Терри Гудкайнд - Третье Правило Волшебника, или Защитники Паствы

— Их видели, когда они напали на аббатису Аннелину! Улиция убила ее! Они сбежали!

Леома вздохнула с таким видом, будто ей приходится объяснять простейшие вещи невежественной послушнице.

— А кто их застал, когда они напали на аббатису Аннелину? — Она помолчала. — Ты. Ты и Ричард. Шесть сестер засвидетельствовали, что на них напала сестра Тьмы. После того, как Ричард убил сестру Лилиану, они вынуждены были бежать и скрываться до тех пор, пока мы не вырвали Дворец из твоих лап. Но теперь это недоразумение разрешилось. Это ты, сестра Тьмы, сфабриковала обвинение. Вы с Ричардом были единственными свидетелями. Это вы убили аббатису Аннелину, ты и Ричард Рал, которому ты помогла бежать. Мы заслушали свидетельские показания сестер, слышавших, как ты говорила стражнику Кевину Андельмеру, что он должен быть верен Ричарду, твоему сообщнику, а не императору.

Верна недоверчиво покачала головой:

— Значит, вы прислушались к словам шестерых приспешниц Владетеля и на этом основании вынесли мне приговор?

— Разумеется, нет. Свидетельские показания заслушивались не один день. На самом деле доказательств было так много, что суд над тобой длился две недели. Мы должны были увериться полностью — в интересах правосудия, — что принимаем верное решение. Многие пришли рассказать, как далеко ты зашла в своем разрушительном деле.

— Да что ты несешь?! — всплеснула руками Верна.

— Ты методично подрывала работу Дворца. Тысячелетние традиции едва не рухнули из-за твоих происков. Люди в городе взбунтовались, потому что ты отказалась платить женщинам, забеременевшим от наших волшебников. Эти дети — наша надежда увеличить количество мальчиков, имеющих дар. Благодаря тебе этот источник едва не иссяк. Ты запретила нашим юношам ходить в город, где они могли удовлетворить свои естественные потребности и зачать детей с даром. На прошлой неделе бунт пришлось подавлять с помощью войск. Люди собирались взять Дворец штурмом из-за твоей жестокости, обрекшей молодых матерей и их детей на голодное прозябание. Многие из наших молодых волшебников присоединились к бунтовщикам, потому что ты отказалась давать им золото.

Верна догадывалась об истинном источнике этого «бунта», тем более что в нем участвовали юные чародеи. Впрочем, вряд ли Леома соизволит сообщить ей правду. Верна знала, что среди воспитанников есть хорошие люди, и опасалась за их судьбу.

— Наше золото разлагает всех, кто к нему прикоснется, — заявила Верна, хотя понимала, что защищаться — пустая трата времени. Этой женщине не нужны ни правда, ни разумные доводы.

— Оно прекрасно работало на протяжении тысячелетий, но тебе, конечно же, это не нравилось. Эти приказы отменены, как и другие твои указания подобного же рода. Кроме того, ты не желала, чтобы мы могли определить, готовы ли молодые люди выйти в большой мир, поскольку хотела, чтобы они потерпели поражение, и отменила испытание болью. Этот приказ тоже аннулирован. Ты нарушала все основные принципы существования Дворца с первого дня, как стала аббатисой. Сначала ты убиваешь аббатису Аннелину, а потом прибегаешь к трюку, чтобы самой стать аббатисой и уничтожить нас всех. Ты никогда не прислушивалась к словам своих советников, потому что в твои намерения не входило, чтобы Дворец вообще существовал. Ты перестала читать докладные, поручив это неопытным сестрам, а сама запиралась в своем убежище, чтобы говорить с Владетелем.

— Так вон оно что! — вздохнула Верна. — Моим помощницам не понравилась их работа? А некоторые особо жадные недовольны тем, что я отказалась давать им золото из дворцовой казны за то, что они предпочли забеременеть ради наживы вместо того, чтобы создать нормальную семью? Некоторые сестры недовольны, потому что я заставляю наших юнцов сдерживать похоть? Слова шестерых сестер, которые трусливо бежали, были приняты за чистую монету? А одну из них вы даже избрали аббатисой! И все это без малейших вещественных доказательств?

На тонких губах Леомы наконец появилась улыбка.

— О, но у нас есть вещественные доказательства, Верна! Действительно есть!

Она полезла в карман и достала листок бумаги.

— У нас имеются просто неопровержимые доказательства, Верна. — Торжественно развернув бумагу, сестра Леома мрачно посмотрела на Верну. — И еще один свидетель. Уоррен.

Верна вздрогнула, будто ее ударили по лицу. Она вспомнила послания, полученные от аббатисы и Натана. Натан настойчиво требовал, чтобы Уоррен покинул Дворец. Энн тоже велела Верне проследить, чтобы Уоррен немедленно убрался прочь.

— Знаешь, что это такое, Верна? — Верна боялась даже моргнуть, не то что слово сказать. — Думаю, знаешь. Это пророчество. Только сестра Тьмы может быть настолько самоуверенной, чтобы оставить без присмотра документ, изобличающий ее полностью. Мы нашли его в хранилище, перелистывая книгу. Может, ты его забыла? Тогда позволь, я прочту. Когда аббатиса и Пророк уйдут к Свету в священном обряде, на том огне вскипит котел обмана, и возвысится лжеаббатиса, которая будет править до самой гибели Дворца Пророков. — Свернув листок, Леома сунула его обратно в карман. — Ты знала, что Уоррен — пророк, и все же сняла с него ошейник. Ты позволила пророку спокойно разгуливать на свободе, что само по себе достаточно грубое нарушение.

— А с чего ты взяла, что это пророчество сделал Уоррен? — осторожно спросила Верна.

— Уоррен сам признался. Хотя ему понадобилось некоторое время, чтобы решиться на это признание.

— Что вы с ним сделали? — гневно воскликнула Верна.

— Мы прибегли к Рада-Хань, как велит нам долг, чтобы узнать правду. В конце концов он признался, что это пророчество принадлежит ему.

— К Рада-Хань? Вы снова надели на него ошейник!

— Конечно. Пророк должен быть в ошейнике. Твоя обязанность, кстати, заключалась в том, чтобы проследить за этим. Уоррен снова в ошейнике, за щитами и под охраной, в резиденции пророка, где ему и место. Во Дворце Пророков вновь установлен должный порядок. И это пророчество было последним, решающим доказательством. Оно доказывает твою двуличность и выявляет твои истинные намерения. К счастью, мы начали действовать прежде, чем ты успела осуществить пророчество. Ты проиграла, Верна.

— Ты прекрасно знаешь, что все это ложь!

— Пророчество Уоррена доказывает твою вину. В нем ты прямо названа лжеаббатисой и говорится о твоем намерении уничтожить Дворец Пророков. — К Леоме снова вернулась улыбка. — Ну и шум же поднялся, когда его зачитали суду! Довольно-таки очевидное «вещественное доказательство», должна заметить.

— Ты злобная сука! Я еще увижу, как ты будешь подыхать!