Анна Мистунина - Проклятый

-- За то, что не лжете.

-- В вашей власти погубить меня, ваше величество, -- Озарий с несчастным видом поднял лицо. -- У меня есть дети...

-- Я не собираюсь скармливать вас жрецу, мэтр Озарий. Этот разговор останется только между нами. И, если он заплатил вам...

-- Нет, ваше величество! -- врач, похоже, и не заметил, что перебил императора. -- Я не взял бы денег! Да жрецу и нет нужды платить, чтобы ему повиновались...

"Третий раз сегодня мне указывают, кто на деле правит Империей!" Эриан спрятал вспыхнувший гнев за улыбкой:

-- Вы расскажете мне правду, мэтр Озарий?

-- Да, ваше величество, -- врач заговорил тихо и быстро. Эриан наклонился вперед, боясь пропустить хоть слово. -- Это яд, ваше величество. Их отравили, никакого колдовства. Есть яды, выпускаемые в воздух. Они действуют быстро и быстро выветриваются. Надо лишь опорожнить сосуд, к примеру, в полуоткрытую дверь или воздуховод. Сложность в том, чтобы не вдохнуть самому, но...

-- Кто-то справился?

-- Да, и он действовал умело, ваше величество.

"Вот как, ваша святость?"

-- Скажите, мэтр Озарий, -- задумчиво спросил Эриан, -- если вы правы, почему отец не был отравлен? Почему его закололи кинжалом?

-- Не могу знать, ваше величество. Но, умри император так внезапно, пошли бы разговоры об отравлении. Даже если б я подтвердил иное. Такое уже случалось...

-- А виновника не было бы. Удобного виновника. Так?

-- Так, ваше величество, -- чуть слышно подтвердил Озарий.

-- Вы уверены, что не ошиблись?

-- Могу поклясться, ваше величество. Но, если вы спросите меня снова, при людях... Лучше сразу прикажите меня казнить.

-- Не беспокойтесь, мэтр Озарий. Кто бы ни спросил вас, отвечайте, как велел жрец. Слуг моего отца погубило колдовство. Если потребуется, поклянитесь в этом. И если придет день, и вас уличат в ложной клятве, вы уже имеете мое помилование.

Озарий удивленно приоткрыл рот. Хотел что-то сказать, но, взглянув в лицо императору, передумал. Кивнул.

-- Вы поняли меня, -- сказал Эриан.

-- Да, ваше величество. И еще одно... -- врач помедлил. -- Император недомогал в последнее время. Его болезнь могла быть слабостью легких...

-- А могла и не быть?

-- Да, ваше величество. В молодости мне случилось изучать яды. Есть трава, она произрастает на юге. Если принимать ее настой в малых дозах ... Пищу императора отведывает слуга, потому трудно предположить отравление, но... Я говорил его величеству о моих подозрениях, но он разгневался. И я... Простите меня, ваше величество.

-- Я не понимаю.

-- Я давал императору противоядие без его ведома. Под видом укрепляющего снадобья.

"Что ж, ваша святость. Действительно, все сходится". Эриан вдруг почувствовал, как сильно он устал.

-- Вам не за что просить прощения, мэтр Озарий. Вы спасали моему отцу жизнь, и за это я вечно буду вам признателен. Не ваша вина, что противник оказался хитрее. Вы верный слуга, я запомню это. Ступайте и забудьте этот разговор.

-- Да, ваше величество.

Оставшись один, Эриан подбросил в руке не пригодившийся кошель. Убрав золото, поднял с пола кинжал. Усталость притупила боль и гнев, но Эриан понимал -- завтра они вернутся терзать его с новой силой.

Он прошел в спальню, верный Гремон помог раздеться. Впереди был второй день правления императора Эриана. Будет ли оно долгим, Эриан не знал. Но знал, что счастливым оно не будет никогда.

* * * *

О наступлении утра возвестили звуки. Забубнили, просыпаясь, грубые голоса, чаще зазвенел дверной колокольчик. Потянуло дымом -- на кухне разожгли печь. Кар лежал поверх застеленной постели, слишком измученный, чтобы шевелиться, слишком напуганный, чтобы спать. Незаметно, исподволь подступила слабость. Не темное искушение злом -- простая усталость. Сдаться, прекратить борьбу, не оттягивать неизбежное... Опять раздался младенческий крик, резкий и неприятный, встряхнул неповоротливые мысли. Кар с трудом встал. Умылся из кувшина в углу. И вышел, направляясь к лестнице, запаху пищи и голосам из трактирного зала.

Они настигли Кара на верхней ступеньке -- взволнованные, недоверчивые. Он задержался, прислушиваясь.

-- А ты не врешь? -- спросил кто-то.

-- Оторви задницу от скамьи, сам убедишься, -- огрызнулся другой.

-- Моей заднице здесь нравится, -- возразил первый, -- а вот ты, пожалуй, врешь, чтоб получить бесплатную выпивку!

Послышался смех. Второй голос обижено произнес:

-- Глашатаи на площади второй час орут, не затыкаясь, а вы здесь сидите, как мухи в навозе, одно только свое жужжанье и слышите!

-- Но-но! -- вмешался третий голос. -- За языком-то следи!

-- Да погоди ты! -- перебил четвертый. -- А ну, как не врет? Зарезали, говоришь, в собственной постели?

Все смолкли. В наступившей тишине второй голос повторил с явным удовольствием:

-- В собственной постели да на глазах у любовницы!

-- А что ж она не кричала? -- не сдавался первый.

-- А то и не кричала, -- со значением пояснил второй, -- что была околдована. Говорят, это дело рук брата-принца!

Кар прислонился к стене, чувствуя, как подкашиваются ноги, как нарастает в душе беспомощный крик. Рука до боли стиснула рукоять кинжала. На этот раз тишина была долгой. Потом все заговорили разом, перебивая друг друга:

-- Император убит...

-- Пригрел змееныша на груди...

-- Проклятие на Империи...

-- Молодой принц...

-- Проклятие...

-- Что теперь будет...

-- Жрецы...

-- Налоги поднимут точно...

-- Колдуны...

-- Чуть что, поднимают налоги, точно вам говорю...

-- Это еще не все! -- выкрикнул вестник, и все разом смолкли. -- Тому, кто поможет его найти, молодой император заплатит две сотни золотом!

Восторженные крики перебил голос, что первым начал сомневаться:

-- Эй, трактирщик! Выпивку этому парню за мой счет!

-- И за мой, и за мой! -- подхватили другие.

Пошатываясь, Кар вернулся в спальню. Закрыл дверь. Мысли метались, как обезумевшие. Эриан... Эриан поверил... Назначил награду... Мать... Что с ней будет? Если кто-то войдет... Те двое... Трактирщик знает... Двести золотых...

Кар бросился к окну и тут же со стоном отшатнулся. Окно в спальне трактирщика выходило во двор, где вчерашний слуга держал под уздцы пару оседланных коней, у двери беседовали о чем-то трое в одежде торговцев, а чуть поодаль спешивался запыхавшийся всадник.

Бежать было некуда.

"Ты убедился, -- сказала тьма. Кар не удивился ее возвращению. -- Что ты сделаешь теперь, проклятое отродье? Станешь ждать смерти?"

Опять заплакал ребенок. Кар вытащил кинжал. Тьма рассмеялась.

"Ты не решишься".

-- Я колдун, не так ли? -- спросил Кар. -- Змеиное порождение?