Джек Вэнс - Лионесс: Мэдук

Шимрод выпрямился в кресле: его ждала работа, и чем скорее она будет сделана, тем лучше. Он поднялся на ноги, бросил последний взгляд на луг Лалли и вернулся в лабораторию.

Столы, некогда заваленные всевозможными инструментами и редкостями, уже в значительной степени освободились от бремени. Оставались в основном упрямые вещи — невразумительные и загадочные, отличавшиеся исключительно сложной структурой или даже наделенные свойством непостижимости их прежним владельцем, Тамурелло, любившим жутковатые трюки.

Одному из таких объектов, все еще нуждавшихся в изучении, Шимрод присвоил наименование "Луканор",[16] в честь друидического бога первичных начал.

Магическое устройство или игрушка, "Луканор" состоял из семи прозрачных дисков, каждый шириной примерно в ладонь. Диски катились по ободу круглой таблички из черного оникса, причем скорость движения каждого из них изменялась. Диски светились мягкими радужными переливами, а иногда в них появлялись пульсирующие черные пятна пустоты, по-видимому возникавшие и пропадавшие случайно.

Диски эти вызывали у Шимрода недоумение. Судя по всему, они перемещались независимо — по мере обращения по краю таблички один диск мог обогнать другой, после чего его мог обогнать третий. Иногда пара дисков двигалась вместе — так, что один накладывался на другой, и на несколько мгновений их словно объединяло некое притяжение. Затем они расходились, и каждый снова катился самостоятельно. Изредка третий диск догонял пару дисков, движущихся вместе, и на протяжении некоторого времени, заметно более продолжительного, чем в случае совместного движения двух дисков, три диска совмещались и катились вместе. Пару раз Шимроду удалось наблюдать исключительно редкий случай, когда четыре диска совершали совместное обращение по ободу таблички, и в этом случае они не расходились долго, не меньше двадцати секунд.

Шимрод установил "Луканор" на столе так, чтобы на него падал свет из окна — чтобы движение поблескивающих радужных дисков как можно чаще отвлекало его от другой работы. Следовало ли рассматривать "Луканор" как игрушку, как сложный прибор, созданный для измерения какого-то параметра, или как аналог какого-то существенного процесса? Существовала ли возможность временного взаимного притяжения пяти из семи дисков? Существовала ли вероятность того, что в какой-то момент шесть или все семь дисков могли соединиться? Шимрод пытался рассчитать такую вероятность, но отсутствие очевидной закономерности изменения скоростей движения создавало непреодолимое препятствие. Несомненно, такие совпадения могли иметь место, но они должны были быть исключительно редкими.

Временами, когда пара дисков катилась вместе, образующиеся на них черные пятна — или "дыры" — возникали одновременно; иногда эти пятна наползали одно на другое. В одном редчайшем случае, когда вместе катились три диска, черные пятна разрослись на каждом из этих дисков и, перед тем, как диски разошлись, эти черные пятна успели частично совместиться. Наклонившись и прищурившись, Шимрод заглянул в совместившиеся "дыры", когда три диска катились прямо у него перед носом; к своему удивлению, он заметил нечто вроде мерцающих нитевидных сполохов, напоминавших далекие зарницы.

Черные пятна съежились и пропали; диски разошлись и продолжали катиться по отдельности, как прежде.

Шимрод стоял и размышлял, глядя на "Луканор". Несомненно, устройство должно было служить какой-то серьезной цели — но какой? В голову не приходило никакое разумное объяснение. Пожалуй, к этому прибору следовало привлечь внимание Мургена. Но Шимрод не торопился сдаваться, надеясь, что ему самому удастся разрешить загадку. Оставалось расшифровать еще три реестра Тамурелло — в одном из томов могла встретиться какая-то ссылка на предназначение "Луканора".

Шимрод вернулся к работе, но продолжал наблюдать за семью дисками; в конце концов необходимость постоянно прерываться стала его раздражать, и он поручил незначительному инкубу регистрировать необычные совпадения дисков, после чего перенес "Луканор" в отдаленный угол лаборатории.

Проходили дни; Шимрод не нашел в реестрах никакого упоминания о "Луканоре" и постепенно потерял интерес к радужным прозрачным дискам.

Однажды утром Шимрод, как обычно, зашел в лабораторию. Он не успел сесть за стол, как инкуб-регистратор подал предупреждающий сигнал: "Шимрод! Внимание! Пять дисков соединились и движутся вместе!"

Шимрод поспешно приблизился к прибору и взглянул на него, испытывая нечто вроде почтения. Действительно, пять дисков соединились и катились, как один, по ободу таблички. Кроме того, они, судя по всему, не собирались расходиться. Но что это? Шестой диск догонял пять соединившихся: когда до совпадения оставалось совсем немного, он толчком ускорился, будто притянутый неизвестной силой, и слился с пятью другими.

Шимрод смотрел во все глаза, уверенный в том, что наблюдает какое-то важное событие — или, скорее, отображение такого события. Теперь уже седьмой, последний диск, догнал шесть других: все семь дисков объединились, словно превратившись в один. Цвет этого единственного диска изменился — он напоминал красновато-коричневый искусственный мрамор с белыми прожилками, затем потемнел, становясь пурпурно-черным. В центре разрасталось сплошное черное пятно. Шимрод наклонился, чтобы заглянуть в эту "дыру". Он увидел пространство, усеянное черными объектами, очерченными золотистыми огненными контурами.

Резко выпрямившись, Шимрод подбежал к рабочему столу, ударил молоточком по маленькому серебряному гонгу и стал ждать, глядя в круглое зеркало на стене.

Мурген не отвечал на вызов.

Шимрод ударил в гонг еще раз, громче. Снова никакого ответа.

Шимрод отступил на шаг от зеркала, не на шутку встревоженный. Мурген иногда прогуливался по парапетам своего замка. Изредка он покидал Свер-Смод — по срочным делам или просто по прихоти. Но в большинстве случаев он извещал Шимрода о своих перемещениях.

Шимрод ударил в гонг третий раз. Результатом, как прежде, было молчание.

С тяжелым сердцем Шимрод отошел от зеркала и вернулся к наблюдению за "Луканором".

Вдоль хребта Тих-так-Тиха, от Троага на юге до расселины Гвир-Айг на севере, тянулась череда суровых пиков, один неприступнее и круче другого. Примерно в центре этой гряды возвышался трапецеидальный гранитный зуб горы Собх, рассекавший проносящиеся мимо облака. Соседний северный пик, Арра-Кау, мог поспорить дикостью и неприветливостью с горой Собх.

Там, где высокогорные луга подступали к основанию Арра-Кау, стояли пять высоких дольменов, Сыновья Арра-Кау, окружавшие площадку шагов сорок в диаметре. Западный дольмен в какой-то степени защищал от преобладающего ветра, и под ним была устроена примитивная каменная хижина, покрытая дерном. Тучи бежали по небу, закрывая солнце и отбрасывая гигантские тени, плывущие по серовато-коричневым лугам. Ветер дул через промежутки между пятью Сыновьями, производя тихие воющие звуки, временами дрожавшие, нараставшие и умолкавшие в зависимости от направления и силы ветра.