвел рассказ о бое с разбойниками. Мастер Бройд пустил слезу в бороду. Его отважное, прекрасное дитя сполна подтвердило славу клана — лично прикончила двоих лиходеев и живописала схватку с присущей клану утробно-рычащей яростью. Её Приемного Отца следовало отблагодарить сходно тому, что он совершил.

Крист Руалон помнил свое вступление в клан гномов с трудом. Мастера долго пытались выяснить, мастером чего именно является сам Нофер. Без этого — никак. «Истинный ужас» оказался творениями Сульса. «Коварный Замок» — просто работой дождей и ветра. И тогда Благородный Крист принес варенье. «Мастер Прозрачной Патоки», единственный, когда либо существовавший, торжественно был посвящен. Потом был холодный компресс на голову «Мастера». Потом — всеобщее веселье.

Пелли попыталась соотнести прибытие гномов со своей собственной судьбой. Получилось. Скоро, совсем скоро её зеленоглазый прекрасный брат или приедет, или пришлет письмо. И она сможет его прочитать. И что-то подсказывало ей — пора в дорогу. А милая Вайола с полного согласия двух отцов подарила ей замечательную книгу: «Различные способы…» насовсем. Жизнь готовилась снова сорваться, как водопад с вершины — стремительно, неотвратимо. И она радовалась этому. Ну, не сидеть же всю жизнь в чужом Замке…

Шесть длинногривых, прекрасно ухоженных кобыл удалялись по Тайному проходу. Айшак был горд своим табуном. Несколько мешала его далеко идущим планам эта, держащая его странной песней, «жеребая кобылка». Но, ничего, стоит только подождать…

Элермэ взяла с собой не только Айшака. Разве могла она оставить всех, приведенных танцующих лошадей? Никогда. Трагедии — трагедиями, а подопечных бросать нельзя. И пусть эти Темные удивляются. Две серые кобылы, идущие первыми, осторожно ощупали камни ступеней и уверенно пошли вниз, подчиняясь песне. И лошадей покупать не придется. Милый Нэрьо, кажется, забыл, что его сестра никогда не отправляется в путь одна. И не уходит — тоже. И пусть под горами от Песни остается только звук и никакой Силы, но и этого хватит.

Ар Туэль и Ар Нитэль опять пели. Звуки неслись и множились. Бочка наполовину опустела. В песню вплетался стук копыт, доносящийся издалека, на грани слышимости. Разведчики все поняли правильно: навстречу идет отряд. Они везут золото для Барза. Не понятно, почему на повозке или верхом? Триста двадцать золотом и один бы унес. Золото, действительно несли только двое. Но к перестуку копыт они не имели никакого отношения.

В этот «вечер» Старший Разведчик торжественно записал:

«А неплохо идем! Сегодня Гарнис катал меня на тележке. Понравилось. Завтра я покатаю. Почти все съели. Поняли разницу между едой и закуской. Чего и всем желаем. Даэрос, даешь еще коридоры. Хочу летать!».

В Зале Совета было не слишком тихо, но и не очень громко. Прощались.

Далиес Аль Арвиль, только недавно поцеловавший на прощание дочь, теперь расставался с племянниками. С одним из них даже толком не познакомился.

Нарвис Аль Арвиль провожал и племянника и сына. На подвиг. Это же не шутки — такая авантюра.

Аль Манриль с Исильмэ выглядели странной парой. Но не потому, что он был Светлый, а она — Темная. Просто Морнин, как мужчина, взял на себя все тяготы. Тяготы выражались в мешках, сумках и баулах. Один только мешок с резными камнями чего стоил. Груженый эльф, это — далеко не рядовое зрелище. Правильнее сказать — вьючный.

В конце концов, не навсегда же! Нэрнис принесет письма. Потом. А там… может и в гости проводит.