Маленькое одолжение. Продажная шкура - Джим Батчер
Тесса и Розанна выступили из-за завесы, не уступавшей самым удачным Моллиным, и мне не обязательно было обладать проницательностью Шерлока Холмса, чтобы понять, кто выполнил большую часть работы по кругу, в котором удерживали Архив. Возможно, у меня еще имелось полсекунды на то, чтобы как-то отреагировать, но я запутался в ремне Саниного автомата, который он оставил мне, чтобы я отбивался в случае как раз такого нападения. Вот спасибо, Саня.
Тесса с торчавшим из-под хитиновой оболочки улыбающимся девичьим лицом взмахнула клешней, целясь мне в голову, и мне ничего не оставалось, кроме как прикрыться автоматом, пока она не снесла мне голову. Только вместо того, чтобы ударить и, возможно, покорежить магазин или сломать приклад, она с легкостью взрослого, отнимающего конфету у малыша, вырвала его у меня из руки и вскинула к плечу.
А потом она подмигнула мне, послала издевательский воздушный поцелуй и, сдвинув рычажок предохранителя в положение автоматической стрельбы, разрядила рожок в Майкла с расстояния в десять футов, не больше.
Мой друг даже не вскрикнул. Он дернулся, когда пули ударили в него, выбросив облачко алых брызг, и безвольно повис на тросе.
Фиделаккиус выпал из его пальцев и звякнул о камни.
Новая очередь ударила в борт «железной стрекозы», и из пробоины над дверью повалил дым. Вертолет резко накренился, и на секунду мне показалось, что он завалится набок и рухнет на землю, но «ирокез», двигаясь неровно, по-пьяному, все же выровнялся, набрал скорость и, продолжая волочить на тросе безжизненное тело моего друга, скрылся в темноте.
Глава 44
Пока некоторая часть меня отмечала все происходящее, все остальное начало кричать от ослепительной, багровой ярости, от боли, от нежелания верить в увиденное.
Я уже не сомневался, что смог вычислить, кто забрал мой жезл. Я не сомневался, что знаю, зачем это сделали. Я даже подумал, что с определенной точки зрения это даже не совсем глупо.
Но в тот момент мне было на это наплевать.
У меня не было с собой моего жезла, и я не знал наверняка, хватит ли у меня энергии, чтобы прорвать защиту, данную Тессе Падшим. Мне никогда не удавалось добиться необходимой мне точности без вспомогательных средств.
Однако в тот момент мне и на это было абсолютно наплевать.
Я собрал в комок мою ярость, мой гнев, мою ненависть, мое упрямство и мою боль. Я отогнал прочь мысли обо всем во вселенной, кроме мысли об окровавленном теле моего друга, висевшем на том канате, а еще о точке диаметром два дюйма в центре Тессиной груди.
А потом я набрал в грудь воздуха и взмахнул рукой над головой.
– Fuego, pyrofuego! – прокричал я во всю мощь моего охрипшего горла. Потом выставил вперед два пальца правой руки и высвободил накопленную энергию. – Гори, сука!
Струя иссиня-белого огня, плотностью почти не уступавшего твердому предмету, метнулась от меня к Тессе и огромным копьем ударила ей в грудь.
Похожая на богомола динарианка запрокинула свое хорошенькое личико и заверещала от невыносимой боли: огненная струя прожгла ее насквозь, и края зловещей дырки в ее хитиновом теле продолжали гореть. Продолжая выть и колотиться, она упала на землю. Признаюсь, ни разу прежде, ни с жезлом, ни без него мне не удавалось вызывать огонь такой разрушительной силы… Адский Огонь Ласкиэли не в счет.
Краем глаза я уловил движение сбоку от себя и, упав на землю, перекатился в сторону – как раз вовремя, потому что одно из раздвоенных копыт Розанны полоснуло по воздуху в том месте, где только что находилось мое бедро. С такими-то копытами она наверняка рассекла бы мне ногу до кости. Я замахнулся посохом, метя ей в лицо, и теперь уже ей пришлось уклоняться от удара. Развивая атаку, я выбросил руку вперед и произнес:
– Forzare!
Вряд ли это можно назвать лучшим из моих кинетических ударов, но и этого хватило, чтобы поток невидимой энергии отшвырнул ее на десяток футов от меня.
Я бросился к месту, где упал Фиделаккиус, и схватил его за рукоять. Стоило моим пальцам сомкнуться на эфесе меча, как я осознал несколько непреложных фактов – словно мне объяснил их спокойный, рациональный, мудрый старик, совершенно невосприимчивый к тому нервически-гневному состоянию, в котором я находился.
Во-первых, я сообразил, что остался один на неизведанном, не отмеченном на картах острове посреди озера Мичиган, и компанию мне составляют исключительно психи и Падшие ангелы.
Во-вторых, у меня все еще находились монеты и меч, за которыми охотился Никодимус, – и это значило, что он еще постарается их добыть.
В-третьих, теперь, когда я лишил динарианцев их главной добычи, они наконец разозлились по-настоящему.
В-четвертых…
Земля вздрогнула, словно от тяжелых шагов.
В-четвертых, с того момента, когда я лишил Летних возможности выслеживать меня с помощью заколки-листочка, Старший Братец Бебека, возможно, выжидал, пока я использую в бою свою магию огня – ту самую магию, которую я переплел с силой Летней Леди и использовал два года назад в Арктис-Торе. Это же, вероятно, служило причиной тому, зачем Мэб –
