Татьяна Патрикова - Особенности эльфийской психологии

— Как ты к нему относишься?

— К кому? — спросила эльфийка, встретившись со мной взглядом.

— К Марфе.

— М? — Темная глянула на меня с вопросом, но быстро сообразила, что к чему. Умная, сразу видно. — Ты хочешь сказать, к Марфинусу?

Осталось только кивнуть и ждать ответа. В этот момент Том свистнул, объявив тем самым начало матча. Эльфы принялись гонять по полю мяч. Мне очень хотелось посмотреть на незабываемое зрелище. Но благодаря Машке у меня в данный конкретный момент были дела и поважней, поэтому пришлось усилием воли наступить на горло собственной песне и сосредоточить внимание на сидевшей рядом темной.

— Почему ты спрашиваешь?

— Потому что Машка считает, что у вас может все сложиться не так грустно, как у него самого с его женой.

— То есть это он тебя попросил со мной поговорить? — В голосе темной отчетливо прозвучало недоверие.

Пришлось пожать плечами и подтвердить.

— Сначала я поговорил с Марфой. Выслушал его точку зрения на ситуацию, теперь хочу послушать твою.

— Какую ситуацию? — А вот теперь слова эльфийки прозвучали зло. — Нет никакой ситуации. Он станет моим мужем, у нас родятся сильные жизнеспособные дети. Точка.

— Ты сказала — у нас, а не у тебя. Это дает надежду, — улыбнулся я, чувствуя себя так, словно танцую твист на минном поле и в любую секунду могу подорваться.

Она промолчала, потом, невидящими глазами глядя в сторону поля, уточнила:

— Надежду на что?

— На то, что все не так грустно, как кажется на первый взгляд.

— И что же тебе кажется грустным? — Темная снова посмотрела на меня. Мне стало неуютно под этим взглядом красных глаз, но я загнал свои страхи куда подальше и бросился головой вперед, в ледяную воду. По крайней мере, первые ощущения были именно такими.

— То, что, как мне показалось, вы вполне способны жить в любви и гармонии, но из-за обоюдных комплексов всерьез настроились испоганить друг другу уготованную вам совместную жизнь.

Она долго молчала, а я тем временем увлекся футболом. Борьба шла не на жизнь, а на смерть. У нас на Земле редко такую качественную игру увидишь. Голов еще не было, но как эльфы боролись за мяч, это просто загляденье! А уж под едкие комментарии Машки это все смотрелось на одном дыхании. Конечно, я быстро и думать забыл об эльфийке, все еще сидящей на одном со мной грибе.

Когда она вновь заговорила, чуть не пропустил первый гол в этом периоде, и вместо того, чтобы опомниться, а потом, как подобает приличному психологу, переключить внимание на нее, рыкнул в ее сторону нечто невразумительное и вскочил, схватившись за голову, когда вратарь светлых пропустил мяч в свои ворота. Гол забил Алый. Вот шельмец! И только отвлекшись на громкий вопль, донесшийся со стороны Ира и Умки, увидев, как рьяно гном переживает за пропущенный мяч, вспомнил, что тоже не в одиночестве сижу, и, медленно опустив руки, обернулся.

Встретился глазами с Ингой и неожиданно понял, что она улыбается. Насторожившись, уточнил:

— За своих радуешься?

— Нет, тебе удивляюсь, — неожиданно мягко взяв за руку, она снова усадила меня рядом с собой и тихо сказала, не давая мне ни малейшей возможности отвлечься на то действо, которое сейчас проходило на поле: — Что ты мог бы мне предложить?

— Смотря по какому вопросу, — не растерялся я и принялся объяснять. — Если правильно понял, он, то есть Марфа, не так уж тебе противен, что ты готова его за одно то, что он мужчина, сгноить, так?

— Совсем не противен. Это не Великая Мать его выбрала для меня, а я сама.

— Вот, значит, даже как, — пробормотал растерянно, хоть и ожидал чего-то в этом роде, было у меня предчувствие. — То есть он тебе нравится? — уточнил на всякий случай.

