Павел Блинников - Сказочка дедушки Абдулы

— Д-да. — только и смогла выдавить официантка, и ее тут же как ветром сдуло.

— Вот теперь уже она будет заикой до конца своей никчемной жизни. — весело сказал Блэк Эвану снова садясь за столик.

— А это было необходимо? — спросил Эван.

— В том-то и дело что нет. Кстати свыкнись с мыслью, что когда ты выйдешь из этого кафе, ты больше никогда не будешь делать то, что необходимо, а только то что тебе хочется.

— Ваши намеки мне непонятны. И я по-прежнему прошу вас оставить меня одного.

— Поверь мне парень, за этим столиком ты находишься в одиночестве. Можно даже сказать что с одиночеством один на один.

— Да кто вы такой? — уже совершенно грубо сказал Эван, сам поражаясь своей наглости.

— Ну вот, ты уже ведешь себя соответственно. Слушай, а ты вообще в бога веришь?

— А какое…

— Отвечать! — внезапно рявкнул Блэк. При этом из его рта Эвана обдало настоящим потоком зловония.

— Нет. Но какое вы имеете право на меня кричать? — спокойно сказал Эван, опять сам себе удивляясь.

— А вот такое право. — усмехнулся Блэк переходя в спокойное состояние так же внезапно как до этого взорвался. Тут к их столику подбежала официантка, и поставила перед ними большую пиццу.

— Ч-ч-что-нибудь еще? — спросила она. Эван отметил что ее руки сильно дрожат.

— Пошла вон! — сказал ей Блэк, и она ретировалась. — Так вот Эван, давай-ка поговорим с тобой по душам.

И Блэк снова налил две рюмки.

— Вот ты доволен своей жизнью?

— Послушайте мистер, я не хочу говорить о своей жизни с незнакомым человеком.

— А ты попробуй. Ведь ты же никогда ни с кем не говорил об этом. А ведь тебе хотелось. Возможно больше всего на свете тебе хотелось излить кому-нибудь душу. Рассказать о своих проблемах. Пожаловаться на других людей. Так вот я просто идеальный слушатель такого рода разговоров. Мне можно все рассказать, и я не буду тебя осуждать, а наоборот поддержу. Ведь веришь ты или нет, но я самый обиженный человек во вселенной.

— Да кто вы такой?

— Обещаю, об этом я расскажу сразу после того как ты поведаешь мне о своем отношении к жизни вообще, и к своей жизни в частности.

— Хорошо, но вы должны пообещать, что после этого оставите меня в покое, и позволите провести остаток вечера в одиночестве.

— Если после нашего разговора ты попросишь меня уйти, я уйду. Ну давай не тяни. — сказал Блэк и опрокинул очередную рюмку. Эван решительно поднял свою, и хлопнув ее, начал.

— Жизнь дерьмо! И все дерьмо, и даже вы дерьмо! Короче говоря, все окружающие дерьмо! Вы довольны?

— Ну почти. Могу только сказать что про меня ты ошибаешься, и попросить выразить свои претензии более конкретно чем словом "дерьмо". - сказал Блэк и налил еще по одной. Эван тут же поднял рюмку и выпил.

— Более точно чем "дерьмо" сказать невозможно. И я не ошибаюсь, называя вас дерьмом, потому что вы мешаете мне спокойно сидеть здесь, читать книгу и напиваться. Это должен был стать идеальный день рождения, но и его вы превратили в дерьмо. Вам не понять какого быть таким ничтожеством как я и при этом иметь достаточно мозгов, чтобы понимать это. Вы не можете себе представить, какого это не иметь ни друзей, ни семьи, да вообще никого. И в первый раз изливать душу какому-то сумасшедшему незнакомцу, вместо того чтобы пойти домой и трахнув жену рассказать ей о том как мне паршиво. Какого это знать, что все смотрят на тебя свысока, только потому что ты хромой, слабый, покрытый прыщами горбатый заика, а они нет. Вот вы посмотрите на себя, вам, наверное, уже за пятьдесят, а вы выглядите лучше меня. Вы двигаетесь быстрее меня, и уверенности в себе у вас уж точно больше чем у меня. Но разве вы это заслужили? Нет! Разве вам приходилось проявлять титанические усилия, чтобы просто дойти до дома, и быть не побитым? Нет! Или вы стерпите над собой насмешки? Тоже нет! Вас когда-нибудь насиловала пятеро парней? Или быть может вы можете сказать что девушки никогда не говорили вам ничего приятного? Или вы валялись на полу извиваясь от боли в животе, понимая что надо хоть что-то съесть, но не могли себе позволить купить еду, потому что мама не давала вам денег на расходы прогуливая все и делая долги пытаясь найти себе очередного ебаря? На все вопросы нет! И вы еще говорите мне что вы самый обиженный во вселенной человек и спрашиваете, верю ли я в бога? Я может и хотел бы поверить, но тогда я бы его ненавидел. Почему он так поступил со мной? Почему одним в жизни достается все, а другим дерьмо на лопате? Почему? И я скажу вам почему — потому что он мудак! Самый большой засранец, который сидит на своих гребаных облаках, или еще где, и смотрит, как я загибаюсь по его воле!!! Да кому нужен такой бог? Пускай он засунет себе в жопу всю эту муру про всепрощение и любовь! Нет любви! Нет всепрощения! Есть только целая прорва говнюков которые отравляют мне жизнь! И ты сукин сын решивший поглумиться надо мной худший из них!

Последние предложения Эван уже орал. Он встал и кричал в лицо мистеру Блэку все свои обиды, и горячие слезы текли по его прыщавому лицу. А Блэк слушал все это со своей кривой усмешкой, и сумасшедшим блеском в темных глазах. Пока Эван говорил, из глаз Блэка совершенно пропали и белки и радужка. Только тьма, изредка вспыхивающая красным светом, была в его взгляде. Все посетители кафе уже удалились, а официантки с поварами спрятались где-то на кухне, сами не понимая, почему их внезапно обуял страх. И незнакомый мужчина, и этот хромой юнец вызывали у них невольные приступы ужаса.

— Браво Эван! — сказал Блэк и захлопал в ладоши. — Даже я не мог бы сказать лучше. А теперь утри свои слезы, потому что ты только что плакал в последний раз в своей дерьмовой жизни.

— Убирайся прочь старая скотина! — прокричал Эван. Слезы даже и не думали останавливаться и продолжали течь из его маленьких глаз.

— Успокойся! — рявкнул в ответ Блэк. — Сядь и выслушай меня!

Эван в бессилии опустился на диван, и обхватил голову руками. Рыдания сотрясали его худые плечи. Он оплакивал свою жизнь, свою судьбу, и вообще все. В голове промелькнула мысль о самоубийстве.

— А вот этого не надо. Посмотри на мня Эван. — ласково сказал Блэк.

Эван поднял слегка припухшее лицо, и открыл рот от удивления. Блэк на глазах молодел. Седые волосы превращались в черные, и сами зачесывались назад. Усики распрямились, морщины пропали. Причем пропали полностью, на лице Блэка не осталось ни одной линии, оно стало совершенно гладким. Глаза остались угольно черными, и единственное что не изменилось, это кривая усмешка на алых губах.

— Кто ты? — сказал Эван. Его рыдания наконец прекратились.