Песок Пустоты. Проклятие древней крови (СИ) - Яанг Р

Таверна «Три дороги», встретилась им почти сразу. Двери уже были открыты, и из кухни доносился приятный запах свежего хлеба и яиц. Высокий крупный мужчина, что стоял за стойкой, смерил вошедших подозрительным взглядом.

— Шхун и старик, — хмыкнул он. — Если пришли попрошайничать, то не в этих стенах.

— Мы пришли поесть, — Падре помахал перед собой мешочком, наполненным монетами. — И за информацией.

— Ну раз так, то проходите, садитесь, где душе удобно, — он перекинул полотенце через плечо, и продолжил заниматься своими делами, то и дело посматривая на незнакомцев.

— Что у вас на завтрак? — Падре занял столик прямо перед стойкой, он внимательно окинул взглядом небольшое помещение, они с Део были сегодня первыми посетителями.

— Омлет с салом, вам на двоих? — грубым басом спросил тот.

— Да, пожалуйста.

Мужчина что-то крикнул через дверь кухни.

— Раньше я вас здесь не видел, — он поставил перед ними кувшин воды. — Меня зовут Элдрек.

— Сэймон, — жрец вежливо поклонился, они с Део решили, что использовать чужое имя в их путешествии, не помешает.

— А этот? Без имени, я так понимаю? — Падре утвердительно кивнул. — Я шхунов сто лет не видел! Были когда-то, а потом раз, и пропали, — Элдрек чертыхнулся. — Вы главное, следите за ним. Народ здесь простой, но за себя постоять может.

— Мы ничего такого и не собираемся, — жрец подбирал нужные слова. — Нам бы реку пересечь. Не знаете, кто бы из местных мог посодействовать в этом?

— Как не знаю? Конечно, я знаю, — он задумчиво почесал свою лысеющую голову. — Есть тут один. Он переправляет на тот берег в основном мясо да хлеб. Недом зовут, как раз живет тут недалеко, в лачужке, что у реки. Он оттуда считай не вылезает.

— Спасибо большое, это мы и хотели узнать, — жрец вежливо высыпал пару монет на стол.

— Только на кой черт вам туда? — собирая свои чаевые, удивлялся Элдрек. — Та деревня, она полна всяких чудиков. Уж не знаю, как Нед нашел с ними общий язык, а у меня от них мурашки по коже.

Падре напрягся. Део сидел все это время навострив уши.

— Говоря «мурашки по коже», что вы под этим имеете ввиду? — жрец наклонил голову на бок.

— Ну как что… А вы, следовательно, туда зачем? — корчмарь снова окинул взглядом своих гостей, на этот раз он чуть больше задержался на шхуне.

— Повидать родственников, у паренька там тетка жила, единственная, кто у него осталась.

— Единственная, кто осталась, говорите? — Элдрек ненадолго задумался о чем-то. — То есть она тоже из этих самых? Белый демон?

— Белый демон? — переспросил жрец. — Ах это! Нет, нет, она человек.

— Ну да, еще бы. Схожу на кухню, проверю, как там ваш завтрак.

Когда хозяин «Трех дорог» удалился, лицо учителя вновь стало хмурым. Возможно ему не понравилось, что корчмарь задает так много вопросов.

— Как только позавтракаем, то сразу отправимся искать Неда.

Омлет оказался невероятно вкусным. Может быть это от того, что Део давно не ел ничего горячего, кроме картофельно-луковой похлебки, которая скорее напоминала разварившееся пюре. Падре не был прихотлив в еде, во время их путешествия. Ему хватало жесткого хлеба, ломтя сыра и этого супа. Део же стало тошнить только от его вида, уже на третий день.

Юноша с жадностью приступил к завтраку, запивая все горячим молоком. Может быть удастся выпросить у учителя еще одну порцию?

Жрец ел спокойно, к тому времени, как тарелка юноши опустела, он еще не избавился даже от половины. Он был поглощен своими мыслями, и, видимо, совсем позабыл о чувстве голода.

— Это вам, за счет заведения, — Элдрек поставил перед ними тарелку, наполненную зернистым творогом. — А то уж парень, вижу, совсем изголодал.

Падре вежливо поблагодарил его, а Део почувствовал вдруг себя неловко. Может быть не стоило так быстро есть. Корчмарь еще некоторое время стоял у их столика, будто что-то хотел сказать.

— К разговору об этой, о деревне, — он видимо не знал с чего начать. — Я уж, не подумав, сказал. Там люди как люди, просто слегка странные. Слишком что ли… Помешенные. Но каждому свое.

