Вера Чиркова - Княжна из клана Куницы. Тетралогия (СИ)

Князь ушел, не оборачиваясь, как она и просила, а через минуту в столовую, где по просьбе куницы Саргенс разрешил ей попрощаться с отцом, влетел Берест.

Обнял невесту, на миг повернул к свету, рассмотрел покрасневшие глаза и прижал к себе точно тем защищающим жестом, как недавно отец.

– Мы поедем к ним в гости… я тебе обещаю. Найду повод проведать князя. Только не плачь, солнышко, – бормотал ястреб, и на душе у куницы становилось все светлее.

– Дест… я поеду с тобой, буду помогать учиться, – наконец нехотя отстранилась девушка, – а сейчас мне нужно собраться…

– Беги, – согласился княжич, но отпустил лишь после нежного поцелуя, – мы уже все готовы.

Ставин встретил путников широко распахнутыми воротами, под аркой которых четверо стражников бдительно проверяли въезжавший обоз. Пришлось придержать тэрхов, лучше подождать четверть часа, чем злить и так раздосадованных путешественников. Внимание куницы, с интересом осматривающей хорошо знакомое место, привлёк гомон и лязганье оружия собравшейся возле привратной харчевни толпы воинов.

– По-моему, – задумчиво сообщила Веся ястребу, сидевшему на этот раз в переднем кресле, – это Шангор или твой отец отряд собирают. Я видела пару знакомых лиц.

– А по-моему, – сердито обронил Саргенс, ехавший почти рядом, – он зря не поставил тут дополнительный дозор, тот, кто их собирает. Вино и толпа плохо совмещаются.

– Это точно, – мрачно подтвердил Ардест, наблюдая за кучкой слишком рьяно споривших воинов, – но это всё же люди Шангора. И раз их тут так много, значит, он и сам где-то неподалеку.

– Наверняка Илстрем позвал его на тот сход, что собирает в обед, – пробормотала Веся и глянула в сторону ратуши, на башне которой красовались огромные часы.

Разумеется, ничего она не рассмотрела за крышами высоких, двух- и трехэтажных домов и за деревьями, распушившимися молодыми листиками, но и без часов знала, до обеда еще осталось не меньше пары часов. Мчались они сюда почти без остановок, и не только заниматься тренировкой способностей, но и просто разговаривать было трудно, зато никто не мешал Бересту снова утащить к себе на колени невесту и всю дорогу блаженствовать от ее близости и счастливой улыбки. Лишь на подъезде к столице куница заставила жениха пересесть вперёд, не желая привлекать к себе слишком много внимания.

Один из воинов вдруг громко и грязно выругался, выхватил меч и ринулся на недавнего собеседника. По-видимому, тот тоже не собирался отступать или решать дело миром, так как сорвал с плеча тяжелую палицу на длинной ручке.

– Саргенс! – охнула Веся, остро жалея об отсутствии лука, лучше залечить небольшую ранку от стрелки с сонным зельем, чем развороченную этой палицей голову или плечо. И это, если еще будет кого лечить.

– Сам вижу, – мрачно процедил чародей и незаметно махнул пальцами.

Между спорщиками вмиг расцвел яркий огненный шарик, и пока они, нахмурившись и тяжело дыша, пытались сообразить, откуда он взялся и кто пытается им помешать, ближайшие зрители успели сообразить, что ничего хорошего их не ждет, и бросились врассыпную. В этот момент исподволь раздувавшийся шар неслышно лопнул, и всех, кто находился поблизости, обдало жаром огня и густой копотью.

Только миг в толпе было тихо, затем она взорвалась яростными криками и проклятьями. И было отчего. Все, кто не успел отвести взгляд, на несколько секунд ослепли от яркой вспышки, у ближайших лица оказались чернее дна походного котелка, а драчуны с воплями сбивали пламя с курток, не замечая пока пропажи усов и бровей.

– Ты чего творишь, чародей проклятый! – заорал один из воинов, первым рассмотревший замерших неподалеку тэрхов, и ринулся к ним. – Как на поле – так вас нет, а в городе горазды огонь метать!

– Что здесь происходит? – властно поинтересовался знакомый голос из распахнувшегося окна второго этажа. – Мирс! Ты на кого это орешь?

Вмиг притихшая толпа отчаянных вояк, боявшихся Шангора много больше разъяренного тэрха, не поднимая глаз с сердитым сопением оттирала сажу, и если кто-то и решался ворчать, то лишь шепотом. Мирс тоже сразу растерял всю ярость и до бела сжимал губы, чтобы нечаянно не вылетело лишнее слово. Шангор хорошо кормил и надежно вооружал воинов, всегда щедро делил между ними золото, полученное от селян и горожан за защиту. Но за драки и мародерство выгонял из отряда, невзирая на прежние заслуги.

– На меня, – невозмутимо отозвался Саргенс, – я спросил, где их командир.

– Опять драчунов выгораживаешь, – не поверил Шангор, успевший рассмотреть сажу. – А куда едешь?

– По делам, – даже не подумал отчитываться чародей и, заметив, что обоз прошел, тронул тэрха за гриву. – Пока.

– Пока, – кивнул Шангор.

«Думаю, сегодня мы еще встретимся», – добавил он про себя, провожая задумчивым взглядом спутников мага, двоих из которых не просто знал, а был посвящен в их тайны. А вот женщин видел впервые и потому постарался хорошенько рассмотреть и запомнить.

Неожиданно для Веси Саргенс повел отряд к южной окраине города, туда, где дома были в основном не выше двух этажей, зато утопали в садах и цветах. И сейчас за каждой оградой вовсю цвели не только вишни и сливы, но и тюльпаны, нарциссы, гиацинты и фрезии.

Через полчаса чародей свернул во двор небольшой харчевни, проехал вокруг дома, спешился возле ворот конюшни и оглянулся на спутников.

– Приехали, дальше пойдем пешком.

– А вещи? – спрыгнув первым со зверя, Берест легко снял Весю, на миг прижал к себе и чмокнул в носик, затем шагнул к Кастине.

Во время коротких привалов, которые они делали каждые полтора часа, ястреб успел убедиться, травница старательно не замечает его прадеда, словно на том надет амулет отвода глаз, и теперь Ольсен и сам к ней не подходит. Но когда дед думал, будто никто на него не глядит, смотрел на бывшую возлюбленную с такой тоской, что у Ардеста начинали ныть зубы и он крепче прижимал к себе невесту.

Никогда не повернусь и не уйду, какие бы новости про нее ни узнал, клялся себе ястреб не поверить никому, ни родичам, ни собственным глазам. Только ее словам… а в том, что он теперь сумеет отличить правду от лжи, Ардест не сомневался.

– Спасибо. – Кастина оказалась почти такой же легкой, как его невеста, хотя была на полголовы выше и казалась полнее из-за вышитой безрукавки, какая, как он помнит, была раньше у Веси.

– Не за что, – открыто улыбнулся княжич. – Это я тебе всю жизнь благодарен буду… за свое счастье. И за жизнь… спасла она меня на переправе. И именно ты ее всему научила… отныне тебе принадлежит самый теплый угол в моем доме. Вернее, нашем с Весей… с Эви.