Глен Кук - Смертельная ртутная ложь. Жалкие свинцовые божки
— Сказать по правде, я еще не встречал богов-мыслителей.
— Гаррет, ты умница. Когда захочешь.
— Ага. Был бы умницей, не бегал бы за всякими рыжими девками. Все, я готов. Сейчас засну прямо здесь.
— Подожди.
— Перестань надо мной издеваться.
—: Та рыжеволосая женщина-оборотень. Адет. Она выбивается из общей схемы.
— Я тебе уже объяснил. Она меня во все это втянула и бросила. Правда, разочек навестила, когда я сидел у годоротов. По-моему, то была она. Еще я видел ее в Призрачном Кругу. Потолкуй лучше с Кэт. Эта девушка знает об Адет что-то такое, о чем мне сообщить не пожелала. — Я настолько устал, что даже не посмотрел на Кэт. — Все, меня нет. Скажи Дину, он может делать с нашими гостями все, что ему заблагорассудится.
Пиво, едва ли не самый чудесный напиток на свете, лишило меня последних сил.
В коридоре я встретил Дина. Забрал у него тарелку с сосиской и вкратце изложил все, о чем говорил Покойнику.
Заснул я даже до того, как моя голова коснулась подушки.
56
Я рухнул в колодец сновидений и полетел вниз со скоростью, которой раньше без посторонней помощи (когда мне доставалось по башке) достичь не мог. Колодец превратился в туннель, в дальнем конце которого меня поджидала роскошная женщина, буквально лучащаяся красотой. Она протянула руку, заканчивавшуюся острыми когтями, подставила для поцелуя зеленые губы. Из ее волос подмигнула змея.
— Не сейчас, Мэгги.
Она улыбнулась. Хотя света не было, у нее во рту сверкнул клык. По-прежнему улыбаясь, она притронулась к моей щеке, провела по ней когтем. Потекла кровь. Только теперь я сообразил, что замерз, что в этом месте чертовски холодно.
Магодор потянула меня за локоть. Молча; слова тут не имели силы. Мы подошли к огромному утесу, у подножия которого плескалось широкое черное озеро; на дальнем берегу озера располагался город, по сравнению с которым Танфер выглядел убогой деревушкой. В городе, как и повсюду, несмотря на то, что в небе находились одновременно солнце и три луны, царил мрак.
Некие существа плавали в озере, ползали по земле, летали по небу (кстати сказать, было так холодно, что воздух весь вымерз). Человеческому глазу они казались ожившими кошмарами. Эти существа питались лишь холодным светом звезд, для них не имели никакого смысла такие понятия, как надежда, отчаяние, радость и все остальное. Древние, едва ли не как само время, они на протяжении тысячелетий стремились вырваться из своей ледяной темницы. Злыми в нашем понимании они не были. Обвинять их в ненависти к людям — все равно что приписывать дурные намерения землетрясению, наводнению или урагану. Зла в них было не больше, чем в пахаре, чей плуг разрушает норы кроликов и полевок и кротовьи туннели.
Тем не менее они томились в застенке. Некто решил изолировать их от радостей бытия. На веки веков.
Над поверхностью озера, вода в котором была густой, как смола, появилось нечто. Поскольку света не было, как следует рассмотреть это нечто я не смог, чему, признаюсь, ни капельки не огорчился. Такую жуть только рассматривать.
Возможно, кто-то побывал здесь до меня, в наркотических грезах. Иначе как объяснить те истории о непередаваемом ужасе, непроизносимых именах и прочей дребедени (правда, я полагаю, что рассказчики намеренно преувеличивают, чтобы заинтриговать слушателей).
Твердо знаю одно: жить в таком месте я бы ни за что не согласился.
Из тьмы возникла серебрящаяся рука, с бледной, как у утопленника, кожей. Ухватилась за край балкона, на котором стояли мы с Магодор. Затем появился хозяин руки — труп с бездонными колодцами мрака вместо глаз. Он подтягивался до тех пор, пока его рот не оказался на одном уровне с полом балкона. Лицо трупа было перекошено гримасой отчаяния, поэтому я не сразу узнал Отца Всего Сущего, Жнеца Душ, Владыку Повешенных и так далее. То бишь Имара, Главного Пинателя Задниц.
Вторую руку он протянул к Магодор Разрушительнице, Карательнице и все такое прочее, Старшему Помощнику Главного Пинателя Задниц.
Магодор наступила ему на пальцы. Потом ударила ногой в лицо. Вот и рассуждай после этого об уважении к начальству. Не издав ни звука, Имар рухнул в озеро.
Я двинулся вверх по туннелю. Магодор какое-то время шла рядом, улыбаясь так, словно мы возвращались домой со свидания. Она была настолько возбуждена, что непрерывно меняла облик — стараясь, впрочем, не особенно далеко отходить от человеческого.
Наверно, мы тоже как-то на них действуем.
А что, это мысль. Тогда сразу становится понятно, почему они не столь всемогущи, какими желают казаться.
Я вынырнул из туннеля в нормальный человеческий сон, который, к несчастью, длился гораздо меньше, чем мне хотелось.
Какой сюрприз!
57
Проснувшись, я почувствовал себя сбитым с толку. Голова болела, хотя накануне я не пил. С улицы доносился гвалт. С ума сойти! В такую рань, когда все порядочные разумные существа еще спят.
Кажется, это уже было. Может, я сплю и мне снится, что я сплю?
Тот же самый гвалт. Те же самые кретины пытались устроить ту же самую заварушку.
Я со стоном поднялся. Ну и воображение у меня: даже во сне ухитрился заработать свежие синяки.
Бедные мои глазки… Я чуть отодвинул штору. Ай! Этим утром в костер солнца явно подбросили хвороста; вдобавок на небе — ни облачка. Я попятился, дождался, пока глаза перестанут слезиться, и вновь выглянул на улицу.
Точно. Компания старых идиотов, которые маются от безделья. И развлечения ради напрашиваются на неприятности.
На противоположной стороне улицы, на том же самом месте, что и раньше, стояла рыжеволосая красотка. И пристально всматривалась в мое окно. Но теперь-то я знал, кто она такая. И связываться не собирался. Больше ей меня не одурачить. Обойдется. Если приспичит, я и сам облапошу.
Ощутив легкое покалывание в затылке, я сообразил, что Покойник проник в мое сознание. Может быть, провел там всю ночь. Из чего следовало, что он, возможно, отыскал некую нить. Надо его поблагодарить. Я постарался встать так, чтобы он мог как следует разглядеть рыжеволосую — моими глазами.
Она как будто догадалась, что за ней наблюдают, — покинула свое укрытие и словно растворилась в толпе, что собралась вокруг двух женщин, свирепо взиравших одна на другую. Первая была низенькой человеческой матроной, толстой и уродливой, вторая — высокой, худощавой красавицей из гномов. Рядом они выглядели как сестры-близняшки.
Кто-то это заметил. И принялся помешивать закипающее варево громадной поварешкой.
От толпы отделилась женщина. В ее движениях было что-то этакое…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});