Customer - Убей свои сны

- На земле нас считают Детьми Хаоса. То есть считали. И видели в фоморах воплощение людской мечты о свободе: не горбатятся ни на полях, ни в мастерских, знай, как дураки, в волнах кувыркаются, песни без слов поют и развлечения ради людей гробят… Плохо род человеческий представлял себе быт стихий.

- Бытие? – словосочетание «быт стихий» показалось мне абсурдным.

- Быт, - твердо повторил Морк. – Можно, конечно, распустить тут все плавники и щупальца, удариться в красивости, заговорить на старославянском... Но только быт остается бытом, а не бытием. Никакого особого великолепия – штормового или грозового, сплошная рутина. Да! Шторма и грозы нагоняем не мы – это делает сама планета. Так что если мы исчезнем – все, включая воздушный и огненный народ, - проблемы будут, но не у планеты. У людей. Людям придется учиться все делать самим. Впрочем, они и так учатся. Таблетки для такого настроения, напитки для сякого, музыка для третьего… И вот-вот мы станем не нужны.

- Вот-вот?

- Ну, еще пару веков продержимся. А может, и дольше. Для определенной категории людей. Да не заморачивайся ты! Освободимся от этой работы – найдем другую. В море действительно полно рыбы! – И Морк подмигнул мне. Довольно безрадостно. Похоже, ему и самому не нравилась перспектива всем фоморским племенем выйти в тираж.

- А до тех пор наш быт очень жестко регламентирован. Так, чтобы мы могли без особых душевных потерь и здесь пожить, и в бездне обустроиться, когда здешняя жизнь закончится.

- А правда, что у вас на земле остаются дети, внуки, правнуки? - неприязненно спросил я. Бросать свое потомство, чтобы отправиться на воссоединение с какой-нибудь глубоководной принцессой/принцем казалось мне… не очень ответственным поступком.

- Ты Свифта читал? – поинтересовался Морк. – Он очень правильно понял: родственные чувства дальше третьего-четвертого колена не распространяются. Их, конечно, можно имитировать, но праправнук – последний твой потомок, к которому еще можно прикипеть душой. Так что если у тебя никого больше не осталось, кроме этих самых «прапра», которые с тобой даже не знакомы, для которых ты просто добрый сосед или снисходительный коллега – жди, скоро море позовет. Связи оборваны, путь открыт. А уж если бездна тянет… Это сильнее семьи. Вот и уходим. Как моряки от сухопутной родни.

- А впереди вас ждет новая семья, подводная? – иронизирую я.

- Это не совсем семья. Это больше, чем семья. Это твоя половина, как любите выражаться вы, земные люди, понятия не имеющие, что означает выражение «найти свою вторую половину», - сухо отвечает Морк. – С нею ты проведешь неисчислимое количество времени, с нею дашь жизнь новым поколениям фоморов, с нею в одно время утратишь свою материальную сущность и превратишься в чистую, ничем не замутненную печаль, из которой твои потомки будут творить свои сети, - не просто кто-то, кто готовит тебе еду, велит починить пылесос или мешает смотреть матч. Если вы не подходите друг другу – твоя жизнь насмарку. Но это неважно. Важнее то, что ты отравишь своим ядом сокровищницу печали.

- Да, это серьезно! – киваю я. Кивать-то я киваю, но оценить масштаб катастрофы, будучи человеком, не в состоянии.

- Потому я и отказал Адайе. Не нужна она мне. Мне нужна Ада. А я – ей.

- А как же я? Ада всерьез за меня собралась! – предупреждаю я. – Откровенно говоря, стоять у тебя на пути не хочется, но принцесса наша так категорично настроена…

- Ничего. Вот отыщем этого Аптекаря или как его там – и поглядим. Я хоть и не провидец, но что-то мне подсказывает: Ада – не твоя женщина. Может, тебе и нравится ее рисовать, лицо ее разглядывать… - Морк пожимает плечами. – Во всяком случае, у меня право первенства. Мы с Адой увидели друг в друге пару раньше, чем ее сестра отметила меня, а Мулиартех наворожила тебя.

Вот так вот. И никакой интриги. Никаких тебе, блин, деликатных подходов: фоморское волшебство бессильно против истинного единства душ, любовь сильнее утилитарной магии, посторонись, обычай, дай дорогу непреходящему чувству. Чтоб хватило на все сто двадцать серий нашего любовного треугольника, в котором я бы занимал место самого тупого угла. Ну и слава богу. Мне не хочется принуждать себя и Аду к дурацкому ритуальному сожительству с благословения морских богов - и богинь тоже. Пусть божества занимаются своими делами, а в стихию человеческих отношений не вмешиваются. Не понимают они ничего в стихии чувств.

- Главное, чтоб Ада не пела мне больше. От ее песен я теряю голову. – Я и не заметил, как произнес эту фразу вслух.

- Это неизбежно, - вздыхает Морк. – Песни водяного народа – самое мощное наше оружие. Психотропное, как вы выражаетесь. Вызывает дикий гормональный всплеск. Который, впрочем, быстро проходит. Люди, опять-таки, много чего напридумывали о русалочьих песнях. Якобы они, однажды услышанные, меняют человека навсегда. На самом деле дочери Мананнана…

- Кого?

- Сына бога Лира, Мананнана Мак Лира, - назидательно поясняет Морк. – Все морские, речные и озерные девы считаются его дочерьми. Хотя кто теперь их родство подтвердит или опровергнет? Тех дочерей с хвостами по всей планете… - и он закатывает глаза, не желая, вероятно, богохульствовать, употребляя привычное для человеческого уха обозначения ну очень большого количества… чего-либо. Заклинания заклинаниями, а в адрес женского рода сквернословить не следует… без особых причин. Я понимающе подмигиваю. Морк продолжает: - Итак, дочери Мананнана своими песнопениями привлекают не столько мужские сердца, сколько совсем другие, гм, органы. Могут, конечно, у творческих натур вызвать, э-э-э, бурную сублимацию. В разных жанрах. Но влюбить в себя могут только тех, кто УЖЕ хочет влюбиться в существо другой расы. Людей, которые мечтают порвать со своим племенем, предостаточно.

- Правда? – изумляюсь я.

Морк смотрит на меня саркастически.

- Это тебе люди до глубины души интересны. Ты их не видишь, тебя к ним тянет, ты мечтаешь оказаться с ними лицом к лицу, а погляди на своих соплеменников? Кого они только ни подставляют в качестве идеалов красоты? От остроухих эльфов (которые на самом деле совершенно иначе выглядят) до…

- Стоп-стоп! – радостно вклиниваюсь я. – А как они выглядят?

- Да никак! – сообщает Морк. – Ты хоть понимаешь, человече, что никаких эльфов, в земном мифологическом представлении, не существует?

- Ух, и нифига себе! – поражаюсь я. – А кто вместо них?

- Дети воздуха и дети огня, о которых тебе уже столько раз говорили – ты чем слушал-то?

- Говорили… Чтоб я тебе об Аптекаре так говорил, - ворчу я. – Упоминали сами названия, а больше ничего…