— Да. Но ему не нравлюсь я. Точнее, перестала нравиться, как только ему сказали о предстоящей церемонии.

— Понятно-понятно, — лихорадочно пролистал в голове возможные варианты развития событий. В итоге выбрал самый простой на первый взгляд и в тоже время самый невероятный, по крайней мере для тех, кто родился и был воспитан в этом мире. — Он всего-навсего боится, что ты превратишь его жизнь в ад, — вовремя вспомнил, что «ад» — это чисто земное понятие и попытался объяснить иными словами: — То есть сделаешь ее просто невыносимой.

— Тем, что не позволю ему гулять с кем попало? — холодно уточнила эльфийка и бросила колючий взгляд Машке в спину. Как бедолаге в тот момент не икнулось, ума не приложу. Но усиленный магией голос, комментирующий матч, ни на секунду не сбился. Наверное, эльф не почувствовал. Хотя даже меня, менее чувствительного к таким делам, подобный взгляд заставил бы поежиться.

— Тем, что даже в постели, когда вы наедине, будешь вести себя как последняя стерва и делить сферы влияния.

Повисла пауза. Но отвлечься на игру я не успел.

— Ты понимаешь, что за такие оскорбления…

— Да-да, меня уже давно должны были на ленточки порвать. Но ты ведь умная, Инга, вы, темные барышни, все такие, неужели ты не понимаешь, что если я тебе в лоб об этом не скажу, то никто не скажет?

— Понимаю, — помедлив, выговорила она. — И что ты можешь предложить? — повторила она свой вопрос.

— Почему ты не хочешь построить вашу личную жизнь по иным принципам?

— Каким, например?

— Вот смотри, то, что ты главная в семье, то, что ты сильнее и вся власть в твоих руках, он и не думает оспаривать. Вы своих мужиков к подчинению с детства приучаете, но, если честно, я могу понять его желание сделать тебе больно хотя бы с помощью Машки, потому что он считает, что и в постели все будет так же, как на людях… то есть на эльфах.

— Как — так же?

— Ты будешь его равнять и строить. А ему хочется хотя бы в тишине спальни, хотя бы под общим одеялом сжимать в объятиях не Владычицу, а женщину: нежную, отзывчивую, понимающую в конце концов. Я ведь не говорю, что ты должна притвориться такой, я просто думаю, что вовсе не обязательно даже в столь интимные моменты насаждать свою волю — разве я не прав?

Она задумалась. Надолго. Но я уже не смог увлечься матчем, как прежде. Нет, то, что происходило на поле, все так же увлекало меня, но не настолько. Я больше смотрел по сторонам. На Кара с Лией, устроившихся на грибочках запасных, среди темных и светлых. На Машку на его подвижном грибе, который изгибался в разные стороны на своей длиннющей ножке. На Марфу, который сидел рядом с ним и все не решался к нам с Ингой обернуться. Тогда я не понял, что подозрительно не хватает Гарри и еще кое-кого.

Матч был красив, интересен, скоро должен был закончиться первый тайм, и счет пока был 2:1 в пользу светлых, которые быстро отвоевали первое забитое темными очко и даже добились преимущества. Но настроение у меня быстро испортилось. Этот разговор с Ингой выбил из колеи. У меня все никак в голове не укладывалось, как они, эти темные, могут так старательно и планомерно на протяжении многих веков гробить свою жизнь. Хотя разве у нас на Земле по-другому? Нет. Все так же. Мотивы могут быть иными, но по большому счету все проблемы из-за неумения двух личностей просто сесть и поговорить друг с другом, откровенно и без недомолвок. Молчание не просто убивает, оно разводит по разные стороны баррикад. И потом кому-то приходится мучиться всю оставшуюся жизнь. И хорошо, если они только друг друга мучают. Да, именно так — хорошо. Потому что, как правило, в какой-то момент между этими двумя становятся дети, вот в чем подлинная трагедия. Ведь малышам свойственно копировать своих родителей, и с возрастом желание походить на папу или маму не проходит, только усиливается, причем на подсознательном уровне. Грустно. Очень грустно. И пока я об этом думал, Инга вдруг произнесла: