Кирилл Берендеев - На перекрестках фэнтези

Волшебница успокаивала себя этими логичными доводами, но спокойствие не приходило. Наверное, потому, что ранее она на кораблях вольного берегового братства не бывала, но зато достаточно наслушалась кровавых историй, где каждый экипаж, ходивший под черным флагом, отличался изрядной жестокостью и больше доходил на зверей, чем на разумных существ. Но истории — это одно, а действительность — совсем другое. Экипаж «Хапуги» не производил впечатления изуверов и садистов. Да и черного флага не было. У них вообще не было флага.

Вопросительное чириканье отвлекло Льнани от тревожных мыслей. Милорд Кугель, нахохлившись, расположился у ее ног. Волшебница присела и осторожно погладила к'ника по рыжей всклоченной шерстке. Милорд Кугель закатил глаза в экстазе и довольно забулькал. Похоже, это нелепое сварливое создание не слишком часто одаривали лаской.

— А он вас полюбил. — Бельфлер, как всегда облаченный в лучшие одежды, подошел к ней совершенно бесшумно. — Обычно чужаков этот парень, кусает.

— Значит, мне повезло, — хмыкнула Льнани и, чтобы загладить некоторую сухость своих слов, спросила: — Как он попал к вам на корабль?

Фруан пожал плечами:

— Откровенно говоря, не знаю. Вам лучше спросить у капитана. Милорд Кугель и шкипер не разлей вода уже не первое десятилетие.

— А мне показалось, что они не очень-то друг друга жалуют.

— Совсем не жалуют. Капитан не избавляется от своего многолапого дружка лишь потому, что команда «Хапуги» считает Милорда Кугеля талисманом. Якобы он приносит нам удачу. Но только между нами… Признаюсь, многие с радостью бы избавились от к'ника. Слишком уж он горластый и злопамятный.

— Вот как?

— Да-да. Хотели пару раз выпроводить его вон, но ребята просто не могут отказать себе в удовольствии наблюдать, как Гулли мучается с этой бестией. Поэтому и делают вид, что без Милорда Вонючки, они не пойдут ни в один поход.

Милорд Кугель надулся и зло зашипел. Льнани звонко рассмеялась:

— Бедняга капитан!

— Я рад, что смог вас развеселить.

— Вам ведь поручено следить за мной, не так ли, месье Бельфлер? — неожиданно спросила волшебница у своего собеседника.

Фруан нисколько не смутился.

— Мне больше нравится слово «приглядывать».

— Передайте капитану, что он может не волноваться из-за меня. Я не собираюсь делать глупостей.

— О! Я в этом нисколько не сомневаюсь, Льнани! — Тонкие губы офицера растянулись в вежливой полуулыбке. — Мое присутствие скорее для вашей же безопасности. Если вдруг будут… — Бельфлер замолчал, подбирая нужные слова. — Если вдруг будут непредвиденные обстоятельства.

— Можно задать вам вопрос, месье Бельфлер?

— Я в вашем полном распоряжении.

— Скажите, ваше имя на языке фру действительно означает… «прекрасный цветок»?

В глазах фруана плескался откровенный смех. Он изысканно поклонился, подметая палубу пером своей шляпы.

— Совершенно верно, госпожа Льнани. И разве это имя мне не подходит? — И улыбнулся, прекрасный и благоухающий цветами.

Льнани закусила губу.

— И вы, и ваши… люди… чистокровные фруане?

— Да, — так же легко согласился Бельфлер.

— Забавно… я ни разу в жизни не видела настоящих представителей вашего народа. Лишь полукровок. Даже четвертькровок.

— Полукровки — это, уже не фруане. Это люди. У них отсутствует Дар.

— Да, я слышала об этом. Но, к сожалению, ни разу не видела его проявления.

— Мой народ не очень любит путешествовать.

— Тогда что же заставило вас и ваших людей оставить остров Фру?

Он посмотрел ей прямо в глаза и абсолютно ровным голосом сказал:

— Фру для нас забыт. Мы изгои, и нам некуда возвращаться. Зато в абордажную команду нас приняли с распростертыми объятиями. Теперь эта шхуна наша родина.

— Простите… Я не хотела.

— Не за что извиняться. — В серых, глазах не было ни тени эмоций, но Льнани, отнюдь не отличавшейся робостью (попробуй-ка оробей, когда общаешься со злобными и злопамятными темными духами), захотелось провалиться под палубу. Этот человек, несмотря на безупречные манеры и изящную обходительность, заставлял ее чувствовать себя непривычно уязвимой.

Нет, не человек. Фруан.

Бельфлер протянул волшебнице руку. Единственный, кто, кажется, не боялся к ней прикасаться.

— Льнани, вы разрешите устроить для вас экскурсию по нашему кораблю?

Она не позволила себе даже секундного колебания, которое могло бы выдать внутреннюю неуверенность. Положила руку ему на локоть.

— С удовольствием, месье Бельфлер, — промурлыкала волшебница.

Прошло еще несколько дней безумной гонки по морю, прежде чем впередсмотрящий увидел землю. Все эти дни Льнани не оставалось ничего другого, как проводить время в компании Милорда Кугеля, который не отходил от волшебницы ни на шаг. Чуга как-то пошутил, что Вонючка, кажется, нашел себе даму сердца. Команда «Хапуги» постепенно привыкла к тому, что на корабле женщина, и лишь Том нет-нет да и шептал, что баба на шхуне — это не к добру. Но после того как Милорд Кугель нагадил мастеру-канониру во время очередного ужина в капитанской каюте прямо в тарелку, карлик старался с к'ником не связываться и держал свое мнение о присутствии дамы на «Хапуге» при себе. Из всей команды за эти дни Льнани общалась лишь с приглядывающим за ней Бельфлером, недалеким Уем да Милордом Кугелем. Капитан ее избегал, и был день, когда волшебница не обмолвилась с ван Шайрхом даже словечком.

Шхуна медленно шла в четверти мили от обрывистого берега. Волны с глухим рокотом разбивались о черные скалы. Лошадиные Зубья во всей своей красе. «Хапуга» полз вдоль берега вот уже целых полтора часа. Команда работала, Льнани скучала. Волшебнице не оставалось ничего другого, как гладить приставучего Милорда; Кугеля, основательно обосновавшегося у нее на коленях, да смотреть на проносящийся за бортом берег. Никакой растительности не было, судя по всему, когда-то здесь свирепствовал вулкан. Или магия. Достаточно неприятное место. Оно навевало на волшебницу тоску. Нет. Скорее тревогу. Эта земля… Хотя… Льнани нахмурилась, анализируя ситуацию. Унылый ли пейзаж был причиной ее необъяснимой тревоги? Нет. Что-то другое. И гора-а-аздо раньше. Еще в первый вечер. Да. Так и есть. Просто после появлений на корабле все пошло кувырком и ей было не до смутных тревог. А утром вроде отпустило, и только теперь вновь появилась едва ощутимая боль в висках. Льнани вполне доверяла своим предчувствиям, а главное — своему опыту. А сейчас и опыт и предчувствия в один голос говорили об опасности, находящейся на шхуне.