Джо Аберкромби - Последний довод королей

Нож вывалился из его куртки, со стуком упал на пол.

Глокта и Арди некоторое время смотрели на него, затем Коска усмехнулся и поднял голову.

— Вы видите муху вон там, на стене?

Глокта прищурился.

— Возможно, не самый лучший момент для…

Нож пролетел по комнате, на шаг промахнулся мимо цели, ударился о стену рукояткой, выбив кусок штукатурки, отскочил назад и ударился о пол.

— Дерьмо, — произнес Коска. — То есть… черт.

Арди, нахмурившись, взглянула на нож.

— Я бы сказала, именно дерьмо.

Коска пропустил это мимо ушей с гаденькой улыбкой.

— Это я ослеплен. Когда наставник описывал мне вашу красоту, я думал, что он, как бы сказать… слишком щедр на похвалы. Теперь я вижу, что он даже поскупился в оценке.

Он убрал нож и надел набекрень свою шляпу.

— Позвольте мне заявить, что я влюблен.

— Что вы ему говорили? — спросила Арди.

— Ничего. — Глокта мрачно пожевал деснами. — Мастер Коска имеет склонность к преувеличениям.

— Особенно в любви! — вставил наемник. — Особенно сейчас. Если уж я влюбляюсь, то до безумия, причем делаю это не чаще одного раза в день.

Арди уставилась на него.

— Я не пойму, мне надо испугаться или, наоборот, почувствовать себя польщенной?

— И то и другое, — произнес Глокта. — Но придется делать это на ходу.

«У нас мало времени, а мне еще надо прополоть целый заросший сад».

Ворота открылись с мучительным скрипом насквозь проржавевшего металла, и Глокта перебрался через прогнивший порог. Ногу, бедро, спину пронзала острая боль после долгого пути по причалам порта. В глубине темного захламленного двора виднелся полуразрушенный дом.

«Как огромный мавзолей. Гробница моих надежд».

Секутор и Иней ждали в тени на ветхом крыльце, в черных одеждах и черных масках, как обычно.

«Одинаково одетые, но совсем разные».

Один дородный, другой худой, один с белыми волосами, другой с темными, один стоял, скрестив руки, другой сидел, скрестив ноги.

«Один верен мне, другой… сейчас мы это выясним».

Секутор встал с обычной усмешкой в глазах.

— Ну, говорите, в чем же…

Коска прошел в ворота и неторопливо, с ленцой, двинулся к дому по раздробленной брусчатке, отбросив несколько кусков камня носком поношенного сапога. Остановился у сломанного фонтана и пальцем отковырнул немного забившей его грязи.

— Прелестное местечко. Прелестное и… — Он повертел испачканным в грязи пальцем. — Гнилое.

Его команда уже вытягивалась вдоль забросанного камнями двора. Залатанные куртки и потрепанные плащи были распахнуты, демонстрируя оружие всех видов и размеров. Лезвия, наконечники, шипы поблескивали в колеблющемся свете фонарей, и металл был настолько же гладким и чистым, насколько грубы и грязны были лица наемников.

— А это, черт побери, кто такие? — спросил Секутор.

— Друзья.

— Вид у них не очень-то дружественный.

Глокта усмехнулся, показав практику зияющую щель между передними зубами.

— Ну, все зависит от того, на чьей ты стороне.

Улыбка без следа исчезла с лица Секутора. Его взгляд нервно скользил по двору.

«Взгляд виновного. Нам знакомы такие взгляды. Мы видим их у наших заключенных. Мы видим их в зеркале, когда осмеливаемся взглянуть на свое отражение. От человека с его опытом можно было бы ожидать большего. Хвататься за лезвие — не лучший способ спастись от ножа. Уж я-то знаю».

Секутор, как кролик, резво побежал к дому, но тяжелая белая рука тут же схватила его, надавила на шею сбоку и бросила бесчувственное тело на разбитую брусчатку.

— Отнеси его вниз, Иней. Ты знаешь куда.

— Фниз. Уфу.

Массивный альбинос забросил Секутора на плечо и направился к двери.

— Должен признаться, — произнес Коска, смахивая грязь с пальца, — мне нравится, как ты управляешься со своими людьми, наставник. Дисциплина! Я всегда восхищался этим.

— Неплохой отзыв от самого недисциплинированного человека во всем Земном круге.

— Я учусь на своих ошибках. — Коска задрал подбородок и почесал покрытую струпьями шею. — Только никак не могу научиться не совершать ошибок.

— Ха, — усмехнулся Глокта, с трудом взбираясь по ступеням.

«Это всеобщее проклятие. Мы ходим по кругу, гоняясь за неуловимой удачей, и бесконечно попадаем в капканы старых неудач. По правде сказать, жизнь — это мучения между разочарованиями».

Они вошли в дверь и оказались в пустом темном зале. Коска поднял лампу и посмотрел на обвалившуюся крышу. Его сапоги скользили по птичьему помету, усеявшему пол.

— Настоящий дворец!

Его голос эхом отразился от провалившихся лестниц, стен пустых коридоров, голых балок высоко вверху.

— Пожалуйста, располагайтесь, — произнес Глокта. — Но не показывайтесь на глаза, по возможности. Мы ждем гостей сегодня ночью.

— Отлично. Мы любим компанию, верно, парни?

Один из людей Коски хрипловато усмехнулся, обнажив два ряда темно-коричневых зубов.

«Такая гниль, что я, пожалуй, предпочту свои».

— Они явятся от его преосвященства архилектора. Вы разберетесь с ними, пока я буду внизу?

Коска одобрительно оглядел полуразрушенный зал.

— Подходящее место для теплого приема. Я дам знать, когда гости прибудут. Сомневаюсь, что они задержатся.

Арди примостилась у стены, натянув на голову капюшон и опустив глаза в пол.

«Старается слиться со штукатуркой, и я ее понимаю. Для молодой женщины это не самая подходящая компания и не самые обнадеживающие обстоятельства. Но все же лучше, чем перерезанное горло».

Глокта протянул ей руку.

— Вам лучше пойти со мной.

Она колебалась.

«Как будто совершенно не уверена, что это лучше — пойти со мной».

Однако быстрый взгляд на самого уродливого представителя самой уродливой профессии убедил ее. Коска коснулся ее руки, передавая фонарь, и слишком долго не отнимал свои пальцы от пальцев Арди.

— Спасибо, — сказала она, отдернув руку.

— Я весь к вашим услугам.

Клочья обоев, содранная обшивка, куски обвалившейся штукатурки отбрасывали странные тени на пути Глокты и Арди, когда они оставили Коску с его головорезами и направились внутрь мертвого здания. Распахнутые двери проплывали мимо, черные квадраты комнат зияли, как могилы.

— Ваши друзья просто неотразимы, — пробормотала Арди.

— О, без сомнения, это ярчайшие звезды на нашем общественном небосклоне. Но для решения некоторых задач нужны отчаянные люди.

— Значит, вы задумали воистину отчаянное дело.