Юрий Валин - Дезертир флота

Теа было плохо, плохо, плохо. Квазимодо открыл дверцу «каюты», но у рыжей не было никакого желания даже выглядывать на палубу. Только не сейчас, когда там целый борт занят судорожно подергивающимися спинами и задницами моряков. Квазимодо что-то поспешно совал подруге. Какой-то невзрачный комочек, довольно противный на вид.

– Жуй, должно помочь.

Теа обессиленно сунула серый комок в рот. Все равно, что это такое. Может, яд? Тогда наверняка поможет.

Квазимодо взял котелок, пошел к борту.

Теа вытянулась на животе. Слабый, но приятный вкус слегка утешил рот, измученный горечью плохо усвоенной пищи. Теа машинально трогала комочек языком. Что это такое Полумордый подсунул? Лекарство свое зубное? Так у лис с зубами все в порядке.

Квазимодо опустился рядом, обтер влажной косынкой бледное конопатое лицо возлюбленной:

– Легче?

– Да, – жалобно простонала рыжая. – Что это?

– Лекарство. Жуй, но не глотай, и будет легче.

– Хорошо. Запри, пока никто не заметил.

Квазимодо вздохнул, выскользнул наружу и ловко навесил тяжеленный замок. Очутившись в уже привычной полутьме, лиска легла на бок и вытерла глаза. Не хватало еще, чтобы Полумордый видел ее слабой, как какую-то селянскую бабу. Слезы никого не украшают.

Теа отдала чудодейственный комочек на следующий день. Упрямый одноглазый не хотел брать, пришлось пригрозить дать ему в лоб. Квазимодо счел, что возлюбленная достаточно оправилась, и забрал упругий обрезок жилки. Тошнотворная пляска корабля понемногу стихала. Угрюмая команда наводила на борту порядок. Изредка кто-то припадал к борту, но общая эпидемия миновала. У Теа уже хватало сил подглядывать сквозь щели своей собачьей будки, и лиска поклялась больше не давать себе воли. Все, что могут эти морские ублюдки, сможет и воин с Холмов. Если они блюют и работают, то и она сможет. Живут ведь на одном корабле. Вон даже Ныр до сих пор бледным выглядит, а его возлюбленный дракончик вообще лежит кверху лапками и даже на сыр не смотрит. Тяжко, но лиса обязательно переживет море.

Правда, тогда лиса еще не знала что такое настоящий шторм. Зато теперь знает. Осталось познакомиться со знаменитыми морскими змеями. Честно говоря, Теа не думала, что они будут хуже трехдневной, изматывающей желудок рвоты.

Лежа на спине, Теа вытянула ноги и уперлась подошвами сапог в крышу «ящика для лис». Тело требовало движения и привычных нагрузок. Вообще-то в «каюте» было не так уж плохо. Отдельное помещение – огромная роскошь. Правда, помещение для оборотней больше походило на ящик-гроб, которые, по слухам, делают для усопших лордов в богатых замках и городах. Ну, Квазимодо говорил, что у капитана Кехта каюта ненамного просторнее. Наверное, так и есть – корабль набит людьми, как бочка квашеными овощами. И всех людей Теа теперь знает благодаря замечательным щелочкам в стенах – не будь их, несчастная лиса давно бы взбесилась.

На когге «Высокий» ютились, кормились, мокли, блевали, путешествовали и ежедневно рисковали пойти ко дну тридцать шесть человек. Двадцать семь из них – видавшие виды моряки, уже третий раз возвращающиеся с Желтого берега к родному северному побережью. По словам Квазимодо, треть команды – бывшие пираты и контрабандисты с островов западнее Кау, откликнувшиеся на призыв Фейрефейского союза и получившие амнистию и право войти в ряды Объединенного флота. Коренастые, бородатые, грубые бойцы и мореплаватели умело управлялись со сложной оснасткой когга, хотя можно было быть уверенным, что еще три-четыре года назад каждый из бородачей поднял бы на смех саму мысль, что корабль может обходиться одним парусом. Времена простых и надежных парусно-гребных драккаров-хищников уходили в прошлое. Впрочем, стремительное изменение корабельной моды мало волновало Теа. Разглядывая в щели ругающихся и сноровисто работающих моряков, она размышляла о разнообразии людских пород. Моряки совсем не походили ни на селян, обитавших у Холмов, ни на солдат и горожан Канута и Калатера. Лиц на море не брили, совершенно не боялись десятки дней не видеть нормальной, твердой земли и норовили даже блевать и подыхать от качки с грубыми шуточками. Теа с трудом определяла возраст людей по лицам, одинаково заросшие и загоревшие дочерна матросы казались ей похожими друг на друга. Должно быть, все они бывали в боях и, что еще важнее, наверняка пережили десятки штормов. Теа с детства уважала храбрость. Но этих бородачей уважать почему-то было трудно. Лиска ловила обрывки чужих разговоров, слушала, как болтают с матросами Ква и Ныр, и команда «Высокого» все больше напоминала рыжей девушке плохо сплоченную стаю. Они повиновались только вожаку. Случись что с капитаном Кехтом, и стая неминуемо перегрызется или разбежится. Нет, именно перегрызется – деваться с окруженного необъятной соленой водой судна попросту некуда.

Капитан Кехт и его помощник… Они здесь командуют. Вернее, командует единолично Кехт. Помощник лишь язык капитана и его указующий перст. Наверное, помощник, этот высокий лысеющий мужчина, храбр и будет выполнять приказы своего капитана до конца. Возможно, он будет отчаянно драться за свою жизнь. Очень может быть – но лиска помощника не слишком опасалась.

Другое дело – капитан. Его Теа твердо и уверенно ненавидела. Дело не только в том, что он был готов хладнокровно избавиться от непрошеной пассажирки-пленницы еще до выхода из Скара. Не нужны ему никакие оборотни на корабле – это понятно. Тогда избавиться не получилось. Кехт не шел напролом, но можно дать хвост на отсечение – он никогда и ничего не забывает. Просто не умеет забывать. Конечно, у него полно дел – сначала проклятая тошниловка, потом шторма, полный трюм воды, промокшая мука и прочие насущные вещи, – но о девке-оборотне он не забыл. Ждет, когда ее можно будет использовать. Что это будет за решение – скормить ее какому-нибудь стурворму, доставить в Глор и выторговать хорошее вознаграждение или продать кому-нибудь как редкость, наподобие диковинного заморского уродца, – неизвестно. В подземелье лорда Дагда и его утонченной сучки Теа узнала, что представляет собой немалую ценность. На лисью задницу, хвост и все остальное вполне может подвернуться щедрый покупатель, и капитан Кехт отлично это понимает. Опасен, очень опасен.

Теа знала, что и Квазимодо опасается капитана. Полумордый всегда опасался тех людей, действия которых не мог предсказать и тем более не мог этими действиями управлять. Прямо о своих опасениях вор не говорил, но Теа чувствовала, что он постоянно настороже. Возможно, капитана лучше было бы убить прямо сейчас. Но это слишком трудно сделать и не попасться – лиска вполне понимала риск, но, пожалуй, была готова рискнуть. Но раз Ква такую возможность не рассматривает, значит, и предлагать сейчас незачем. Квазимодо старший – он легко болтает со всеми на борту, рассказывает небылицы и эпизоды из богатой боевой истории бойцов командорского дромона. Эпизоды, надо думать, тоже выдуманные, но увлекательные. Болтун и урод разбирается в происходящем на «Высоком» куда лучше, чем Теа и фуа вместе взятые. Рыжая лиска вполне имела право гордиться любимым самцом.