Ян Ирвин - Темная луна

Все взгляды устремились на Идлиса. Каране казалось, что даже в зале слышно, как колотится ее сердце. Идлис всегда был честен, но мораль гаршардов никто не мог до конца понять. Девушка попыталась проникнуть в его сознание, но наткнулась на черную пустоту.

Лиан видел, что гаршард переживает мучительную внутреннюю борьбу между честью и долгом. Сквозь серый оттенок кожи на щеках проступали алые пятна. Как примирить преданность хозяину с его приказом судить справедливо?

— Состязавшиеся выступили почти на равных, — произнес он медленно и очень отчетливо. — Тем не менее я отдаю предпочтение Лиану.

На мгновение снова повисла тишина, но тут Ярк-ун вскочил со стула и ударил Идлиса кулаком в лицо.

— Председатель нездоров, — сказал он. — Его голос не засчитывается.

Идлис вытер кровь с разбитой губы.

— Великий Предатель! — крикнул Лиан Рульку. — Собственное сказание изобличает тебя, так же как действия твоих псов. Самонадеянный дурак, чья глупость поставила под угрозу целый мир. Ты совсем не тот хозяин, которого гаршарды ждали все эти столетия.

Ярк-ун подскочил к юноше, и тот полетел на пол.

— Хватит! — взревел Рульк.

Он направился прямо к потайной двери, за которой пряталась Карана. Плита подалась. Девушка попыталась отползти в темноту, но от нескольких часов сидения ее ноги совсем затекли.

— Схватите ее! — рыкнул он на гаршардов. — Их обоих. — Пристыженные гаршарды колебались. Рульк понуждал их идти против чести. Он больше не был для них идеальным хозяином, но все же оставался им хозяином. И они повиновались.

48

Искушение Караны

Их бросили в темную холодную камеру. У Лиана от удара сильно кружилась голова. Он даже потерял на несколько минут сознание и теперь с трудом вспоминал, где находится и что с ним было. Лиан лежал на твердой ледяной поверхности, но голова юноши покоилась на чем-то мягком и теплом.

Он открыл глаза. Вокруг царил полумрак, свет проникал сюда лишь через небольшие бойницы под самым потолком. Его голова лежала на коленях у Караны, девушка то и дело пробегала пальцами по его шелковистым волосам. Увидев, что он пришел в себя, она улыбнулась и приложила холодную руку к синяку на его щеке.

— Колесо повернулось снова, — сказал он. — Сейчас все почти так же, как в день нашей первой встречи.

Сгорая от желания, Карана поцеловала его в шею, расстегивая пуговицы свободной рукой.

— Но тогда я еще плохо тебя знала и слишком идеализировала, — промурлыкала она.

— Кстати, как тебе понравилось мое сказание? — спросил Лиан слабым голосом.

Она рассмеялась:

— Твое честолюбие не знает границ. Рассказать такое Предание Рульку! Думаю, Шутдар ошибался: первое место в списке дураков по праву принадлежит нам. Мы тоже войдем в историю. Но если серьезно, то в твоем плане был один просчет — ты вступил в честное состязание с Великим Предателем.

— М-да, — протянул Лиан. — Я знал, что упускаю что-то важное.

Карана расхохоталась, и Лиан тоже улыбнулся. Один из гаршардов, заглянувший в смотровое окошко, увидел, как они смеются, и решил, что это, должно быть, очень странные враги.

Некоторое время спустя, гладя Карану по шее и плечам, Лиан обнаружил, что цепочка исчезла.

— Где твоя серебряная цепочка, Карана?

— Я вынуждена была заложить ее в Туркаде. Мне очень жаль.

— Ради меня? Несмотря на подозрения?

— Ради нашей любви. Мне все пришлось потратить на взятки, чтобы вызволить тебя из подвалов Иггура.

— Сколько ты выручила за нее?

— Три золотых телля.

— Ничего себе! — удивленно воскликнул он.

— Я ни о чем не жалею и сделала бы это во второй раз не задумываясь, — сказала Карана с чувством. — Кстати, я кое-что хотела спросить тебя про эту вещицу.

— Что именно? — сонно спросил Лиан.

— На замочке было клеймо мастера. Я знаю, тебя интересуют древние знаки.

— Как оно выглядело? — спросил юноша, сон мгновенно слетел с него.

Она попыталась нарисовать сложный иероглиф на пыльном полу.

— Нет, не совсем так. — Карана стерла рисунок и попробовала снова. С третьей попытки ей удалось изобразить его довольно точно.

Лиан уставился на рисунок.

— Я уверен, что видел это клеймо, — сказал он, потирая лоб. — Но где?

— Там еще было выгравировано имя, однако мне показалось, что его добавили позже. Все буквы прекрасно сохранились. Фиа — Фиам — Фиахра!

— Фиахра! — Лиан буквально подпрыгнул. — Ты уверена?

— Да. Буквы были такими четкими, словно их выгравировали только вчера. В то время как клеймо почти стерлось. Кто такая эта Фиахра?

— Девушка-калека, убитая в башне! — воскликнул Лиан. — Цепочка, должно быть, очень древняя, только сейчас я сообразил, что это клеймо самого Шутдара. Наверное, он отдал ее девушке перед тем, как уничтожил флейту. Поэтому-то Кандор и скопировал ее плетение при постройке Великой башни. Только зачем? Мне необходимо это выяснить.

— Но цепочки уже нет, — ответила Карана.

— Когда мы выберемся отсюда, спросим Шанда, кому он ее заложил. Вероятно, нам удастся ее выкупить.

— Возможно, — с сомнением сказала Карана. Она знала, что из Каркарона был только один путь, но она не хотела об этом думать.

Они провели вместе еще несколько часов, но потом ворвались стражники и вырвали юношу из объятий Караны, оставшейся наедине со своими страхами. Затем гаршарды пришли и за ней. Девушку привели в ту самую комнату, где в воздухе плавала черная машина. Она увидела Лиана, прикованного к металлической плите на полу. Карана рванулась к нему, но стражники крепко держали ее.

Рульк возвышался над машиной, делая руками какие-то манипуляции, и что-то говорил. Но слов она не разобрала, механизм задрожал в воздухе, и Лиан исчез. Рульк и гаршарды стали взволнованно совещаться. Что-то пошло не так, и теперь никто не знал, куда перенесся Лиан.

У Караны от страха свело живот. Рульк прикрикнул на Ярк-уна, тот полез под машину и стал дергать за какой-то рычаг снизу. Однако ничего не произошло. Рульку пришлось взяться за дело самому. Машину разобрали на части, затем снова собрали. У Караны было время подумать и взять себя в руки. Она не должна подавать виду, что беспокоится за Лиана.

Прислужники то и дело вбегали и выбегали из зала со всякими диковинными инструментами. Карана даже узнала некоторых: Идлиса, лицо которого украшал лиловый кровоподтек, тощего Тасселя, Реббана, красноглазого альбиноса, и фанатичную молодую женщину, имени которой Карана не помнила.

Рульк отдавал приказы, контролировал работу. Погладив черную поверхность, он улыбнулся. Карана поняла, что машину удалось починить. Гаршарды удалились. Теперь они с Рульком остались вдвоем. Она не сводила с него глаз. Бежать не было смысла, ведь она пришла сюда по собственной воле. Карана больше не боялась за себя, она уже изжила этот страх.