Наталия Осояну - Звёздный огонь

Ей не было страшно.

Прозревший Кристобаль Фейра с изумлением посмотрел на дочь Капитана-Императора, и она, смущенно потупившись, шагнула назад. Стоять рядом с ним было жарко, а от взгляда разноцветных глаз с огненными зрачками и вовсе делалось не по себе.

Она мечтала о встрече…

Она хотела, чтобы этот пират стал её союзником…

Она даже доверила Хагену одну из самых страшных тайн Аматейна…

— Благодарю, — сказал он тоном, не оставлявшим сомнений в искренности. — Ваш совет пришел вовремя, а уж посланник оказался просто сокровищем. Без него я сейчас был бы не здесь, а у Великого шторма.

Ризель не сразу почувствовала двусмысленность последней фразы.

— Меня следует не благодарить, а проклинать, — проговорила она. — Ваши нынешние мучения на моей совести…

— Мучения? — переспросил Феникс с улыбкой. «О-о! — подумала принцесса. — От этой улыбки расплавилось, наверное, не одно сердце!» — Мучения терпел мой брат, которого лишили связи с кораблем, разорвав обоим души на лохмотья. Потом ему выжгли глаза и отрубили руки… но вы же всё и так знаете, госпожа? Вот это были истинные страдания, а я… — Он пошевелился, заставив цепи зазвенеть. — Я так, развлекаюсь.

Ризель почувствовала: от неё буквально только что ускользнула какая-то важная деталь — мелочь, пустяк, случайно оброненное слово, которое позволило бы понять если не всё, то многое. Он был прав, этот скованный и всеми брошенный узник: сорок лет назад Бастиану Фейре пришлось вытерпеть куда более страшные вещи, и он действительно терпел, чтобы потом взойти на эшафот и рассыпаться пеплом на глазах у изумленной толпы. Сама Ризель этого не видела — она тогда ещё не родилась, — но слышала немало рассказов, в которых пугающей правды было больше, чем безобидного вымысла.

— Так Капитан-Император прав? — спросила она, переводя взгляд с Фейры на загадочного Паоло и обратно. — Это какой-то хитрый план? Одна из знаменитых безумных выходок капитана Кристобаля Крейна?

— Крейна больше нет, — ответил феникс. — А Кристобаль Фейра действует напролом и не умеет предсказывать будущее, поскольку для огня будущего просто не существует. Всё, что вы видите — правда. Я здесь, я в цепях, лишен друзей и связи с «Невестой ветра», которая ныне подчиняется другому…

— А как же Паоло?

— Паоло… — повторил Фейра с тяжелым вздохом. — Помощник, который даже приблизиться ко мне не может. Это долгая история, Ваше Высочество, и пусть он сам всё расскажет… если захочет.

Юноша в черном смотрел на феникса так, будто хотел сжечь его взглядом.

— Но вы не сломлены, — подытожила Ризель. — Иначе всё можно было бы закончить прямо сейчас, превратившись в кучку пепла? Для этого, как я поняла, не нужны ни глаза, ни руки.

Он кивнул.

— Моя семья, которой больше нет, называла это красиво — «последняя услуга иного пламени». То, о чем я никогда не попрошу.

— Зачем же тогда… всё это?! — спросила принцесса, перестав притворяться, будто что-то понимает. Ответил ей не Фейра, а Паоло:

— Затем, Ваш-ше Выс-сочес-ство, что иногда люди и магусы соверш-шают поступки, которые им с-самим непонятны. Вот вы, к примеру, приш-шли сюда вовс-се не для того, чтобы бес-седовать с пленным феникс-сом, а чтобы увидеть его двойника — пересмеш-шника, которого с-сами толкнули на путь, приведш-ший в тюрьму…

Уже не раз случалось так, что Капитан-Император с легкостью прочитывал её мысли, безжалостно выволакивая на свет то, что Ризель предпочитала хранить в наиболее темных уголках своей души — но он был повелителем, он был её отцом! Этот же незнакомец, умудрившийся сообщить лишь своё настоящее имя, которое ровным счетом ничего не проясняло, пошел куда дальше Аматейна: он проник в глубины, о которых сама принцесса и не подозревала.

«Хаген» — это имя она вспоминала всякий раз при виде своего отражения в зеркале.

И этим, в общем-то, всё было сказано…

— Он не хотел вас-с выдавать, — прибавил Паоло. — И держался до последнего.

— Я его ни в чем не виню, — прошептала принцесса, и по её щекам потекли слезы. В глазах Паоло проскользнуло нечто, напоминающее сострадание; он шагнул вперед… и упал, словно его ударили сзади. Скорчился на полу, подтянув колени к подбородку, а потом тихонько завыл, как больной щенок.

— Заступница, что с ним?! — воскликнула принцесса и ринулась на помощь, но Фейра крикнул: «Стойте!» — так громко, что Берто вполне мог его услышать. Ризель замерла на месте, вновь ощутив с пугающей ясностью, что есть на свете воля, с которой Дар Цапли сравниться не может… или всё дело в том, что феникс привык командовать?

— Не подходите, — сказал он. — Змееныш… Паоло сейчас ничего не видит и не слышит, поэтому вполне может причинить вам боль. Это скоро пройдет, надо только подождать.

— Это? — переспросила Ризель. — Приступ? Он чем-то болен?

— Нет, это не болезнь. Просто… хозяин зовет своего раба, а раб сопротивляется. — Феникс чуть помедлил. — И от того, выстоит ли он, зависят наши жизни.

Паоло умолк, и на мгновение принцессе и узнику показалось, что самое страшное позади, но оба ошиблись: он вскочил, выхватил из рукава стилет и обвел камеру взглядом, полным такой неистовой ярости, что Ризель с трудом подавила желание ринуться прочь — чутье подсказывало ей, что не следует шевелиться вовсе, однако страх был сильней.

— Нет!!! — зарычал он внезапно и… полоснул себя по ладони.

Ризель зажмурилась.

Некоторое время тишину в тюремной камере нарушали лишь хриплое дыхание Паоло и изредка прорывавшийся сквозь него звук, с которым крупные капли крови падали на пол. Наконец, он прошептал: «Всё…» — и Ризель с немалым изумлением расслышала в его голосе удовлетворение. Она открыла глаза и увидела, что двое мужчин смотрят друг на друга, как будто разговаривают мысленно. Что же их связывало? И кто был хозяином Паоло? Ризель ощутила, что ответ на последний вопрос ей известен.

— Пятно крови Берто не заметит, — сказал феникс, — а вот целая лужа — совсем другое дело. Вам пора уходить!

Он был прав: если не Берто, то кто-нибудь более бдительный из тюремщиков должен был услышать подозрительный шум. Ризель растерянно взглянула на черную тряпку, которую всё это время безотчетно сжимала в руках: недолго Фейра был зрячим! А если Аматейн решит сделать с ним то же самое, что когда-то сделал с его старшим братом?..

— Быстрее, — поторопил её прикованный узник и опустил голову, чтобы принцессе удобнее было завершить начатое. — Надеюсь, вы будете помнить об этой встрече!

У неё не нашлось сил для ответа, и в этот миг Паоло махнул рукой, коротко бросив: «Сюда идут». Они оставили феникса в одиночестве — ночь предстояла длинная, и была она лишь первой в череде таких же. Ризель шла словно по краю пропасти и никак не могла поверить в то, что случившееся ей не пригрезилось. Но человек в черном — Паоло-Змееныш — был совершенно реален, и её страх и жалость по отношению к нему тоже были реальны.