Золотой век предательства. Тени заезжего балагана - Дарья Кочерова
Ёсио окаменел. У него было ощущение, что Уэда сказал не всё, что хотел — так оно и оказалось.
— Можешь убить меня, только давай не здесь. Трактирщик — мой давний товарищ, который много труда положил на то, чтобы открыть эту идзакая. Если тут кого-нибудь пришьют — о заведении пойдёт дурная слава, и больше никто к нему не придёт.
При других обстоятельствах Ёсио мог бы счесть просьбу Уэды даже трогательной. Но теперь он не чувствовал ничего, кроме пустоты. Столько лет он ждал этого момента, столько раз представлял, как отомстит и, наконец, начнёт жить…
Но этому, похоже, не бывать.
— Я не стану убивать тебя, Безухий, — справившись с охватившим его ступором, проговорил Ёсио. — Но и забыть об этом так просто не смогу, уж не обессудь.
— Да что уж там, — на этот раз Уэда расхохотался в голос. — Будь я на твоём месте, парень, то тоже не стал бы спускать такое с рук…
В ту ночь, когда возвращался к себе на съёмную квартиру, Ёсио с осознал: он столько лет пестовал свою месть, что теперь просто не мог отказаться от неё. Не представлял, как ему дальше жить, пока смерть всей его семьи остаётся неотомщённой.
Даже несмотря на то, что Итиро Хаяси поручил Ёсио управлять игорным домом, который только-только открылся в «Толстом тануки», до Безухого ему было не добраться. Уэда занимал должность ва́ка-га́сира — был вторым человеком в клане после самого главы. И после развода с женой должность эта была всем, что осталось у этого человека.
После разговора в идзакая жизнь Безухого больше не интересовала Ёсио. Он решил отнять то, чем Уэда дорожил так же сильно, как Ёсио когда-то дорожил своей семьёй. Должность вака-гасира должна была перейти к нему. И этим вечером Ёсио собирался сделать ещё один шаг на пути к тому, чтобы добиться желаемого.
***
В усадьбе их встретила посеревшая от волнения Томоко. Дежурившая у ворот охрана помогла снять Уми с коня. В дороге она заснула — да так крепко, что даже причитания домоправительницы не смогли потревожить её. Ёсио считал, что это к лучшему. После всего пережитого ей, как никому другому, требовался отдых.
Две молоденькие служанки выглянули в коридор, и одну из них Томоко тут же отправила за водой и чистой одеждой. А со второй они поднялись наверх, куда охранники отнесли Уми. Она так и не проснулась, но уже могла шевелиться. Хоть какая-то радостная новость за весь поганый вечер.
Сбросив окровавленную одежду, Ёсио как следует умылся и переоделся. Только теперь он заметил, что его всё-таки потрепал кто-то из одержимых: царапины на плечах защипало, когда на них попала вода. Но всё равно легко отделался — в отличие от одурманенных колдовством ведьмы горожан…
Вскоре вернулась Томоко: на подносе дымилась пиала с горячим настоем. Пока Ёсио не выпил всё до капли, домоправительница не оставляла его в покое.
— Ты не ранен? Я уже послала за лекарем, но…
— Со мной всё в порядке. Кровь не моя.
Томоко приложила руку к губам, глаза её расширились от ужаса.
— Да что же там у вас стряслось? И что с Уми? Почему она… такая?
— Я и сам толком не знаю, — покачал головой Ёсио. — Это всё ведьмины происки. Сейчас хоть начала шевелиться немного — я боялся, что с ней это теперь… навсегда.
Когда он нашёл в себе силы сказать это, страх будто бы отступил. Но Ёсио знал, что это ненадолго. Страхи любили возвращаться в самый неподходящий момент.
В глазах Томоко заблестели слёзы.
— Ну-ну, — Ёсио неловко похлопал домоправительницу по плечу. Он не знал толком, кого утешает: Томоко или себя самого. — Верь в Уми: она сильнее, чем кажется.
С этими словами Ёсио собрался было уходить, но Томоко ухватила его за рукав.
— Куда же ты?
— У меня есть ещё дела, — уклончиво ответил Ёсио и улыбнулся. Правда, судя по тому, как скривилась Томоко, улыбка его вышла болезненной и неубедительной. — Так что теперь твоя очередь присматривать за Уми.
«Не оставляй нас», — говорил испуг в глазах домоправительницы. Только теперь Ёсио заметил, как постарела Томоко: в смоляных кудрях стало заметно больше седины, у глаз прибавилось тонких морщинок…
— Здесь полно охраны, так что вам ничего не угрожает, — постарался успокоить Ёсио. Как бы ни было тяжело оставлять Уми, но до возвращения оябуна и остальных следовало кое с кем потолковать.
И никто не должен был узнать об этом разговоре.
Перед тем, как покинуть усадьбу Хаяси, Ёсио заглянул в оружейную комнату. Конечно, назвать этот закуток «комнатой» мог лишь тот, кто всю жизнь провёл в доходных домах — такой она была маленькой. Но здесь никогда никто и не жил, а оружию многого не надо. Ёсио зарядил револьвер и спрятал его за пазухой. Оружие он брал с собой на всякий случай — пускать его в ход он не собирался. А вот припугнуть — ну, тут уж как дело пойдёт.
Уже у ворот он столкнулся с Ямадой: монах выглядел потрёпанным, но на ногах держался твёрдо. Если и ранен, то несерьёзно.
— Смотри за ней в оба, — бросил ему Ёсио перед тем, как выйти из ворот.
Монах ничего на это не ответил, но Ёсио ещё долго чувствовал на себе его внимательный взгляд — до тех пор, пока не повернул за угол.
***
Место, куда направлялся Ёсио, располагалось на другом берегу Ито, за рыночными рядами. Это был доходный дом, о котором ему сегодня рассказала Уми. Местечко было так себе, но беднякам и стеснённым в средствах приезжим выбирать особо не приходилось — чем и пользовался управляющий Ватанабэ.
Ватанабэ был из числа тех ушлых товарищей, которые своего нипочём не упустят. Но, как и все люди, управляющий однажды совершил ошибку, прибрав к рукам вещички не того человека. Так они с Ёсио и познакомились.
На тот момент Ёсио только начинал свой путь в клане Аосаки, но денег ему всё равно не хватало, чтобы снять комнату в более приличном месте. Вот он и жил у Ватанабэ. А тот, обманувшись моложавой внешностью Ёсио, решил, что ему в лапы попалась лёгкая добыча и попытался облапошить его. Как-то раз управляющий выставил Ёсио за дверь, вменив ему в вину якобы порчу циновок и мебели в комнате. Когда Ёсио ожидаемо начал возмущаться, Ватанабэ
