Алексей Пехов - Страж. Тетралогия

— Что тебе удалось узнать?

— Здания находятся в самой старой части университета, в парке. Там всегда довольно безлюдно, новые корпуса отстроили ближе к городу. От дома, что сгорел, осталась одна стена, и никто не думает его восстанавливать. Я походил там, правда, недолго, но спуска вниз не обнаружил. Боюсь, это бесполезная трата времени, если только мы не начнем копать.

— Чем сразу привлечем к себе нежелательное внимание.

— Верно. Я проник и в другой корпус — там сейчас склад и иногда заседает группа любителей астрологии. Но в подвал пока попасть не смог.

— Почему?

— Он тоже замурован.

— Великолепно. Давай вернемся домой, пусть Мириам возьмет лом и приезжает долбить пол.

— Боюсь, что этим придется заняться нам с тобой, — усмехнулся он. — Да, кстати, не шатайся ночью в районе Азио. Там появилась какая-то дрянь, сосущая кровь, и ходят усиленные патрули. Тебя, как чужака, могут взять на заметку.

Рансэ поднялся:

— Бывай, Людвиг.

— Бывай, Рансэ, — отозвался я, думая о том, что махать ломом мне придется только после того, как я насижусь в университетской библиотеке.

— Ненавижу его! — зло сказал Проповедник, когда страж ушел. — Сучий ублюдок, прости господи! Как его земля только носит?! Такого лгуна!

— Твоя желчь все равно пропадает впустую, — буркнул я. — Нам это ничем не поможет.

— Людвиг, брось ты это дело.

— Не могу, — вздохнул я. — Во-первых, злить магистров дважды за неполный год не входит в мои планы. Во-вторых, Мириам обычно не потакает своим капризам. Если ей нужна книга из архива, значит, это важно.

— Ты ее терпеть не можешь.

— Это не значит, что она всегда неправа.

Я подхватил со скамейки куртку и направился к дому, где остановился.

Улыбчивая хозяйка сразу предупредила меня, что в комнате гости. И не надо было иметь много ума, чтобы понять, кто меня там ждет.

Грузный господин с лицом ученого сидел на стуле, внимательно изучая мои документы, рекомендательные письма и бумаги. Другой, высоченный и плечистый альбинос, потрошил мою сумку. Третий, чернявый и не менее плечистый, складывал в столбик найденные монеты.

У всех троих на одежде была вышита сова, так чтобы ни у кого не возникло сомнений, кто это такие. Кроме них, пристегнутая к ножке стола, была и темная душа. Мелочь, почти лишенная сил, но все еще остающаяся опасной.

— Разве я разрешал рыться в моих вещах? — спросил я. — Отойдите от моей сумки.

— Довольно смел для книжного червя, — отметил альбинос, но, подчиняясь старшему, сумку оставил.

— Людям, не имеющим дара, нет нужды нас бояться, Анри, — ответил старший, откладывая бумаги в сторону. — Извините за рвение моих помощников, месье Лёманн. Меня зовут… дядюшка Россет, я начальник этих господ и глава Носителей Чистоты Сен-Сеноша. Надолго вы в наш городок?

— Надеюсь, что управлюсь со своим делом за месяц.

— Я посмотрел список книг, которые вы себе выписали, очень интересно. Научная работа для академии Арденау?

— Да.

— Вы родом из Альбаланда? — спросил альбинос Анри.

— Из западного Бьюргона.

— Но в Альбаланде частый гость?

— Верно. Это преступление?

— Нет. А со стражами вы когда-нибудь общались?

— Не приходилось. Мои увлечения лежат в несколько иной области.

— Присаживайтесь, а то я чувствую себя неловко, когда я сижу, а хозяин стоит. — Старший из Носителей указал мне на стул, рядом с которым сидела темная душа.

Я не стал спорить, сел, и потусторонняя сущность, следуя приказу, приблизила оскаленную пасть к моей левой ноге. Разумеется, я не дрогнул и даже не стал смотреть вниз, продолжая отвечать на вопросы и поддерживать беседу, потому что вся троица пристально за мной наблюдала. Дядюшка Россет так и вовсе пытался добиться ответа у моих зрачков — вижу ли я тварь, которая способна в любой момент оттяпать мне стопу.

Конечно же, я не видел. У меня нет дара замечать тех, кто живет по соседству с людьми, поэтому я вел себя совершенно спокойно и даже не запнулся, когда душа, подчиняясь приказу, взвыла под моим стулом.

Эта команда осталась разочарованна, и, распрощавшись, они ушли, сказав мне, чтобы я раз в неделю отмечался в их книгах.

Узнав, с кем я говорил, Проповедник едва не умер повторно. Во всяком случае, паника у него была такая, что мне его жалко стало.

— Стоило тебя оставить буквально на час! О, Дева Мария! Какого дьявола они приперлись?! Тебя раскусили!

— Без паники. Никто меня не раскусил. Это обычная проверка, да еще и неуклюжая.

— Как ты теперь намерен поступить?

— Сделать так, чтобы ты держался как можно дальше от меня. Они видят души, так что, если ты будешь крутиться рядом со мной, это может вызвать подозрения.

— Неправильный ответ. Ты должен был сказать, что пакуешь вещи и сваливаешь ко всем чертям.

— Как ты понимаешь, я не стану слушать твоих советов.

— И зря. А вдруг они тебя заподозрили?! Вдруг ждут, когда ты наведешь их на своих сообщников? На Рансэ?

— Я в себе уверен, Проповедник. Не надо устраивать панику, мне следует вести себя так, будто ничего особенного не произошло, и вплотную заняться библиотекой. Если они и будут следить за мной в первые дни, то, в конце концов, им это быстро надоест.

— Раз ты такой упрямый, отвесь пинка Рансэ, чтобы пошевеливался. Найдите книгу и проваливайте, пока целы. У этих людей нюх как у ищеек. Они стражей за лигу должны чувствовать.

Я улыбнулся:

— Если бы это было так, меня бы уже унюхали.

Он лишь обреченно махнул на меня рукой.

Следующие несколько дней я практически жил на территории Савранского университета, зарывшись в книги, делая выписки и не встречаясь с Рансэ.

Судя по откровениям Проповедника, если тот не был занят уроками фехтования, то как бешеный носился по городу и лишь к позднему вечеру брался за дело, на которое должен был отводить все свое свободное время.

Я знаю, что Проповедник его не любит и, возможно, несколько приукрашивает происходящее, но поговорил с навязанным мне напарником при первой же встрече.

— Слушай, Людвиг, — сказал мне Рансэ, когда я высказал ему свое недоумение. — Тебе не кажется, что это несколько не твое дело, чем я занимаюсь, когда свободен, а ты отбываешь легенду в библиотеке?

— В любом другом случае — возможно. Но через два дня мне надо идти к чистюлям, и черт знает, чем это обернется. Поэтому любой час дорог, и хотелось бы быстрее закончить.

— Хорошо. Вот этим ты сейчас и займешься, — сказал он. — Твоя очередь махать ломом и киркой.