— Вы говорили, что у вас от них мурашки по коже? — переспросил жрец.

— Ну это, как, да, — Элдрек сильно замялся. — Ну, скоро все сами узнаете. Просто говорю, лучше вам там на задерживаться. Повидаете тетку эту вашу, и обратно. Весь мой совет.

Больше он не проронил с ними ни слова. Да и таверна стала постепенно заполняться все новыми гостями. Когда Део с Падре собрались уходить, народу уже сидело человек пять.

— Спасибо вам, Элдрек, — поклонился жрец.

— Да, и вы, берегите себя, — даже не посмотрев в их сторону отозвался тот.

На улице их снова ожидал дождь. Он стал слабее, но, кажется, и не думал заканчиваться.

— Согласился бы он перевезти нас в такую погоду, — выдохнул Падре, и они не спеша отправились вниз по улице, прямо к реке.

Део был рад, что его волосы скрывал сейчас капюшон. Если верить словам Элдрека, то шхунов тут не водилось. А это значит, что он бы привлекал к себе излишние внимание, чего ему крайне не хотелось.

Было не удивительно, что эльвраты отсутствовали в некоторых деревнях или даже небольшие городах, как этот. К ним везде относились по-разному: если где-то это будут просто косые взгляды и бурчание себе под нос, то в иных местах могли попросту закидать камнями или же избить в подворотне, если выдался плохой день. Део старался не думать, какой была бы его жизнь, если бы он не встретил Падре.

Глава 49. Магистериум. Киган

— После суда я зайду в кабинет забрать кое какие вещи. Прошу, сделай так, чтобы мне позволили это сделать. Там я постараюсь ответить на все твои вопросы. Но никак не здесь и не сейчас.

Падре стоял в тени мраморных ворот, тех самых, что отделяли площадку для телепортации от главной дороги ведущей к белому замку магистериума. Киган прождал его тут с самого утра, надеясь выловить своего давнего приятеля еще до назначенного слушания, и расспросить о событиях в Цитадели и о том, какие записи он сумел унести с собой в тот роковой день.

Но Девере не объявился ни утром, ни даже после обеда. Киган уже начал было считать, что тот и вовсе скрылся от Высшего Совета и от их приговора, когда вдруг из очередного открывшегося портала, наконец, вышли они — эльврат и его учитель.

— Ты, кажется, не понимаешь всю серьезность сложившейся ситуации, — сквозь зубы процедил Киган, уставший от долгих часов ожидания.

— Понимаю, как никто другой, — тяжело вздохнув, проговорил тот. — Собираются люди, Киган, им будет нелегко объяснить почему это член Высшего Совета так мило беседует с каким-то падшим клятвопреступником.

— Меня совершенно не волнует их мнение, — грубо отрезал жрец. — Мне необходимо узнать, что именно ты понял в Цитадели более двадцати лет назад. На счет граара, на счет забытой техники запечатывания рун…

— Граар? — его глаза удивленно расширились. — Не думал, что ты можешь заинтересоваться чем-то подобным. Ты же весь из себя такой правильный.

— Сейчас речь не об этом, Стиан. Это действительно важно.

Падре слегка поморщился.

— Важно то, что мой ученик вот-вот потеряет сознание, пока ты и весь твой распрекрасный Совет будет выедать нам мозги своими бессмысленными вопросами.

— Ты переходишь черту, Девере, — от нахлынувшей злости, губы Кигана слились в одну тонкую розовую нить.

— Тогда сделай так, чтобы мы встретились с тобой в кабинете, а там уж отчитывай сколько душе угодно, — жрец махнул кому-то рукой, и, не попрощавшись со своим старым приятелем, зашагал прочь.

Резко развернувшись на каблуках, Киган направился к магистериуму, ловля на себе удивленные взгляды других, столпившихся неподалеку, жрецов. «Чтоб тебя, Стиан. Будет немыслимой удачей если сразу же после слушания ты не отправишься доживать свой век в здешние пустующие темницы».

По прибытию в Белый замок Киган первым же делом ознакомился с обвинениями, которые буквально посыпались на голову его давнему другу: незаконное использование рун, порталов, запечатывание разломов и созданий Пыли без ведома магистериума или членов Совета, посвящение в тайные знания эльврата-ученика. В этот раз Падре запятнал себя так, что ему вряд ли удастся уйти от ответственности. Даже Киган, как бы он ни старался, он не мог придумать более благоприятный исход, чем исключение Падре Девере из магистериума и лишение его всех сопутствующих привилегий, включая его ученичество над мальчиком-шхуном.