Ellith The Shadow - Чужие миры

Шелис сидел на каменной насыпи у самой стены. От посторонних глаз его частично скрывал внушительный куст белого шиповника. Заметил ли он Кена, и когда заметил, было неясно: мальчик закрыл глаза и сделал вид, будто его ничто не касается. Принц с возмущением обнаружил, что нахал не только печенье стащил, но и кувшин с водой со стола уволок. И стакан.

— Кто тебе разрешил?

Шелис молчал. Эта привычка раздражала Кена с первых дней знакомства, то есть, со второго курса — Умник вечно старался отмолчаться.

— Я спрашиваю, кто тебе позволил брать еду с королевского стола?

— Ты.

— Да неужели?

— Ты же меня сюда пригласил.

— И это ты считаешь достаточным основанием для кражи?

Шелис открыл глаза, придавая лицу удивлённое выражение.

— Встать, когда я с тобой разговариваю!

— Отстань.

— Ты это мне? — опешил Кен.

— Тебе.

— Да как ты смеешь..! Безродный подзаборник, воришка…

Шелис спокойно допил воду и, не шевельнув и пальцем, отправил кувшин и стакан на стоявший в отдалении стол. Было очевидно, что и взял он их тем же способом — новый повод для праведного негодования.

— А о том, что пользоваться телекинезом за столом разрешено только членам королевской семьи, ты знаешь?

— Знаю, — хладнокровно ответил Шелис.

Кен задохнулся от возмущения — искреннего, хотя принц прекрасно знал, откуда растут крылья у этого «обычая». Когда Леэкхаарт I вместо придворного этикета стала блюсти магический, придворные для собственного спокойствия превратили правила Неопределённых в привилегии королевской семьи. Смешно? Да. Но Шелис раздражал его и без повода, а уж тут…

— Тебя не Умником надо было назвать, а Придурком. Ты разве не видишь, как всех достал?

— Вижу, — снова кратко отвечал Шелис.

— Так раз видишь — чего выделываешься?!

— Что ты подразумеваешь под «выделыванием»? Лично я — регулярные упоминания о папочке-короле. За собой я этого не замечал.

— А тебе есть, кого упоминать? — расхохотался Кен, — Ну ты дал, подзаборник… «Я полный маг, и прекрасно понимаю, что это преобразование не следует использовать на нашей широте», — пискляво передразнил он.

— Зависть, — констатировал Шелис, — Ты сам виноват в своём душевном разладе. Нечего было интриговать.

— Было бы чему завидовать! И когда это я интриговал?!

— В школе.

— Ты бредишь?

— Просто поздно догадался, из-за чего меня угораздило проводить лето в обществе зомбированных павлинов.

— Это кого это ты назвал «зомбированными павлинами»?

Шелис лениво закрыл глаза — мол, надо мне больно перечислять твой госсовет поимённо.

— И… постой, ты на что намекаешь, ублюдок?!

— Не кричи.

— Или ты немедленно извинишься, или я тебя…

Шелис мигом оказался на ногах, пальцы правой руки переплелись осьминожьими щупальцами. Полупрозрачный щит отразил на Кена брошенный принцем сиреневый иероглиф. Кен тоже отличался хорошей реакцией — хотя, распознать в иероглифе «скалу» можно было лишь по пристальном изучении, зеркальный щит был построен правильно. Но преимущество внезапности исчезло, в магическом же поединке с Шелисом шансов у Къентара не оставалось. Поэтому, принц выхватил меч. Хорошо, что в Рунсоне оружие — неотъемлемый элемент костюма! И плохо, что Шелис не проигнорировал этот обычай, как игнорировал остальные: меч возник в левой руке нахала на полсекунды позже. Лорду Анхису этих полсекунды хватило бы для убийства, но Кен не успел: Шелис увернулся и взлетел на стену. Къентар взлетел следом…

Я знал, что добром это не кончится! Хотя, знал бы, в какой форме — переоформил бы Шелисову практику на себя и утащил бы из города за ухо!

Вмешиваться? Смеётесь?

Мальчишек какая-то нелёгкая занесла на стеночку. Скорость обоих была бешеная, уровня «на грани трансформации». Мне не удавалось анализировать бой. Эфин, какой анализ, я и отслеживать-то еле успевал! Вот Анис — тот да, ухитрялся замечать, и ему что-то не нравилось, а по мне, дрались они одинаково. Разнимать противников магией было рискованно и бесполезно. «Зеркало Линовой», очень эффективная вещь, отражает всё, кроме пространственно-полузависимых проклятий, некоторых заклинаний высшей некромантии и телекинетических бросков «без поддержки». Шестнадцать нисов номинала и чудовищный расход энергии на сопровождение. Я и во сне представить не мог, что Къентар способен поставить зеркало — от Шелиса-то всего можно было ожидать — но, судя по лёгкости, с которой мальчишки манипулировали щитами, любая попытка разнимания будет отражена на разнимающего. Не бросать же в детей Alta Shera. Снять проклятием? Это нужен виртуоз уровня Леки или Арвешше Снежного. А бросаться тяжёлыми предметами опасно, хоть стена и в четыре метра высотой, неизлечимое увечье падение причинить может. Целителей среди нас нет. Лететь растаскивать? Порубят даже не на ломтики, в фарш.

Мальчишки порхали по стене в локоть шириной. Шаг-прыжок-перелёт-шаг, мечи начали сливаться серыми вихрями. Эфин, неужели оба трансформированы?! Ученики Высшей Школы?! Быть не может, куда куратор смотрел…

Наверное, для Аниса всё выглядело иначе. Не так неожиданно. Какие-то движения — чётче выполнил приём тут, быстрее там, позиционная прибавка здесь, ещё одна следом. А для меня меч был выбит из руки Кена внезапно. Дальше всё отслеживалось превосходно. Удар мечом по уху — плашмя. Зеркало Кена растаяло. Щёлкнула «вихреплётка» — Шелис обошёлся без жестикуляции, зеркало так и осталось у правой руки, а меч — в левой. Принц кубарем полетел со стены, мягко опустился на груду щебня и вскочил, потирая ухо. Анис бросился к племяннику, я — следом. Подбежав, я увидел на запястье Кена узкую багровую полосу. Ох, чувствую, мало влетело.

— Лорд Къентар! Вы целы, лорд Къентар?!

— Вы ранены, мой принц?

— Стража!

Последний крик мне не понравился. Я взглянул на Аниса. Его лицо понравилось мне ещё меньше.

— Стража, — негромко произнёс он.

Его, похоже, услышали — магию применил, что ли? Успевший незаметно спуститься Шелис (меч в ножнах за плечом, зеркало снято) настороженно оглядывался.

— По нашим законам за поединок с наследником венца положена смертная казнь. Исключение может быть сделано только для другой особы королевской крови. Ты арестован, мальчик.

— Даже за самозащиту? — спросил я.

— Даже.

— И без возрастных ограничений?

— С девяти лет, — жёстко ответил Анис.

— Совет Неопределённых этого не потерпит.

Смотря как преподнести. Но за преподнесением дело не станет: капризный, избалованный, безмозглый, на людей без повода с мечом кидается… что ещё? А, конечно, зависть. Войну Рунсону не объявят, ограничатся эмбарго, но вот доучиваться Кену придётся дома, и степень он не защитит никогда. Не запретят — затравят и завалят.