Ольга Куно - Голос моей души

– Я имела в виду не вас, – холодно ответила Гертруда, – а графа Андре Дельмонде.

– Но как же... – Аделяр откровенно смешался, но затем все-таки счел нужным настоять на своем. – Этот человек уже давно лишен графского титула.

– Не подскажете, кто именно лишил его титула и когда это произошло? – вмешалась я.

Аделяр отвел глаза и промолчал. Мой тон был достаточно ядовитым, чтобы недвусмысленно протранслировать: вопрос риторический и ответа не требует.

– Решения, которые принимал занимавший трон самозванец, не имеют силы, – с нажимом произнесла я, повысив голос, дабы эти слова услышали и люди, не принимавшие участия в разговоре. Некоторым не помешает осознать, что их это тоже касается. – Поэтому все перестановки, имевшие место в последний год, будут пересмотрены. Это не значит, что абсолютно все новые решения будут отменены. Но некоторые из них – безусловно. В частности и то, которое касалось Андре Дельмонде, поскольку оно явилось результатом наговора. К тому же довольно нелепого. Кстати, господин Аделяр, это не вы подали альт Ратгору столь замечательную идею, как оставить наследницу престола без преданного ей опекуна и тем самым ослабить ее позиции?

– Я?! – В этом возмущенном восклицании было столько фальши, что стало окончательно и бесповоротно ясно: предположение, которое я сделала, еще находясь в тюрьме, совершенно справедливо. – Я всего лишь принял на себя заботу о девочке и выполнял свои обязанности, как мог.

– И могли вы из рук вон плохо, судя по результату, – припечатала я. После чего снова повернулась к Гертруде, давая понять, что считаю общение с Аделяром законченным. – Ваше высочество, в случае если вы захотите что-либо сообщить графу Дельмонде, вы можете сделать это лично. Поскольку он находится здесь.

Теперь я сняла заклятие с Андре, а заодно и с остальных, на кого оно было наложено.

– Ваше высочество.

Приблизившись к Гертруде, Андре поцеловал ей руку.

– Кто она такая? – послышался вопрос у меня за спиной.

Я не сразу уловила, о ком и о чем идет речь. Однако обладатель незнакомого мужского голоса быстро расшифровал свой вопрос.

– На каком основании эта женщина взялась здесь распоряжаться? Да, она была личным королевским магом, ну, так что с того? Она сама справедливо заметила: Филипп уже мертв. А это значит, что ее служба окончена. И учитывая ее происхождение, ей больше нечего делать при дворе.

На говорящего принялись шикать, но он оказался не из пугливых.

– А что такого? – возмутился он. – Я говорю все как есть. Если она обладает магическими способностями, это еще не повод командовать в королевстве. А других оснований для этого я не вижу.

– Кто это сказал? – громко спросил Андре, сверля толпу придворных жестким взглядом.

Все поспешили отдалиться от возмущавшегося, так что он быстро оказался в одиночестве, после чего мужчине ничего не оставалось, как выступить вперед. Внешне он тоже был мне незнаком, но судя по всему, кто-то из дворян, появившихся при дворе за последний год.

– Я, – вызывающе откликнулся он. – И готов повторить свой вопрос.

– Отвечаю один раз, – холодно сказал Андре. – Кейра альт Реджина действует на правах личного королевского мага и по совместительству главы магического ведомства. На обе должности она назначена законной королевой Риннолии Антонией Сафэйра. Если у кого-нибудь есть вопросы или возражения на этот счет, пусть изложит их в письменной форме, поставит свою подпись и передаст данный документ королевскому секретарю.

Выражение моего лица оставалось бесстрастным, хотя в сказанном Андре было для меня очень много нового. Мне было неизвестно, чтобы он хоть раз обсуждал данную тему с Тони. Откровенно говоря, все мы были так поглощены разработкой плана по разоблачению самозванца, что для разговоров о последующем распределении должностей попросту не оставалось времени. Да и неразумно было делить шкуру неубитого медведя. И уж тем более речь ни разу не заходила о совмещении двух должностей. Хотя я была полностью солидарна с идеей такого совмещения. Это существенно добавляло мне работы, но после всего, что произошло, я никогда бы не допустила, чтобы магическое отделение возглавлял другой человек. Не потому, что рвалась на эту должность. А потому, что отныне поняла: нельзя наделять столь огромной властью потенциального конкурента, способного в любой момент вонзить тебе нож в спину.

Придворные вновь стали воодушевленно перешептываться, однако желания оспорить указ новой правительницы никто не проявил. Тем более, что все отлично понимали: до достижения Антонией Сафэйра совершеннолетнего возраста фактическим королем Риннолии является ее опекун, Андре Дельмонде. Следовательно, вступать с ним в спор – мягко говоря, неблагоразумно.

На этом публичная дискуссия завершилась. Люди, не спеша расходиться, продолжили шушукаться между собой. Андре с Гертрудой начали обсуждать возможность заключения новых соглашений между Риннолией и Беронией. Я слушала вполуха, позволяя себе небольшую передышку. Хотя бы на сей счет можно быть спокойной: отношения между этими двумя странами не испортятся из-за несостоявшейся помолвки.

А потом вдруг включился связничок.

– Первый, первый! – послышался голос почти в самом моем ухе. – Говорит пятый. Мимо меня только что прошел Гастон Аделяр. Вышел из здания. Так и должно быть?

Андре, быстро свернув беседу с Гертрудой, уже стоял возле меня.

– Пятый! – Он старался говорить как можно тише. – Куда он направился?

– Вдоль северной стены здания, – послышался ответ. – В сторону парка. В руках держит какую-то шкатулку, явно драгоценную, на солнце так и сверкает. Это-то мне и показалось странным.

– Хочет бежать, – заключил Андре.

– И он решил для этого украсть шкатулку с подарком для беронийской принцессы?! – округлила глаза я. – Нет, я понимаю, там одна шкатулка стоит целое состояние. Но это же практически собственность короны Беронии. Он что, законченный идиот?

– Я знаю, куда он направляется! – Андре сконцентрировался на наиболее насущном вопросе, благо мои слова ответа, в общем-то, не требовали. – С восточной стороны замка есть незаметный боковой выход. Он хочет обогнуть здание и выбраться за ограду... Давно хотел с ним побеседовать.

Судя по выражению, с которым были произнесены последние слова, «беседа» не сулила Аделяру ничего хорошего. Меж тем Андре широким шагом направился к выходу.

Нагнать Аделяра не составило для него труда. Друг герцога, а впоследствии опекун Тони, он хорошо знал дворец и все возможные способы срезать путь. Так что, поняв, куда именно направляется беглец, Андре быстро сумел преградить ему дорогу.