Сергей Костин - Подопечный

– Ты свои обязанности выполняй, а мы уж постараемся? – Дух вжал голову в мокрые плечи, зажмурился и рыкнул.

– Не волнуйся. Найдете его, вернемся на Землю, все на растерзание отдам. Ничего не пожалею. Не держу больше. Вы уж там постарайтесь. Подними все темные силы. От ползучих до летающих Но найдите его. Во что бы то ни стало. А иначе я сама искать стану, но тогда…

Чудовище, кажется, поняло, что Клавдия начинает заводиться. Оно развернулось к черному отверстию. Снова закружило в комнате, завертело, еще мгновение, и исчезло невиданное создание.

Клавка обессилено рухнула в кресло, откинула голову на спинку и неожиданно, бабским писклявым голосом заголосила:

– Да где ж ты мой ненаглядный? Да где ж ты моя кровинушка? На кого ты меня горемычную покинул, – а слезы, слезы как из ведра, – Соколик ты мой, слезинушка ненаглядная…

Бес меня попутал. Хотел было подняться, да признаться во всем, да вовремя остановился…

– Найти бы мне тебя, Васильюшка… , – в одно мгновение плач прекратился, и Клавка превратилась в безумную фурию. Она вскочила с кресла, заметалась по комнате, вопя так, что у меня заложило уши, – Собственными руками разорву скотину. Четвертую. Нелюдям отдам на посмешище. А голову с глазами выколотыми Любке отошлю. А-а-а…

И успокоилась.

А я ни жив, не при смерти. Все ожидал, но такого?!

То что меня ищут, родимого, понятно. И то что Любава жива, да с Клавкой не в ладах, тоже. Но при чем тут, так сказать, мировое господство? И выходит на этой планетке не только люди обитают. Но и гадость темная тоже. А если это так… То мне нравиться эта планета. Ведь я же Странник.

Как только это подумал, голова моя раскололась на две части. Тело дернулось, и я чуть дух не испустил. Испугался. Но ничего особенного не произошло. Просто казалось, что внутри черепа у меня… как бы это точнее сказать… Гольстрим. Теплое течение. Из одной половинки мозгов, в другую. Странное ощущение. Словно мозги перетекают. Перестраиваются. Тихим ручейком перетекают.

А может быть правду Мустафа сказал? Переселился я в тело Странника. А потому, не знаю по каким причинам, играю я огромную роль в равновесии этого мира? Все может быть. И если я Странник, то по словам того же Мустафы должен уметь делать массу вещей. Как он говорил? Кровь пускать? То есть убивать? Ну и что? Если дело нужное и правое, то я, пожалуй, согласен. Вот и хорошо. А что там Клавдия?

Клавка двигалась к кровати. Когда только успела сбросить одежду и побрякушки? Широкое, доброе тело равномерно переваливалось по сторонам в такт ее шагам. Тонкая до пола рубашка не скрывала, а, наоборот, подчеркивала тучность тела. Страшная картина. Лицо задумчиво, взгляд рассеян. Но по мере приближения к ложу, появлялась в них искра нездоровой похоти.

Я поспешно перевел глаза на потолок, постарался придать им остекленелось.

– Посмотрим, насколько ты хорош.

Клавка со всего размаху громыхнулась на постель.

Бедная заскрипела, но стоически выдержала двойные перегрузки.

– С виду ничего, – пухленькие пальчики быстро пробежали от груди вниз и замерли чуть ниже пупка, – Славно ребята поработали. А то подсовывали сплошную ерунду. Мне сказали, что ты и говорить умеешь?

Это она меня спрашивает. А что отвечать?

– Я мочь отвечать на ваш большой и маленький вопрос, – бесцветным голосом пробубнил я. Так вроде ничего. Похоже.

Ответ Клавку удовлетворил полностью.

– Ой! И вправду говорит. Ну порадовали! А вот скажи… Вася… Скажи мне что-нибудь ласковое?

Клавка передвинула свое тело ближе ко мне, обняла за шею и посмотрела в глаза.

Я молчал.

– Недоработали, стервецы. Ну ладно. Скажи, например… душечка моя, синеокая…

Тело напряглось, энергия, переполнявшая меня, стала выплескиваться, я не выдерживал и меня прорывало.

– Ду… ду…

– Хорошо, хорошо!– Клавка блаженно рассыпалась на мне, не понимая, что происходит, – Дальше, дальше…

Жаркий ее шепот приблизился вплотную. Полу прикрытые глаза, раскрытый на всю Ивановскую область рот и руки, подбирающиеся к последнему мужскому богатству.

– Ду… дура ты Клавка! Как есть дура! – сам не понимая, что творю, я свалился с кровати, безумно хохоча, – Ой не могу! Ой помру…

С Клавкой случился удар. Яблоки глаз выпрыгнули из орбит, залезли на лоб, а потом скатились вниз, на положенное им место.

– Ты! Ты? Настоящий?

Я катался по полу, надрывая животик. Хотя в душе понимал, что не время сейчас веселиться. Надо делать ноги. Но не мог с собой совладать. Что-то вселилось в меня, не давая успокоиться.

А Клавка тем временем приходила в себя. Понимание происходящего вырисовывалось на лице. И дошло до того, что она заорала благим матом:

– Стр-р-ра-ажа-а!

Мой припадок моментально закончился. Я вскочил на ноги, схватил первую попавшую тряпку под мышку и рванул к дверям.

Теперь, когда Клавка наверняка поняла кто я такой, оставаться не имело смысла. Куда бежать? Да куда угодно. Главное выскочить за стены замка. А там как-нибудь затеряюсь. Наверно.

Тело Клавки, словно большая пуля, выскочило из кровати и цепкие пальцы схватили мои волосы.

– Стража-а!

Как же! Сама приказала на вторые позиции. Не дождешься.

Я кое-как развернулся лицом к бешеной женщине и тихонько так сказал, сквозь зубы:

– Щас я тебя убивать стану…

Деревенские бабы знают, ежели трезвого мужика раз злобить, это страшнее чем засуха. А уж если вывести из себя Василия Веселова – эт похуже чем пожар во время этой засухи.

Клавка знала. Клавка понимала.

Она медленно и неохотно отпустила волосы, сделала два шага назад и… вдруг, огромным, неправдоподобным прыжком прыгнула к дверям.

Тут уж надо думать. И думать быстро.

Слава богу, что я успел перехватить Клавку в полете. Схватив левой рукой за волосы, я оттянул ее от дверей, развернул и коротко тюкнул про меж глаз. Легонько. Чтоб не убивать. А лучше б сразу убил. Ведь пожалею потом, что не сделал этого.

Дурная баба охнула и осела на пол. В сознание она придет не раньше, чем через десять минут. За это время я должен успеть смыться. Что дальше? А хрен его знает. Поживем, увидим. Мы не Карлы Марксы чтобы загадывать на годы.

За дверями никого не оказалось. Стража на второй линии. Где начинается эта вторая линия никому, прежде всего мне, неизвестно. Поэтому двигаться следует тем путем, каким сюда и попал. Но прежде всего одеться. Хоть я и беглец, негоже улепетывать в чем мать родила.

Тьфу ты. Захваченная впопыхах тряпка оказалась одним из платьев Клавки. Ну ничего. Вот так оборвать, вот здесь завернуть и… вполне приличный вид обеспечен. Мда. До приличного конечно далеко, но хоть что-то.

Мелкими шашками я добежал до столовой, где меня потчевали яствами. Стол на этот раз оказался чист. Дальше. Короткий, освещенный коридор и бассейн.