Ник Перумов - Черное Копье

Конники миновали редколесье, густо устланное облетевшим осенним листом.

Мало-помалу деревья сдвигались, просветы за спиной у всадников быстро исчезли из виду. Нигде никаких следов; ни троп, ни дорог. Где-то к востоку от них должны были сохраниться остатки еще одного древнего Сауронова тракта — от Черных Врат Мораннона до Болотного Замка, но времени на поиски уже не оставалось. Они двигались почти наугад, лишь приблизительно придерживаясь общего направления на север. Заросли вокруг казались безжизненными; деревья напирали бесконечными рядами, угрюмые, серые, одинаковые; отсюда словно и не уходила мрачная зима. Горестно раздавались стоны ветра в высоких оголенных кронах; под копытами чавкала жидкая осенняя грязь, смешанная с болотными водами. Трясины надвигались исподволь, выбрасывая далеко вперед моховые языки неглубоких, обманчиво легко проходимых болот, заросших мелким сосняком, затем трясины внезапно раздвигались вширь и вдаль, захватывая большие пространства, в которых и находили свой конец многочисленные речки, бравшие начало на водоразделе.

Продвижение отряда резко замедлилось. Пошли в ход слеги, длинные шесты; каждый шаг давался с трудом. Кони вязли по брюхо, еле-еле пробивая себе дорогу в вязкой болотной жиже. Когда-то здесь было несколько посуше — труд рабов-людей и строителей-орков удерживал болото на достаточном отдалении.

Но теперь некому было ухаживать за сложной системой шлюзов, пользуясь которой можно было в одночасье затопить всю округу; время слизало и сами шлюзы, и остатки жалких рабских хижин, и полуземлянки орков; да и от самого замка осталась лишь груда развалин. Хоббит ожидал чего-то неимоверно мрачного и зловещего от этих мест; однако его ожидания на сей раз не оправдались — отряд шел по самым обычным болотам, весьма глубоким и опасным, но не более. Владычица Галадриэль не зря шла в первых рядах штурмующих, когда эльфы Лориэна лихой атакой захватили оплот Назгулов и обратили его во прах. Ее гнев каленым железом выжег древнюю злобу, затаившуюся в этих краях; и Тьма еще не оправилась от нанесенного ей удара.

Два дня отряд брел среди топей, на все лады проклиная Вождя, из-за которого им приходится не идти в бой, радостный и грозный, а лезть через трясины, по уши в грязи, не имея возможности ни толком обсушиться, ни переночевать. Усталые, злые и промерзшие, они и сами не заметили, как мало-помалу болота стали мельче, страшные бучила пропали, дорога пошла в гору; опомнились они, лишь только когда уперлись, что называется, лбом в древние остатки рухнувших стен. Ругань и разговоры сразу смолкли. Они были у цели.

В молчании, стараясь оставлять как можно меньше следов, они объехали замок кругом. Отыскалось и некое подобие дороги, бравшей начало на холме и скрывавшейся среди болотных мхов; она вела на юго-восток. Замок оказался не сложен по архитектуре. Простой вытянутый четырехугольник полуразрушенных фундаментов, по периметру — груды обломков от упавших стен. Крыша сгнила полностью; низкие, стелющиеся по земле кустарники скрыли входы в подземелье, где прадед Хорнбори нашел заветное Гномье Кольцо. Хоббит был бы не прочь устроить тут некоторые разыскания, но позже, конечно же, позже! После того, как все кончится.

Разудалые дружинники Этчелиона подобрались, посуровели. Однако все они, как один, были опытнейшими, закаленными воинами — и мелкие тяготы похода не слишком действовали на них. Хотя место и оказалось малоприятным, они быстро и сноровисто устроили временный лагерь, выбрав место так, чтобы его нельзя было увидеть с края окрестных болотных пустошей. Натаскали дров, развели небольшой огонь, прикрыв его полами специальных кожаных накидок.

Грелись и готовили пищу на углях — и ни единого клуба дыма не выдало их присутствия. Началось тяжкое ожидание.

Первый день в засаде прошел без малейших происшествий. Пользуясь случаем, Атлис и дружинники много расспрашивали хоббита и остальных его спутников; кое-кто из гондорцев попросил Амрода спеть; но тут решительно воспротивился хоббит. Вновь, как и в дни сидения на краю Серых Гор, у него возникло полузабытое уже чувство — он физически ощущал приближение Вождя.

Но теперь ощущение было совсем иным. Сперва Олмер мало что знал о своей Силе — и давал ей истекать в пространство, и Фолко мог почувствовать его присутствие. Затем Вождь взял это под контроль, и тогда лишь чудодейственные талисманы эльфов да кинжал Отрины могли подсказать, если тот оказывался достаточно близко. А теперь снова Сила переполняла Вождя, била через край — но теперь внутреннему зрению хоббита он уже не казался младенцем, радостно шарящим взором по только что открытому миру. Холодный, жесткий взгляд был направлен строго вперед — к ясно видимой цели, все внимание было сосредоточено на ней. Черного клубочка, испускающего острые иглы, каким предстал Олмер мысленному взору хоббита у Серых Гор, более не существовало. Тот комок мрака растворился в некой куда более сложной субстанции, изменив ее, но и сам изменился. Нечто человеческое — и нечеловеческое, правильнее — надчеловеческое — подумалось хоббиту. Он поспешно достал перстень Форве, вгляделся, но не заметил ничего подобного тому, что видел в камне в памятную ночь неожиданного появления Вождя в лагере Отона. То ли Олмер был еще далеко, то ли камень и впрямь ослеп, если верить предсказанию Форве.

Подумав о принце, хоббит попытался мысленно вызвать его. Это удалось, хотя и с огромным трудом — хоббит весь взмок, несмотря на холодный и промозглый вечер. Однако Фолко слышал только голос принца, но лица его увидеть не смог.

— Мы на месте, — невольно понижая голос, сообщил хоббит. — Засели в замке. Ждем. Мне кажется, я чувствую, что он где-то поблизости. Как дела у вас?

Форве начал что-то отвечать, хоббит понимал лишь одно слово из трех-четырех, но ясно было, что особых изменений на востоке пока не произошло. Эльфы были встревожены тем, что несколько крупных отрядов Вождя направлялись к Дому Высокого и Тропе Соцветий; однако до столкновения с отрядами, обороняющими Дом, пока еще не дошло.

Минула холодная безлунная ночь. Какие-то тени блуждали у самой границы скудного света крохотных костров, разведенных в ямах; чье-то шипение доносилось из сгустившегося у подножия холма мрака; какие-то существа шевелились, двигались в темноте, но стоило нескольким воинам с факелами взяться за копья и под прикрытием десятка лучников спуститься вниз — как все тотчас исчезало. Ходившие дружинники не нашли никаких следов.

Эти темные часы хоббит провел без сна. Глубоко под разрушенными фундаментами клокотала несдерживаемая ярость того, кто когда-то воздвиг эти стены, а потом был низвергнут в Ничто. Словно пройдя через все слои Тела Арды, злоба и ненависть Саурона прорывались в этом месте обратно в Мир, и еще здесь была память Назгулов. Все здесь помнило их, и Фолко не мог заставить себя скосить взгляд вниз, в скопившиеся вокруг холма призрачные болотные туманы — ему казалось, что в сизых сырых волнах бледного марева бродят десять высоких истонченных теней с длинными гибельными мечами, и кости громко стучат о кости… Страх подкатывал к горлу, и тогда хоббит покрепче сжимал рукоять кинжала Отрины, усилием воли вызывал в памяти Синий Цветок — и жуть отступала.