Маркус Хайц - Война племен. Проклятые земли

Боиндил запел походную песню, брат подхватил мотив, стараясь попадать в ритм ударов, а Тунгдил и Балиндис развлекались, стуча молотами все быстрее, и торжественный марш постепенно превратился в скороговорку. Наконец близнецы сдались.

В теплой кузнице четверо друзей позабыли о том, что им предстоит. Им просто было хорошо вместе.

Вскоре они услышали, что гномы неподалеку от кузницы тоже запели.

Свободные и Первые соревновались в песнопениях, проговаривая слова как можно быстрее — кто первым собьется с ритма?

Послышались аплодисменты. А потом Тунгдил услышал чей-то низкий голос:

Черный блеск мне взор заворожит,Одинокий камень, расскажу вам сказки,И всплывет, блуждая, вечный стыд,Что не знаю я камней другой окраски.

Скрытым и незримым став для всех,Я храню тревожное молчанье,Но хочу услышать серебристый смехИ души другого камня ликованье.

Я хочу услышать голоса других,Ревность Черных гор мою иссушит душу,Но о скалы бьется одинокий вскрик,И я слова предков не нарушу.

Печальная песня заставила всех замолчать. Тунгдил заметил, что пел гном из племени Третьих, и вспомнил разговоры Занды о том, что не все дети Лоримбура испытывают ненависть к другим племенам.

«Одинокий камень в Черных горах знает, что вокруг еще много камней, таких же, как и он, и все же в чем-то отличающихся. Он не имеет права смотреть на них, хотя и желает этого. Он не имеет права позвать их, хотя и желает этого. Он не имеет права пойти к ним, хотя и желает этого. Его ревнивые горы запретили ему делать это. Ему, одинокому камню в Черных горах…» Так думалось Златорукому.

«Ревность Черных гор мою иссушит душу», — пропел себе под нос Тунгдил. Наверняка певший имел в виду Лоримбаса и подобных ему правителей Третьих, выступавших против примирения племен. Златорукий взмолился Враккасу о том, чтобы дожить до дня, когда все гномы Потаенной Страны смогут заключить перемирие, чтобы больше никто не хотел убивать своих собратьев.

— Какая грустная песня. Хорошо, что она закончилась, а то бы я расплакался, — пробормотал Боиндил, откладывая поножи. — Так, доспех я починил.

— Через два дня все будет готово, — кивнула Балиндис. — Ровно столько осталось жить этим аватарам.

— Вот и замечательно, — ухмыльнулся Боендал, принимаясь за наручи. — Теперь их ничто не спасет.

Мастерство Балиндис в кузнечном деле восхищало его. Ее удары были необычайно точны, а ведь гномка еще не выздоровела.

— Когда они швыряют в тебя своим огненным заклинанием, жарковато становится, Тион побери. — Боиндил огладил заплетенную в косы бороду. — Придется перед боем намочить волосы, чтобы они не сгорели. Жаль будет лишиться бороды, я так за ней следил.

— Ах, вот вы где. — В кузницу вошел Родарио. — Веселые товарищи готовятся защищать Потаенную Страну от гнета Зла… — Запнувшись, он постучал пальцем по губе. — Погодите-ка, не от зла. И как я буду объяснять зрителям, почему Добро борется с Добром, чтобы защитить Зло?

— Что-нибудь придумаешь, — успокоил его Тунгдил. — Твоя пленница сказала еще что-нибудь важное?

— Не совсем, но я тут подумал… — Взвесив на ладони щипчики, Родарио провел по ним кончиками пальцев. — По словам Лирким, эоил считает, будто тот демон, который превратил Нудина в Нод’онна, сделав его предателем лучших друзей, все еще жив.

— Что? — опешила Балиндис.

— Я тоже думал об этом. — Тунгдил поднял свой боевой топор, отлично скованный, но не отличающийся чем-то особенным. — Если эоил прав, нам понадобится Огненный Клинок. А он до сих пор у альвов. Но, честно говоря, я понятия не имею, как демону удалось выжить. Я же убил его Огненным Клинком, и вы все это видели.

— Возможно, демон ослабел, иначе уже как-то проявил бы себя. Мертвые Земли исчезли, и ничто не указывает на то, что Зло, с которым мы сталкивались раньше, еще существует. Кроме разве что Черных Вод. — Родарио положил щипчики на место. — И все же я беспокоюсь. Нам следовало бы взять этого эоила живым, чтобы допросить его.

Боиндил расхохотался.

— Он же самый сильный из этих магов, ты что, забыл?

— Я взял аватара в плен. И у меня не было никаких волшебных доспехов, — упрямо ответил актер, замалчивая, впрочем, подробности своей стычки с Лирким.

— Зачем нам сохранять эоилу жизнь? — Боендал всегда отличался большей дипломатичностью, чем его брат.

— Потому что эоил способен распознать демона, — объяснил Родарио. — Так мне сказала Лирким.

— Ну и новости. — Тунгдил задумался. — Значит, в нашествии аватаров есть и что-то хорошее. При помощи их главы мы сможем окончательно уничтожить демона. Теперь я понимаю, зачем нам эоил.

— Вот болтун, — проворчал Боиндил. — Мог бы так сразу и сказать. И что нам делать теперь? — Взяв оселок, он принялся точить свои топорики. — Мы что, будем тащить этого эоила на цепи по всей Потаенной Стране, чтобы он показал нам, где находится демон?

— Я думаю, что сила демона сохранилась в Проклятом Лесу, где можно найти Черные Воды. — Боендал сунул руки за пояс. — Это ведь возможно? Люди говорили, что в этом лесу все сходят с ума. Может быть, это дело рук демона?

— Сперва придется захватить Пористу и перебить аватаров, а обо всем остальном позаботимся потом. — Собрав доспех, Тунгдил направился в свой шатер, намереваясь подкрепиться. От работы в кузнице у него всегда разыгрывался аппетит.

Через некоторое время друзья собрались в шатре, отведенном для совещаний. Там их ждала Ксамтис.

— Глаимбар, Балендилин и Гандогар заняли свои королевства и отправили войска нам на помощь. Принц Маллен пытается найти добровольцев. Он пишет, что король Беллетаин пришел в себя, избавился от врача из племени Третьих и попросил Маллена позволить войску Ургона пройти по Идомору. Но вряд ли кто-либо из них успеет вовремя, кроме разве что десяти тысяч солдат Беллетаина.

— Десятитысячное войско нам не помешает. Мы сможем взять город, — решительно заявил Тунгдил. — Фургас обещал мне в кратчайшие сроки построить лучшие осадные орудия. Через четыре дня начнем обстрел города, чтобы уменьшить силы врага до начала ближнего боя. Когда мы подойдем к Пористе, достаточно будет пробить крепостную стену в двух местах, а Фургас знает, какие участки более уязвимы.

— А мы только все отстроили, — пробормотал Родарио. — Надеюсь, во время обстрела вы не попадете в «Театр Диковинок». — Актер направился к выходу. — Поговорю еще раз с Лирким. Посмотрим, может быть, мне удастся уговорить…