Алла Касперович - Посланница ветра

Когда-то я хотела запатентовать этот метод исправления нечестных на руку торгашей, но справедливо рассудила, что тогда экономике нашего государства пришел бы полный кирдык, что бы это ни значило. Заговор-то совсем простенький, и я думаю, что его не раз использовали в этих целях. Поэтому я решила поступить так же, как и мои мудрые старшие коллеги, то есть не вмешиваться. Иногда это самая лучшая тактика.

- А как это происходит? - я продолжила расспросы, пока старик снова не уснул.

- Одкель ж мне жнать? Меня ж к девкам не пущають. А хоронют их ужо в жакрытых гробах.

Интересно девки пляшут. Что ж это получается, люди добрые? Я что сама сюда за своей погибелью пришла? Ну уж дудки! И барабаны. И то струнное чудовище, с которого дедок не спускает правый глаз. Не на ту напали - я сама кого хочешь изведу.

Допив второй кубок, мой первый знакомец в Зевске, если забыть о нерадивой городской страже, вновь уронил голову на грудь и сладко захрапел. Я еще немного посидела, поглядывая на посетителей, которые разбредались по комнатам на втором этаже. Оказалось, что здесь не было никого кроме меня, кто бы просто пришел сюда с улицы. Занятненько.

Оставшись в гордом одиночестве, если не считать сладко посапывающего Ахтарыча и протирающей кубки трактирщицы, я доцедила последнюю каплю медовухи и встала, направившись к стойке. Хозяйка упорно делала вид, что меня не существует.

- Уважаемая, - обратилась я к ней. - Скажите, пожалуйста, нет ли у Вас свободной комнаты?

Женщина даже не взглянула на меня.

- Уважаемая?

Ноль реакции.

- Уважаемая!!!

Нахалка вообще повернулась ко мне спиной. Я мысленно запыхтела, но внешне ничем себя не выдала. Ничего, я знала, как с такими особами нужно разговаривать.

- Десять медяков плачу, - вкрадчиво объявила я.

- Таки милости просим! - заулыбалась трактирщица, снова повернувшись ко мне передом. Ее лицо светилось как новенькая монета. - Меня Аглаей звать. Если чаво - не стесняйся обращаться. Кстати, я тебе самую лучшую комнату отдаю. Ей-ей! Ты уж мне поверь! Как от сердца отрываю. Сердечко-то у меня ой какое слабенькое...

Я понимающе кивнула и достала из вещь-мешка не десять, а двенадцать медяков, чтоб уже наверняка. Хозяйка просияла как двадцать заговоренок и торжественно вручила мне тяжелый ржавый ключ. Такие обычно прилагаются к амбарным замкам. Видимо этой комнатой уже давно никто не пользовался. Что ж, посмотрим.

Поднявшись наверх, я только на ощупь смогла отыскать нужный мне номер. В этом трактире явно экономили на освещении. Еще несколько минут я упорно сражалась с таким же ржавым, как и ключ, замком. Но упрямая железяка и не думала сдаваться. Поэтому я, предусмотрительно убедившись, что за мной никто не подсматривает, пошептала немного над замком, и тот с тихим скрипом открылся. Я с облегчением вытерла рукой вспотевший лоб. Зря я это сделала: я почувствовала, как на моем лице появилась противно-рыжая полоса.

В номере было темно хоть глаз выколи. Притом обязательно тому, кто эту комнату проектировал - здесь не было ни одного окна. Порывшись в вещь-мешке, я вытащила свою заговоренную свечу. Ну и ну! Если это лучшая комната, то, что же тогда творится в остальных? Или трактирщица специально для меня так расстаралась? Везет же мне на полупустые комнаты: одноместная кровать, сундук максимум на три платья (или два, если с подъюбниками) и умывальник, к которому даже страшно подойти. А вдруг оттуда что-нибудь выпрыгнет? Что-то страшное, зубастое, клыкастое и охочее до людской плоти. Так меня в детстве Наставница пугала, когда я не хотела наводить чистоту в ее хижине. Не думайте, я люблю убираться. Подальше от уборки.

Проведя пальцем по покрывалу, я оставила на нем глубокую борозду в толстом слое пыли. Похоже, трактирщица не любила веник и тряпку даже больше моего. Чихнув, я брезгливо сдернула с кровати одеяло, под которым оказался изъеденный мышами матрас, по крайней мере, я надеялась, что это были именно мыши. Ничего не поделаешь, придется спасаться собственными средствами. Меня уже в который раз выручало то, что я, как говорил один мудрый человек, все свое ношу с собой. Умастив на грязном полу старое покрывало (я его уже давно собиралась выбросить, а тут и повод представился), я положила поверх него спальный мешок. Прав был все-таки Вэр, когда говорил, что пригодится. Ничего, мне бы одну ночку продержаться, да утро простоять, а там я и в свое новое жилье переберусь.

С этими мыслями я и уснула, проснувшись ровно через два часа и ни секундой позже. Я знала, что до рассвета еще несколько часов и решила скоротать это время за чтением. Вот и пригодилась книжечка, которую я умыкнула из личной библиотеки Вэра. Надеюсь, он ее еще не хватился. Но я, скорее всего зря паниковала, ведь если бы он обнаружил пропажу, то уже примчался ко мне со всех своих восьми мохнатых ног. Мне иногда казалось, что он следит за моими передвижениями, потому что с легкостью находил меня везде, где бы я ни находилась.

Удобно устроившись в спальном мешке, я поставила у изголовья заговоренную свечу. Интересно, и почему Вэр так не хотел давать мне эту книгу? Более того, он буквально за шкирку оттаскивал меня от запретной полки. Улучив момент, когда арахноид отключился после изрядного количества выпитого и намешанного, я забросила вожделенное чтиво в сумку и была такова.

Я совершенно забыла об этом инциденте и вспомнила о нем лишь потому, что мне нужно было чем-то себя занять. Я осмотрела красивую обложку, щедро украшенную полудрагоценными камнями. Можно, конечно, было предположить, что Вэр так сильно не желал давать мне этот фолиант из-за его стоимости. Но я прекрасно знала, что у моего друга зарыта уйма кладов по всему Амаранту. Тогда в чем же дело? И название у книги вроде бы красивое, даже почти съедобное - "Ветви персика". Еще немного полюбовавшись обложкой, я открыла первую страницу. Ух ты! Здесь даже картинки есть! Много картинок... Очень много красочных и познавательных картинок. Покраснев до кончиков ушей, я захлопнула эту подробную инструкцию для акробатов и засунула ее обратно в вещь-мешок. Почитаю как-нибудь в другой раз.

Но чем мне тогда заняться в оставшиеся до рассвета часы? Я вспомнила, что давно не проводила ревизию своих трав, а я пятой точкой чувствовала (это был мой самый сильный определитель предстоящих неприятностей, причем посильнее всяких амулетов), что они мне вскоре понадобятся. Я так увлеклась, что не заметила, как рассвело. О том, что наступило утро, мне напомнили отнюдь не внутренние часы, а доносившийся с первого этажа запах свежей выпечки. В животе сразу же очень громко и настойчиво заурчало. Скомкав спальный мешок и запихнув его в свою волшебную суму, я, к моему преогромнейшему удовольствию, покинула пыльную и душную комнату.