Алсана Злолотце - Линия Между

- Королевна... - ошеломленно выдохнул Лерон. - Это же она...

Эрт удивленно вскрикнул и зажал рот рукой.

- Но она же умерла!

А девушка смотрела только на Его ар-Высочество. Странно смотрела, как будто не узнавала.

"Неужели после смерти со всеми так? - с ужасом подумал Стейфан. - Неужели они совсем ничего и никого не помнят?"

Велен не слышал, что говорят его гвардейцы, и уж тем более не мог читать их мысли, но он видел их лица, ошарашенные, испуганные, благоговеющие.

"Таисс... - понял он. - Таи, она пришла!"

- Кто такая Таисс? - тихо спросила подошедшая вплотную девушка.

- Ты забыла собственное имя? - ар-принц только и успел удивиться, как легко слова сорвались с неподвижных губ.

Девушка опустилась рядом на колени.

- Я никогда его не знала...

- Его знал я - этого вполне достаточно, - Велен улыбнулся, не обращая внимания на боль. - Я знал, что ты меня услышишь.

Ее лицо дернулось, искривилось несчастьем.

- Я не понимаю...

- Ты же пришла за мной, да?

- А я должна была прийти? Мне сказали, ты умираешь.

Ар-принц усмехнулся:

- Какое точное замечание! Но это неважно, знаешь... Я понял, что нужно мне, что нужно нам обоим! Бесконечное приключение! Вместе!

- Вместе? - она нахмурилась, не понимая, что человек имеет в виду. - Как это?

- Ты вспомнишь, - пообещал Велемир, накрывая пальцами ладонь невесты. Та удивленно уставилась на грязные кровавые разводы, оставшиеся на коже.

- Сделай что-нибудь, пожалуйста! - взмолилась она, понимая, что времени не осталось, что Хаос уже почти безраздельно завладел этим человеком А ей нужны были ответы, прямо сейчас, пока еще можно что-то изменить. - Сделай так, чтобы я вспомнила, прямо сейчас! Я не хочу никакого потом!

- Наклонись ближе, - шепнул ар-принц.

В его глаза было больно смотреть - так ярко в них отражался Хаос. Но Lao безропотно подчинилась, чувствуя в ушах оглушающий грохот. А маг еще раз улыбнулся и рывком приподнялся на локтях, вкладывая поцелуй последнюю отчаянную нежность.

"Тольконепоказывать,чтотыпересталабытьравнодушнойдурой! Только-не-показывать!"

Он был мертв - это не вызывало сомнений. Задушив на корню рвущиеся наружу рыдания, Таисс протянула руку и закрыла ар-принцу глаза.

Самые красивые глаза в мире...

"Я найду способ, - сжав зубы пообещала она. - Я исправлю..."

Что? Что она собирается исправлять?! Последствия собственной глухоты? Ведь это он звал ее, именно его голос тревожил все это время!

Или...

Кариот врал. Теперь это было так же очевидно, как и то, что именно из-за вранья Четвертого Высокого погиб Велемир.

Таисс поднялась на ноги.

Велен ушел в Хаос? Что ж, значит, нужно договариваться с Хаосом. Значит, она пройдет обряд прямо сейчас, а там разберется по обстоятельствам.

Девушка оглянулась на оцепеневших гвардейцев, еще раз взглянула на небеса, обычно серые, как им и положено, и взмахнула руками, требуя от Силы вернуть ее на десятое небо, но не к Кариоту или Каэсанне, а прямиком в обиталище Лиота, где должен пройти обряд.

...Как же тяжело держать себя в руках! Как невыносимо хочется вцепиться в лицо Кариоту, выцарапать глаза, располосовать когтями лживый рот и всласть повозить мордой по полу, намотав волосы на кулак! Впервые в жизни Таисс хотелось устроить отвратительную бабскую драку. И где?! В обители самого Лиота Всевидящего, Первого Высокого!

Хотя если признаться, девушку меньше всего волновали подбные глупости. И если бы не Lao, которого она было отшвырнула в самую глубь сознания, - быть бы на небесах невиданному до сих пор скандалу. Но Страж вовремя напомнил: без помощи богов до Хаоса не добраться, по крайней мере сейчас. А значит, придется скрывать свои чувства, да так, чтобы никто ничего не заподозрил.

"Я это уже проходила, - как медитативную формулу твердила про себя Таисс. - Только сейчас вместо бабушки - Лиот. Но и мне уже не девять лет. Тогда получилось - и сейчас получится тоже".

Она стояла на коленях посреди высокого, в шесть ступеней, постамента, сложив ладони перед грудью, и раз за разом твердила уже набившие оскомину слова. Сначала ничего не происходило и вынужденное бездействие изводило так, как способно изводить только ожидание. Но через удар сердца, или минуту, или вечность пространство вокруг пошло мелкой рябью, расплылось полуденным маревом, крутанулось вправо - и Таисс ощутила прохладное прикосновение к голове, как будто кто-то накинул плащ с капюшоном. Это Порядок обнимал Lao, чтобы то ли уберечь, то ли привязать... Таисс не верила ему, как не верила Высоким. Девушка напряглась еще больше, чтобы не упустить момент, когда, наконец, откроются Врата, потому что у нее будет только одно мгновение, чтобы пройти сквозь них до того, как Порядок закончит прясть свою паутину.

Впереди тяжело вздохнул и низко загудел воздух. Его песня показалась Таисс самой сладкой из всех, которые она слышала в своей жизни. Lao не удержалась и открыла глаза, разглядывая собравшихся вокруг Высоких. Их было пятеро - только Старшие.

И вместо сосредоточенно-торжественных лиц девушка увидела целую палитру чувств и эмоций.

Мудрое спокойствие - Лиот - "Ближайшую дюжину дюжин лет Ардаре не угрожает ничего серьезного. А значит, и беспокоиться не о чем".

Лукавый интерес - Муирэ - "Что же ты выдумаешь на этот раз, девочка? Зубами у меня его жизнь выгрызать будешь?"

Упрямая надежда - Каэсанна - "Ради всего живого в этом мире, Таи, докажи, что я не зря все это делала!"

Лихорадочное напряжение - Кариот - "Должно получиться, должно!!!"

Отстраненная безмятежность - Иннэ - "Давайте уже быстрее разберемся совсем этим, у меня там настоящая работа стоит".

Интересно, а что они видят сейчас?

"Неужели для меня это важно сейчас?! - отстраненно изумилась Таисс. - Неужели мне вообще есть до этого дело?"

Но прежде, чем она успела ответить самой себе, время ускорилось в дюжину дюжин раз, окончательно размыло чертоги Лиота, дохнуло в лицо мертвенной изморозью и бешенной энергией самой сути того, что называют жизнью.

"Помоги мне!" - только и успела бросить девушка своей второй половине, рассчитывать на которую было безрассудством, но тем не менее.

Хаос в один миг заполнил собой все вокруг, заревел морем, закричал зверем, забился птицей, страшной и непобедимой, и прильнул к ногам шелковой травой весеннего луга, погладил по голове с нежностью любящей матери и прошептал на ухо самые желанные слова. Он был слишком разным, чтобы это можно было как-то оценить, он был слишком знакомым, чтобы притворяться чужим, и слишком великим, чтобы в нем не раствориться.