Глен Кук - Стальные сны. Серебряный клин

— Что?

— Садись. Прежде чем браться за дело, нам Надо потолковать. Выяснить, кто залез в те деньги, которые Тимми хранил в спинке кровати.

Талли вздрогнул, побледнел, но еще пытался хорохориться.

— Врешь, Рыбак, — сказал он. — Чей грешок хочешь на меня повесить? Уж не свой ли?

— Садись, задница! — рявкнул Смед. — Рассказывай, как вышло, что ты обокрал Тимми, а потом клянчил деньги у меня. И это сразу после того, как ты оторвал самый крупный куш в своей говенной жизни!

— Какого хрена вы… — начал было Талли. Но Рыбак врезал ему по носу и тычком в грудь усадил на стул.

— Шутки в сторону, Талли, — сказал он. — Дело чертовски серьезное. А до тебя все никак не дойдет. Протри глаза, черт бы тебя побрал! Видишь, как мухи жрут парня? А ведь то был наш товарищ, Тимми Локан. Веселый, беззаботный мальчишка, которого ты поманил богатством. Посмотри, что с ним сделали эти головорезы. Хотя они невинней любой девственницы по сравнению с теми, кто сейчас идет по нашему следу. Посмотри, что пришлось сделать Смеду. Ну! Посмотри на этих парней, Талли. Ты оказался слишком глуп, чтобы вовремя испугаться, слишком тун, чтобы сидеть тише воды, ниже трапы, пока не пронесется гроза. А теперь скажи нам, каких дел ты натворил, и какое дерьмо вляпался на этот раз?

В глазах Талли заблестели слезы бессильной злобы. Он, похоже, собирался упрямиться дальше, хотя упрямствовать было бесполезно.

— Ты просто чокнутый придурок, брат, — сказал Смед. — Один раз за всю твою поганую жизнь у тебя появилась неплохая идея. Но стоило нам за нее взяться, как ты сразу начал путаться у всех под ногами. Так и норовил подставить нас и испортить все дело. Ну? Так что ты натворил? Мы уже в заднице или еще не совсем? Отвечай, скотина!

Лицо Талли на какое-то мгновение озарилось вспышкой хитрости и коварства.

— Пустяки, — сказал он, — Сделал пару неудачных ставок, и все.

— Пару? — взвыл Смед. — И за пару раз проиграл столько, что пришлось воровать деньги у Тимми?

На лице Талли опять появилось выражение тупого упрямства. Но Рыбак тут же заставил его проглотить нагловатую ухмылку, еще разок съездив по морде.

— Азартные игры, — сказал старик. — Дерьмо вонючее. Небось играл с кем-нибудь из старых знакомых, кретин. Из тех, кто знает, что раньше у тебя даже своего ночного горшка не было. Рассказывай все.

Теперь слова так и посыпались из Талли. Оправдались наихудшие подозрения Смеда. Братец рассказал идиотскую историю о том, как он проигрался, удвоил ставки, опять проиграл и снова удвоил. Потом — еще и еще. Пока не оказалось, что Талли Стах не только разорен, но и выдал целую кучу долговых расписок, добавив к тем, что успел выдать раньше. А те, кто имел его расписки, не стали бы шутить, не уплати он вовремя. Так что выбора у него не оставалось. Но он, конечно, собирался все вернуть Тимми, как только получит свою долю за Клин, поэтому…

Рыбак оборвал его до того, как Талли принялся оправдываться. Правильно, подумал Смед. Он знал, что стоит позволить брату продолжать, и тот сумеет вывернуть дело так, будто во всем виноваты они с Рыбаком.

— Сколько ты остался должен? — спросил он.

Опять мелькнула та же хитрая гримаса подлости. Сукин сын знал, что деваться им некуда и они уплатят его долги.

— Ты прав, ублюдок, — рявкнул старик. — Мы прикроем тебя на этот раз. Но один из нас проследит, чтобы ты уплатил все. И больше ты не получишь ни медяка. А потом, из своей доли, вернешь нам все сполна, до последней крошки. С процентами.

— Зря Ты так со мной, Рыбак.

— Не хочешь, чтобы с тобой обращались как с дерьмом, тогда не веди себя как последнее дерьмо, — сказал Рыбак. — А начнешь снова выделываться — берегись. В следующий раз тебе придется куда хуже.

Неприкрытая угроза в голосе старика напугала Талли. Он усох и умоляюще посмотрел на Смеда, но тот поддержал Рыбака.

— Я тоже не хочу, чтобы меня угрохали только потому, что ты никак не привыкнешь отвечать за свои поступки, — буркнул он. — Бери Тимми за ноги. Потащим его наверх. А по дороге гляди на него во все глаза. Чтобы как следует запомнить, как он выглядел, и хорошенько подумать, когда у тебя опять засвербит в заднице от желания выкинуть новый фортель.

Талли взглянул на Тимми.

— Я не смогу, — прохныкал он.

— Еще как сможешь. Просто вообрази себе, что кто-то его найдет, выяснит, кто он такой, а потом припомнит, где, когда и с кем его видел. Бери его за ноги, кому говорю!

Они подняли все тела по лестнице наверх и дождались сумерек. Рыбак знал поблизости одно подходящее место. Когда шли дожди, оно становилось топким, болотистым рассадником всякой заразы. Саперы имперских войск давно использовали его как свалку. Когда-нибудь все эти трупы окажутся в пятидесяти футах под новыми городскими улицами.

Конечно, первым делом они отнесли Тимми, ведь именно с ним был связан основной риск. За ним отправился тот, кто его допрашивал. Оставался еще головорез-коротышка. Пока Смед с Талли таскали трупы, Рыбак рыскал по окрестностям, высматривая, нет ли поблизости серых или каких-нибудь случайных свидетелей.

Все шло отлично. Пока они не потащили последнее тело.

— Кто-то идет, — тихо прошептал Рыбак, — Тащите тело дальше, будто ничего не заметили. Если эти ребята пришли сюда по нашу душу, я разберусь с ними сам.

XLIX

Жабодав недоумевал. Его товарищи по несчастью вели себя как-то странно. Они копали с громадным энтузиазмом, безжалостно выматывая себя, но вся их решимость кончалась там, где надо было сделать совсем простую вещь, необходимую, чтобы поддержать собственные силы. На четвертый день Жабодаву надоело голодать, и он прикончил слабейшего. Насытившись, он оставил остальным объедки. И им понадобилось не так уж много времени, чтобы преодолеть предрассудки и инстинктивное отвращение. Зато энтузиазм возрос. Никому не хотелось стать следующим пунктом меню.

Однако копать пришлось еще целых восемь дней.

На поверхность из-под земли выбрался только монстр. Впрочем, даже если бы работа заняла всего один час, результат был бы тот же самый.

Кромешную темноту подземелья он сменил на мрак ночи. Но найти след оказалось нетрудно: с момента вероломного, подлого предательства на землю не упало ни капли дождя. Ха! Так и есть! Значит, снова на север!

Жабодав пустился в путь неторопливой рысцой. Согревшись и размяв мышцы, он стал наращивать скорость, пока не перешел на волчий мах, каждый час оставляя позади более двенадцати миль. Он ни разу не остановился, пока не добрался до границ Империи, до того места, где Хромой впервые столкнулся с серьезным препятствием. Там он принялся рыскать по сторонам и принюхиваться, пока не понял, что произошло.