Дмитрий Воронин - Гавань Семи Ветров

— Не знала! — заорала Эрнис, тоже вскакивая. Две женщины стояли друг напротив друга, как будто бы готовясь вцепиться друг другу в волосы. — Не знала, ясно? Потоп начался, когда двое Стражей вернулись в Лиар из Мира без закона. Я и про это проклятое кольцо ничего не знала — думала, это просто указатель, по которому смогу вас найти в любой момент. И денег кучу запросила за него, чтобы ценили, чтобы не бросили где-нибудь.

— Ты лжешь! Ты сама только что назвала его Кольцом Разлома!

— Это название было в памяти у Дениса, дура!

А Жаров вдруг успокоился. Совершенно. Две женщины, которые вот-вот могли кинуться в драку, казались теперь более живыми и естественными. От богини скорее можно было бы ожидать пафосной речи о предопределенности, о судьбе, от которой, как известно, никуда не денешься, об исполненной миссии — ну и так далее. Громко, напыщенно, красиво — и совсем не интересно. Теперь же он ей и в самом деле поверил — может, потому, что Эрнис не стала изображать из себя богиню, а показалась им в ином облике — в облике обычной женщины.

Видимо, разрядка была нужна всем. Подраться им так и не пришлось — поорав друг на друга минут пять, они несколько успокоились и снова обрели возможность говорить более или менее спокойно.

— Никакого уважения к богам, — стараясь вложить в интонации побольше неудовольствия и при этом отчаянно пытаясь сдержать смех, заметила Эрнис. — Смертным положено стоять на коленях и вести себя смиренно.

— Сама же сказала, что никакая ты не богиня, — фыркнула Таяна, извлекая из ножен широкий нож Дениса и пытаясь увидеть в нем свое отражение.

— А ты спроси мнения священников…

Жаров закинул на круп скакуна тюк с провизией. Эрнис постаралась на славу и все-таки напомнила, что лучше бы пополнить запасы иллюзорной пищи чем-нибудь более натуральным. Таяна не стала лишний раз расстраивать богиню и напоминать ей, что титулованная волшебница вполне в состоянии без постороннего участия организовать обед из полусотни блюд на полсотни персон. И никто лучше волшебницы не знает, что толку от еды, полученной с помощью магии, немного. Так, больше удовольствие…

— Итак, хочу еще раз напомнить. — Теперь это была Эрнис-богиня, чопорная, немного высокомерная. Нынешний образ нравился Жарову куда меньше, чем прежний, но он понимал, что всему свое время. — Одна попытка прорыва Границ, та, что произошла в прошлом, ликвидирована, вторая — последствия слишком уж активной деятельности ургов, тоже. Остается третья, и вам нужно любой ценой добраться до исчезнувшей башни Ноэль-де-Тор. Я не знаю, что делает Зорген — если, конечно, в ослаблении магических потоков виноват он. Вам надо выяснить это и устранить угрозу.

— Сиятельная, — Денис постарался, чтобы в его тоне не прозвучало насмешки, — мы все помним, Сиятельная. И немедленно отправляемся в Цитадель.

— И еще… Денис, имей в виду — меч, который когда-то получил Ульрих дер Зорген, это принесенный из Гавани Клинок Равенства. Твоя броня от этого оружия не защитит. Поэтому… будь осторожен.

Скакуны неторопливо шлепали лапами по каменной мостовой Города храмов — пожалуй, старое название подходило этому месту куда больше, чем Гавань, а Жаров снова и снова думал над происшедшим, сопоставляя объяснения Эрнис с тем, что видел своими глазами.

Потоп был — это исторический факт. Но Потоп породили действия Дениса и Таяны… следовательно, уже несколько тысяч лет было предопределено, что два человека из разных миров окажутся в определенное время в определенном месте и сделают нечто, что вызовет катастрофу. Вся его жизнь — и жизнь его родителей, и их родителей тоже… да что там говорить, все, начиная от фараонов, было подчинено этой цели — чтобы в итоге многовекового скрещивания родился некий Денис Жаров, чтобы развитие науки позволило Жарову оказаться на «Сигме» в тот момент, когда там откроется портал… Он помотал головой — нет, это было слишком уж сложно.

Другой вариант — случайное стечение обстоятельств. Если бы Потоп не породили они, то это сделала бы другая пара или сотая… не зря же Эрнис не видела лиц. Может, в тот момент будущее было еще не определено, были сделаны только самые общие наброски вроде изрядно нашумевших на Земле предсказаний Нострадамуса, которые при желании можно было толковать достаточно широко. Может быть, не окажись он с Тэй там, в прошлом, Потоп произошел бы от иных причин… а видение Эрнис — мало ли людей попало под удар волны…

Или же можно посмотреть на это событие с другой стороны. Нет никакой предопределенности, время движется само по себе, каждый миг подвергаясь мириадам воздействий со стороны всего сущего. И каждое воздействие чуть-чуть меняет направление течения событий… Сломай Жаров ногу перед тем, как ступить на борт корабля, везущего его к «Сигме», — и кто знает, может, на вопрос о Потопе ученые в этом мире лишь удивленно поднимали брови: «Какой такой Потоп? Не знаю…»

Жаров понял, что запутался окончательно. Прочитав в свое время немало фантастической литературы — так ли уж много мальчишек минует увлечение подобным чтивом, — он считал, что все, написанное в книгах о путешествиях во времени, достаточно логично и увязано. Спустился человек в прошлое, наступил на бабочку — бац! В Америке — другой президент. Или, наоборот, прихлопнул какого-нибудь динозавра, а истории — хоть бы хны! Она, история, пластична, как комок перепутанных резиновых шнуров. Чтобы стали заметны изменения, нужно сделать что-нибудь радикальное. Допустим, убить Сципиона. Разные версии выглядят очень убедительно — на бумаге, пока не пытаешься примерить их на себя.

Лучше уж не забивать себе этим голову. Сделанного не воротишь… хотя, учитывая тот факт, что перемещение во времени все-таки существует, можно и воротить. Прыгнуть в прошлое, дать самому себе в челюсть да отобрать этот долбаный Ключ Ветра. Нет пути в Гавань, нет этого странного плена в Лавке Снов — и что, Потоп не состоится? Кто бы знал…

Гавань осталась позади. Скакун, меланхолично перебирая лапами, взбирался на холм — и вдруг замер, а затем раззявил свою клыкастую пасть, задрал голову к небу и протяжно, жалобно завыл.

И было от чего… ложбина меж холмами была усыпана телами. Мертвыми — или почти мертвыми. Кто-то шевелился, кто-то пытался перетянуть жгутом обрубок руки или ноги, а один, тупо глядя в одну точку, пытался обеими руками запихнуть обратно в живот выпавшие внутренности. Но тех, кто еще в состоянии был шевелиться, было немного… гораздо больше было других — кому уже никогда не суждено было подняться, несмотря ни на какую магию. Невдалеке бродили скакуны — пять или шесть… и вдвое больше лежали пластом — кто исполосованный чем-то вроде чудовищных когтей, кто со свернутой шеей или перебитыми лапами. Все это отпечаталось в сознании Дениса как моментальный снимок — детальный, яркий и отчетливый.