Анастасия Анфимова - Последний подарок богини

Вскоре впереди замаячил рассеянный свет, и остро пахнуло отбросами.

— Нет, господа, — проводник остановился. — Нам надо вернуться.

Одноглазый ударил его по лицу.

— Шутить с нами решил, мразь?

— Какие шутки, господа?! — взмолился пленник. — Просто спутался, с кем не бывает? Там всё такое одинаковое. Я же здесь всего один раз ходил, вернее два. Туда и обратно.

Вновь очутившись в зале, он выбрал другой тоннель, заканчивавшийся развилкой.

— Вот теперь всё правильно.

Незнакомец молча нарисовал очередную стрелку, а Рвач поменял факел. Очень скоро путешественники попали в тоннель с текущим по полу зловонным ручейком. Тиллий хорошо помнил, что дальше надо свернуть в боковой тоннель. Вот только в какой? Их здесь несколько, идущих один за другим. Во время первого посещения подземелья их вёл Акмен. Сентор сверял путь с планом, а он только приглядывал за полоумным стариком.

Помолившись всем богам, духам и предкам-покровителям, проводник шагнул в узкий, овальный проход. Они долго петляли и вышли к широкому стоку. Судя по запаху, наверху располагалась красильня или многоэтажный дом, чьи жители опорожняли сюда свои ночные горшки. Со страхом пленник понял, что вновь свернул не туда.

По заботливо нарисованным стрелкам они вернулись в широкий тоннель, где Тиллия били уже вдвоём. Господин остановил вошедших в раж слуг и предоставил ему ещё одну возможность оправдаться. Окрылённый отпущенник повёл их в другой тоннель.

Они так долго выписывали замысловатые кривые, что, вымотавшись окончательно, устроили себе короткий отдых. Все устали, хотелось есть и пить. Ту гадость, что текла под ногами, пробовать никто не решился.

— Уже совсем скоро, — тяжело дыша, бормотал пленник, сидевший, поджав под себя ноги, на мокрых камнях, с трудом сдерживая зубовную дробь. — Тут ещё должны быть пара поворотов, и пещера с сокровищами. Там много, очень много золота.

Грязно выругавшись, Рвач передал факел Аруту и стал мочиться прямо перед отпущенником, так, что вонючие капли летели ему в лицо. Тот попытался отползти, но одноглазый дёрнул за ремень, и пленник упал.

— Сиди!

Унижение Тиллия явно доставляло ему удовольствие. Устало опустив тяжёлые плечи, господин сидел на вывалившемся из стены камне, безучастно наблюдая за происходящим.

Вдруг хозяин «Пьяной кружки» перестал смеяться, поднял над головой факел и, прищурив единственный глаз, стал вглядываться в темноту.

— Господин!

— Что? — тот резко очнулся от дум.

Арут заставил отпущенника подняться, сделав несколько шагов и поднеся огонь к стене, клокочущим от гнева голосом зарычал:

— Вот дерьмо старой обезьяны!

На темно-сером камне чётко выделялась нарисованная мелом стрела.

— Да он нас кругами водит! — заорал Рвач, и гулкое эхо, угасая, разнеслось по тоннелям. — Мужелюб! Издохший шакал! Моча даросской шлюхи!

Тиллий, потеряв от страха голову, вырвал ремень из рук ошарашенного Кривого Арута и бросился в темноту.

— Держите! — громко скомандовал незнакомец. — Не дайте ему уйти.

Рвач через десяток шагов нагнал беглеца, свалил на пол и стал яростно пинать ногами. Одноглазый выхватил нож.

— Я ему яйца отрежу.

— Не убивать! — властно приказал господин. — Отпустите, я сказал!

— Но, господин, — взмолился Арут. — Если мы отдадим его Минуцам живьём, он нас выдаст!

— Никто никого не отдаст!

— Что?! — вытаращил глаза Рвач. — Этот кусок дерьма весь день водил нас как ослов на верёвочке.

— Ты будешь мне возражать? — спросил незнакомец, поднимаясь. — Забыл своё место?

— Простите, господин, — опустил глаза здоровяк.

А у пленника вновь появилась робкая надежда.

— Поднимите его.

По грязному лицу незадачливого проводника текли слёзы, застревая во всклокоченной бороде. Он тихо подвывал, дрожа всем телом.

— Ты устал, как и все мы. Завтра продолжим поиски. Отдохни и постарайся вспомнить, где ты ошибся.

Тиллий упал на колени и принялся целовать его заляпанные грязью ноги.

— Ваш раб, господин, душой и телом. Я сделаю всё, только прикажете. Я вспомню, обязательно вспомню. Боги вознаградят вас за доброту. Вы станете богаче Келл-номарха.

— Встань, нам пора возвращаться.

— Вы совершаете ошибку, господин, — отводя взгляд, глухо проворчал Арут.

— Даже если так, не тебе об этом судить! Идёмте, мне надоели эти крысиные норы!

Обратный путь показался ещё более долгим и тяжёлым. Приходилось часто останавливаться, чтобы отыскать нарисованные мелом знаки. Рвач шёпотом ругался, одноглазый угрюмо молчал, время от времени дёргая за ремень. Пленник всякий раз падал от неожиданности, а мучитель глумливо посмеивался. Последним шёл глубоко задумавшийся господин.

Догорал последний факел, когда незадачливые кладоискатели выкарабкались в знакомый подвал на Сухом мысу.

Тилий сидел на полу не в силах подняться. Незнакомец тяжело разогнулся, держась руками за спину.

— Дай мне факел, Рвач.

— Возьмите, господин, — растерянно пробормотал тот, протягивая густо дымящую палку.

— А теперь сверните шею этому ублюдку!

— Нет! — пронзительно завизжал отпущенник.

На помощь поспешил Кривой Арут, и через минуту всё было кончено.

— Иначе вам пришлось бы тащить его сюда самим, — усмехнулся Скунд Арбон.

— А как же клад? — обиженно протянул Рвач, позабывший, что совсем недавно сам собирался прикончить Тиллия.

— Нет никакого клада, — вздохнул радланин. — Мерзавец просто тянул время, стараясь выкупить лишний день своей жалкой жизни. Иначе, зачем лезть под землю на Сухом мысу, а потом тащиться через весь город, если в этот тоннель легко можно попасть из любого канализационного колодца?

— А может, он просто хотел сбежать в подземелье? — добавил одноглазый. — Теперь вы отдадите его Минуцам? Пять тысяч империалов — хорошие деньги.

— Есть те, кто заплатит больше, — покачал головой Скунд Арбон. — Если им подсказать, как правильно использовать эту падаль.

— Приказывай, господин? — воодушевился Арут.

— Вымыться, выпить и закусить, — радланин с отвращением взглянул на свои грязные руки. — Несёт как от раба из городской канализации.

— Завтра у нас с тобой много дел. Предстоит навестить кое-кого из старых знакомых.

— Хорошо, господин, — покладисто согласился одноглазый. — Ещё один день в харчевне и без меня управятся.

— А ты, — Скунд Арбон обернулся к притихшему Рвачу. — Следи, чтобы эту дохлятину крысы не покусали.

— Я его к потолку подвешу? — предложил тот. — Вон и крючок есть.