Александр Меньшов - Бледное солнце Сиверии

Впереди действительно сидели две фигуры. Если судить по одежде, то это белые орки. Скорее всего, охотники.

— Спят, что ли? — тихо пробормотал Мирон.

Мне и самому не нравилась такая неподвижность.

Мы разбились надвое и стали заходить к оркам с флангов. Едва приблизились к врагу шагов до двадцати, как вдруг один из воинов смело поднялся, и спокойно направился к дремлющим фигурам.

— Он там с ума сошёл, что ли? — послышалось чьё-то шипение.

Но я уже понял, в чём дело, и тоже встал в полный рост и пошёл вперёд.

Лица орков уже даже успели покрыться инеем.

— Замёрзли? — удивились буквально все. — Как так?

Действительно, странно. Привыкшие жить в этой неприветливой местности, орки, следуя здравому смыслу, никак не могли околеть в тундре.

Я присел напротив одного из тел и внимательно оглядел выражение его лица… то бишь, морды.

— Ничего странного не находите? — спрашивал я у стоящих рядом гибберлингов.

Но ответил Боян, зуренец:

— Такое ощущение, что они чего-то испугались. И так застыли, сидя на снегу.

Мы все переглянулись.

— Нет ни у кого никаких мыслей? — сухо спросил я.

Все отрицательно замотали головами. А вот у меня были предположения, но озвучивать их не хотелось. Пусть лучше это будет лишь моё предположение, чем реальность.

Гибберлинги, словно прочитали мои мысли. Они уставились своими блестящими глазками мне в лицо, словно вопрошая о возможной опасности.

— Пустое, — бросил я в ответ. — Идём дальше.

— Надо быть осторожнее, — проговорила старшая сестра. — Неспроста тут орки сидят… Ох, неспроста.

— Да, — соглашалась вторая. — Не похоже, что просто замёрзли…

Через час погода начала портиться. Мы поднялись по крутому склону и остановились на ночлег у небольшой группы округлых валунов.

Люди действовали на автомате: разбили походные шатры, поели, легли спать. Я снова распределил ратников по часам их дежурств, и прилёг отдохнуть.

Но сон не шёл, хотя за эти дни организм выложился полностью. И на чём только держусь? Неужто только на упрямстве?

Снаружи поднялся ветер. Я несколько минут ещё ворочался, а потом решительно вылез наружу.

— Что-то случилось? — спросил меня один из дежуривших острожников.

— Вот что, — бросил я в ответ, — иди-ка спать.

— А как же…

— Я вместо тебя посижу. Мне что-то не хочется.

Ратника уговаривать не пришлось. Он живо запрыгнул в один из шатров, а я присел у валуна, вглядываясь в ночную мглу.

Да, недобрые тут места. Верно кто-то подметил. Хоть тундра и не пугала меня, как тот «каменный мешок» у Костяной равнины, или ущелье у Гиблых Скал, однако и тут было какое-то «зло».

Удивительно, но в Сарнауте, и в этом я уже не раз убедился, полно «нехороших» мест. Такое ощущение, что они, будто притягивают к себе живые души, чтобы уничтожить… поглотить… А мы, как ночные мотыльки, тянемся к ним, хотя и знаем, что этого делать нельзя… Никак нельзя…

На склонах Багульниковой Пустоши было морозней, чем в Тихом доле. В этом гибберлинги были правы. Да и взять портящуюся погоду… Главное теперь, чтобы до побережья добрались и не околели, как те охотники.

Темнота вокруг действовала на мозг усыпляюще. Я вдруг обнаружил, что мысли стали всё чаще замирать и ещё чаще повторятся.

Нет, так не годится. Надо размяться немного. Походить туда-сюда… Сам вызвался подежурить и теперь бы не опозориться, не заснуть.

В ветреной тьме вдруг стали проглядываться звёзды. И мне снова подумалось: «А ведь Бернар был прав. Где же эти звёзды находятся? Неужто в Астрале?.. И ещё: почему на разных аллодах разный характер погоды? В Светолесье, к примеру, зимы мягче. Почему в Сиверии не так? Или на Ингосе?..»

Звёзды тихо мерцали, колышась в странном танце…

Стоп! — я махнул головой, стряхивая сонную муть. — Что за ерунда? Почему звезды двигаются?

Ко мне подошёл встревоженный ратник, один из стражников.

— Вы тоже это видите? — запыхавшись, спросил он.

Даже сейчас я отметил явную бледность лица прибежавшего человека. Его расширенные от ужаса глаза не мигая, уставились на завораживающую пляску огоньков-звездочек.

— О, Святой Капр, спаси и сохрани… спаси и сохрани…

Руки ратника поползли под одежду. Он искал оберег-защитник. Здесь в Сиверии каждый третий почитал Капра-хранителя и носил талисман, сделанный из меди (именно из неё, поскольку по народному поверью сей маг жил в медной пещере). Это была схороненная в мешочке из красного бархата полукруглая пластина, на которой был вычеканен образ святого великомученика.

— Спокойно, — я придал голосу уверенности и выступил вперёд.

— Стойте… стойте, — стражник испугано схватил меня за плечо, причём со стороны больной руки.

— Твою… больно же!

— Извините… извините… Не ходите туда! — испугано бормотал человек. — Это… это…

— Что это? — зло бросил я. — Всего лишь блуждающие огоньки…

— Нет-нет, это проклятые Искры, которые застряли меж мирами! Они заманивают живых… губят их… О, Святой Тенсес! Они движутся к нам!

Огоньки действительно стали ближе.

— Бежим! — взвизгнул ратник.

— Стоять! Это всего лишь Искры, которые притягивают к себе астральную пыль и потому светятся в ночи. В них нет ничего страшного…

— Нет… вы не понимаете… Это предвестники смерти! Нам конец! Всем конец!

Ратник шмыгнул в шатёр. Через несколько секунд там послышалась какая-то возня и чьи-то приглушённые голоса.

— Вот дуралей! — сплюнул я.

Огоньки плясали, то приближаясь, то вновь удаляясь. Я примерно вычислил их месторасположение и неспешно направился в ту сторону.

Страха не было. Мне не впервой сталкиваться с подобным явлением. Не думаю, что от проклятых Искр исходит какая-то опасность. А вот то место, вокруг которого они кружатся, может быть весьма… интересным.

Идти пришлось прилично. Я даже чуть взмок… Хотя, это скорее от волнения.

Огоньки закружились быстрее. Я заворожено глядел на их па. Ветер чуть поутих, в воздухе повисла странная тишина…

Нога провалилась в скрытый сугроб и я, матерясь, рухнул на снег.

Несколько секунд понадобилось, чтобы выбраться из завала. Вроде посветлело над головой.

И только это подумал, только приподнял глаза к небу, как увидел всего в трёх-четырёх саженях над собой несколько десятков огоньков, которые плавно скользили то вверх, то вниз, третьи кружились вокруг меня. Эти нежно-голубые создания были странного неприятно холодного оттенка. Они ярко освещали мир вокруг себя, да так, что можно было преспокойно шить…